– Выглядит подозрительно, – хмыкнул Форд. – Скорее всего, Полуин причастен к их отъезду… – Молодой адвокат неожиданно повернулся к госпоже Крент и посмотрел на нее в упор: – А у вас нет оснований подозревать, что это ваш муж застрелил господина Боуринга?
– Господи, спаси и сохрани нас! – в ужасе воскликнула Мария. – Откуда же мне знать? Полуин способен на все… Но мне показалось, что он не меньше других удивлен этим убийством.
– Вы уверены?
– Точно так же, как и в том, что я сижу здесь и жалею, что я не вдова! – искренне воскликнула женщина. – Я не злой человек, я всегда говорила: живи сам и давай жить другим. Но если бы я только могла, то не раздумывая накинула бы ему на шею петлю и придушила бы. Господи… – она снова положила руки на колени и, тяжело дыша, начала раскачиваться из стороны в сторону. – Подумать только, чтобы такие деньги оказались в руках Моргана! У него же ума как у младенца! Господин Форд, просто бросьте конверт в огонь, дайте мне доход в две тысячи фунтов в год и оставьте меня в покое. Я ничего никому не скажу.
– Нет, нет, нет, миссис Крент! – запротестовал молодой человек. – Я не пойду на такое. Это же преступление.
– Если вы этого не сделаете, нам грозят преступления похуже, – с горечью в голосе ответила гостья. – Запомните, господин Форд: вы имеете дело с самим сатаной. Помяните мое слово.
Повисло неловкое молчание. Оно длилось в течение нескольких минут, в то время как Мария сидела, постанывая и раскачиваясь из стороны в сторону. Очевидно, она до смерти боялась Полуина и готова была сделать все что угодно, лишь бы избавиться от него.
Однако тайна убийства все еще не была разгадана, а уничтожение второго завещания никак не помогло бы им приблизиться к истине. Вот почему молодой адвокат решил обратиться за советом к господину Граттону. Он посчитал, что если сэру Ганнибалу – а вернее, его дочери – суждено потерять шестьдесят тысяч фунтов дохода, то пусть оно так и будет. Все, чего хотел сейчас Форд, – восстановить доброе имя сэра Тревика и спасти его от виселицы. Это была задача не из легких, если учесть запутанность всей истории и темные дела в Южной Африке, к которым приложил руку баронет.
Освальду было нужно время, чтобы все обдумать. Он решительно обратился к миссис Крент:
– Идите домой, – тихо сказал он экономке. – Идите и никому ни о чем не рассказывайте.
– А если Полуин спросит про завещание?
– Если он сам спрятал его, то не станет о нем спрашивать, – быстро ответил адвокат. – Он затаится и подождет, пока мы не проверим его подлинность. Впрочем, я, конечно, могу и заблуждаться относительно его причастности…
На это Мария только покачала головой.
– Это в его духе, – всхлипнула она. – Он подождет, пока Морган получит деньги, а потом выманит у него все, а меня сведет в могилу… Хорошо, сэр, я пока буду держать язык за зубами. Но вы-то, господин Форд, вы с ним поговорите?
– Нет, нет! – вмешалась в разговор Дерика. – Это его только насторожит. Все мы должны молчать, пока не определим точно, что нам делать. Вы, миссис Крент, должны вернуться домой и сделать вид, словно ничего не произошло.
– Как скажете, мисс. Буду молчать как рыба.
– Кстати, а Морган вернулся домой? – спросила мисс Тревик.
– Да, госпожа, вернулся. Я знала, что он вернется. Бывает, его тянет на прогулку, но он всегда возвращается. Что ж, теперь я вернусь к Дженни и стану надеяться на лучшее, ожидая худшего. Этой ночью мне не сомкнуть глаз. Почему, ну почему я не могла довольствоваться стиркой? Правду говорят: все зло от денег! Боже, боже…
Пока гостья причитала, у Освальда возникла интересная идея. «Было бы неплохо взглянуть на стол, в котором было найдено второе завещание, – подумал он. – Кроме того, Полуин может вновь заявиться в Грандж и выдать себя с поличным». Молодой адвокат шепнул об этом Дерике, которая согласно кивнула, а потом обратился к плачущей экономке:
– Я отвезу вас домой, миссис Крент, – ласково сказал он. – Если Полуин явится, я сумею вас защитить.
– Благодарю вас, сэр, тысячу раз благодарю, но если он поймет, что вы знаете…
– Постараюсь, чтобы он ни о чем не догадался. Но если он узнает, что нам известно о его играх… мы его обыграем, вот и все.
Мария застонала и кивнула – она слишком устала, чтобы спорить. Она позволила, чтобы ей помогли спуститься на первый этаж. Зная, что ее муж находится где-то в этом доме, она вздрагивала от каждой тени. И только оказавшись на полпути к Гранджу, пожилая женщина пришла в себя настолько, чтобы вновь заговорить. Однако Форд прервал ее. Кучер тоже имел уши, и вовсе не нужно было, чтобы по окрестностям поползли новые слухи. Поэтому всю дорогу они молчали. Ночь выдалась холодной, с порывистым ветром, который едва не срывал пассажиров со своих мест. Тем не менее госпожа Крент была слишком массивной дамой, чтобы стихия смогла с ней совладать, а Освальд – достаточно сильным мужчиной, чтобы удержаться на своем месте в открытой двуколке. В небе не было ни следа луны, и тьма стояла хоть глаз выколи.
Вдруг они услышали стук копыт, и мимо пронесся всадник, изо всех сил пришпоривавший взмыленную лошадь.
– Боже мой! – воскликнула экономка. – Что случилось?
Но ответа не последовало, и вскоре стук копыт растаял в ночи.
Адвокат решил, что всадник, скорее всего, скакал за врачом – он успел разглядеть, что это был один из крестьян, живших в деревне Пенриф. Подобное объяснение успокоило миссис Крент.
Все дальше и дальше ехали они сквозь тьму. Наконец, обогнув подножие одного из холмов, двуколка выехала к особняку Грандж.
Но там было светло как днем. Старинный дом превратился в гигантский факел, раздуваемый порывами ветра.
Глава ХХУжасная ночь
Форд с трудом удерживал госпожу Крент – увидев пылающий дом, она тут же попыталась выскочить из коляски. Она кричала, что Дженни сгорит и что поджог, конечно, устроил проклятый Самюэль, что по его вине она потеряла свою дорогую дочку. Снова и снова пожилая женщина пыталась выскочить из мчащейся коляски, и ее спутнику стоило больших усилий удержать ее, а кучер изо всех сил гнал лошадей вперед, чтобы быстрее оказаться на месте происшествия. Коляска, бешено раскачиваясь, неслась по дороге к поднимающемуся до небес пламени, а потом вдруг остановилась так резко, что Освальд и госпожа Крент вылетели из нее.
Однако Мария тут же вскочила на ноги и с распростертыми руками помчалась в сторону горящего дома.
– Дженни, ах, моя дорогая Дженни! Где ты?! – кричала она, задыхаясь.
– Мама! Мама! – из толпы слуг и рабочих с карьера, взирающих на пожар, выскочила Дженни и бросилась к матери. За собой она тащила Моргана. – Со мной все в порядке. Мы уже послали гонца за пожарными в Санкт-Эвалдс.
Тут господин Форд вспомнил о странном всаднике, которого они встретили по дороге.
– Как это могло случиться? – спросила у дочери госпожа Крент.
– Не знаю, – пролепетала бледная девушка. – Я готовилась к ужину. Уже стемнело. Потом я услышала, как Морган закричал что-то о пожаре. Я побежала наверх и столкнулась с ним на лестнице.
– Да! Да! – быстро закивал умалишенный. – Я видел красный огонь! Видел!
– Где? – с тревогой спросила Мария.
Морган хитро взглянул на нее, а потом вновь повернулся в сторону горящего здания.
– Я видел красный огонь, – нараспев продолжал он. – Я видел, видел, как он горел, горел!
Однако кроме этого ни супруга, ни ее мать не смогли вытянуть из него ни слова.
К особняку стекалось все больше и больше людей. Сам дом, сложенный из гранита, не мог сгореть целиком, но внутри каменных стен огонь бушевал вовсю. Порывы ветра все сильнее раздували пламя, с ревом рвущееся в небо. Из Пенрифа, из карьеров, из хуторов стекались люди посмотреть на грандиозный пожар. Отсветы пламени раскрасили в багровые оттенки мрачные пустоши. Где-то высоко в темном небе, разбуженные невиданным действом, кричали морские птицы, думая, что это новый маяк.
Госпожа Крент стояла на лужайке перед домом, беспомощно заламывая жирные руки.
– Все пропало, – рыдала она. – Все пропало!
Тем временем мужчины, женщины и даже дети старались вынести из горящего дома все, что только могли. Газон был усеян стульями и столами, креслами и шторами, китайскими ширмами и посудой, картинами и множеством других мелких предметов, всего и не перечислить.
Мария, не переставая плакать, опустилась на диван рядом с портретом в золоченой раме и продолжала оплакивать гибель своих вещей. До прибытия пожарной бригады из Санкт-Эвалдса никто даже не пытался бороться с огнем, так как не было никакой возможности залить ревущее пламя. Правда, рабочие, выстроившись в несколько цепочек, передавали из рук в руки ведра воды, но с тем же успехом они могли пытаться затушить огонь, поливая его из шприца.
– Господи! Господи! – стонала старая экономка, раскачиваясь из стороны в сторону. – Я всегда так боялась пожара! Дженни, беззаботная ты девчонка, почему ты не проверила лампы?
– Мама, но они были в порядке, когда я поднималась, чтобы переодеться, – оправдывалась девушка.
– А где начался пожар?
– Похоже, в гостиной. По крайней мере, когда я спустилась, она была в огне.
– Видимо, лампа взорвалась, – решила Мария.
– А где был Морган, когда вы переодевались? – спросил стоявший рядом с ней Форд. Ему было очень жаль, что сгорело родовое гнездо Дерики.
– В гостиной, – чуть поколебавшись, ответила Дженни.
– Тогда он, должно быть, и поджег дом! – воскликнул молодой человек.
Госпожа Крент даже подпрыгнула от возмущения и завопила:
– Морган! Это ты устроил пожар?!
– Я видел, кто поджигал, я видел, как он это делал! – стал выкрикивать умалишенный, размахивая руками. – Все это было красным… красным… Это был Полуин… Полуин со спичками, Полуин со спичками!..
– Что?! – ошеломленно воскликнула его теща. – Так выходит, дом поджег этот негодяй! Так я и знала, так и знала!
– Это неправда, мэм, – объявил Иосия Полуин, выходя из толпы. До этого он помогал остальным тушить пожар. Он выглядел кротким как никогда, и Освальду было сложно поверить, что это тот самый страшный человек, о котором говорила старая экономка. – Если хотите знать правду, то пожар устроил вот этот юноша, – и он указал на Моргана, все еще пританцовывающего в алых бликах огня.