Форд посмотрел на Ральфа, который все еще крутил ус – злой, униженный и безмолвный. Адвокат предложил руку мисс Стреттон.
– Позвольте вас проводить, – сказал он церемонно.
Глава ХХIIКрасный череп
Следует помнить, что коляска, воспользоваться которой Освальд предложил девушке, в действительности принадлежала госпоже Крент. Но особняк в Грандже сгорел, и кучер за небольшую сумму был не против вернуться в Санкт-Эвалдс. По идее, он должен был получить новые распоряжения от экономки, но оказался деморализован так же, как остальная прислуга сгоревшего дома, и сидел под дождем в коляске у ворот, пока из темноты не вынырнул Форд в сопровождении мисс Стреттон.
Договорившись о возвращении в Санкт-Эвалдс, юрист помог Энн забраться в коляску, а потом крикнул кучеру:
– Подождите немного… Мисс Стреттон, вы сами доберетесь?
– Я знаю этого кучера и не боюсь, что в дороге со мной что-то случится, – кивнула она. – Но почему вы не хотите поехать со мной?
– На то есть причина, – прошептал адвокат ей на ухо. – Помните, ваш друг угрожал сэру Тревику? Уверен, шахту обыщут завтра же. Поэтому я должен навестить сэра Ганнибала и помочь ему спрятаться до наступления утра.
– Да-да! Это мудрое решение. Но тогда я могла бы пойти вместе с вами…
– Вы должны подумать о себе. Возвращайтесь в Санкт-Эвалдс. Утром я тоже вернусь и непременно встречусь с вами. А тем временем вы сможете рассказать обо всем случившемся мисс Тревик.
– Утром я непременно зайду к ней, – пообещала художница и вдруг замолчала, а потом прошептала едва слышно: – Отведите сэра Ганнибала в Трегейгл, что у моря. Там тоже есть шахты и пещеры. Он знает, где они находятся. Мы бывали там как-то, когда я делала эскизы. Там сыро, но он будет в безопасности. Ральф не станет искать его в таком месте.
– Но если это опасно… – заколебался Форд.
– Тем больше оснований сэру Тревику направиться именно туда. Никто, особенно Ральф Пенриф, не станет его там искать. Кроме того, в ближайшие дни не ожидается шторма, так что в пещерах будет сухо. А потом мы вывезем его из страны.
– Хорошо, – согласился молодой адвокат. – Но скажите, мисс Стреттон, неужели господин Пенриф и в самом деле пытался вас шантажировать?
– Да, – ответила девушка искренне. – Поверьте, его финансовое положение и впрямь печально. Он сдуру растратил все свое состояние, подобным безрассудством разбив сердце своей несчастной матери. Особняк Пенриф уже заложен и вскоре уйдет с молотка. Он знал, что Боуринг оставил деньги Тревику, и решил заполучить их шантажом. Как вы понимаете, я участвовала в этом без малейшей корысти, лишь для того, чтобы помочь сэру Ганнибалу.
– Понимаю… Но вы все равно могли бы сказать мне правду.
– Как? Вы тогда не верили ни одному моему слову и со слов мисс Тревик считали меня авантюристкой. Теперь же, когда она согласилась на мой брак с ее отцом, я смогла оправдаться и в ваших глазах, господин Форд. Я не удивлена, что вы думали обо мне плохо, ведь я приняла участие в авантюре Ральфа… но это было лишь для того, чтобы предотвратить худшее.
– Ну что ж, значит, мы должны действовать быстрее, чем Пенриф, – с мрачной уверенностью объявил Освальд. – Пусть завтра полазает по шахте вместе с полицейскими, а птичка тем временем улетит. Честное слово, мисс Стреттон, я восхищен благородством ваших поступков!
– Не забывайте, что я влюблена в сэра Ганнибала, – ответила Энн, слабо улыбнувшись. Молодой человек наклонился и поцеловал ее руку.
Освальд помог девушке подняться в коляску, затем протянул вознице соверен.
– А теперь до свидания, мисс Стреттон, и не забудьте рассказать мисс Тревик все то же, что нам.
– Да, – устало ответила художница, а затем коляска медленно растаяла во мраке, оставив Форда одного. Теперь он должен был в темноте найти дорогу в заброшенную шахту, а потом проводить сэра Ганнибала в пещеры на самом берегу моря.
Адвокат считал, что неразумно задерживаться у сгоревшего особняка, потому что Пенриф в любой момент мог выйти из дома, чтобы поинтересоваться, в самом ли деле они с мисс Стреттон уехали в Санкт-Эвалдс. Однако, поразмыслив, юрист решил, что, вероятнее всего, Ральф сейчас напивается дома, заливая разочарование вином.
Придя к этому выводу, Форд уверенно зашагал по тропинке в сторону старой шахты, поплотнее запахнув пальто, – отправившись провожать миссис Крент, он тепло оделся и нисколько не жалел об этом, так как теперь ему предстоял долгий поход под дождем. Было около полуночи, а из Санкт-Эвалдса он выехал около пяти и с тех пор ничего не ел. Пропустив послеобеденный чай, молодой человек чувствовал себя невероятно голодным. Тем не менее он решил не думать об этом, пока его потенциальный тесть находится под угрозой ареста. Чтобы заглушить голод, Освальд запалил трубку, в одиночестве бредя по склонам холмов. Ночная прогулка превратилась в настоящее приключение. Дождь прекратился, снова налетел ветер, и на небе появилась луна, залив холмы призрачным светом. Впрочем, юрист не нуждался в дополнительном освещении. Он уверенно направлялся к заброшенной шахте.
Молодой человек шел по старому пастбищу, тут и там поросшему папоротниками. Холодный свет луны придавал камням уродливые формы, превращая их в настоящих чудовищ. Однако господин Форд знал, что это всего лишь камни, хотя выглядели они как застывшие гномы или лепреконы[12]. Поэт бы нашел в этой картине много пищи для размышлений и, быть может, даже обрел бы вдохновение или испугался. Но Освальд был прагматиком и потому проследовал мимо чудных форм и теней, не задерживая на них взгляда, сосредоточив все свое внимание на тропинке и трубке и ни разу не остановившись. В очередной раз он убедился, что начисто лишен воображения.
Вскоре Форд подошел к кромлеху и увидел торчащую в небо трубу. На ощупь – тучи вновь скрыли луну – адвокат побрел ко входу в шахту. Потом он отыскал лестницу и стал не спеша спускаться в темный зев подземелья.
Лезть в кромешную тьму было не слишком приятно: для этого требовалось определенное мужество. Кроме того, Освальд помнил, что сэр Ганнибал по настоянию Дерики обзавелся револьвером, чтобы защищаться; не признав ночного гостя, он с легкостью мог пустить оружие в ход. Тем не менее юрист должен был предупредить беглеца, хотя бы ради Дерики. Наконец, выпустив из рук перекладины лестницы, молодой адвокат шагнул на каменный пол подземного коридора. Чтобы его узнали, он начал громко распевать мелодию песни «Дом, милый дом», хотя фальшивил при этом невероятно. Достигнув того места, где они с Дерикой впервые встретили сэра Ганнибала, Форд на несколько секунд прервался, а потом начал второй куплет и стал петь громче – баритон его эхом разносился по туннелям.
В этот раз на его сигнал ответили. Вдали засиял огонек-звездочка, а потом показался баронет с оплывшей свечой в руке. Она вспыхнула ярко и неожиданно, как желтый брильянт во мраке, и Освальд закричал, словно Ахилл, пытающийся напугать троянцев:
– Это я – Форд! – кричал он. – Не бойтесь!
Потом он подошел поближе к сэру Тревику, едва не ударившись головой о низкий каменный свод. Вскоре он оказался рядом с узником шахты.
– Боже мой! – ахнул сэр Ганнибал, и его лицо побелело от страха. – Я напугался до смерти!
– Да, как вы могли заметить, с пением у меня проблемы.
– Кто-то ведь мог случайно узнать про сигнал, – проговорил Тревик, немного успокоившись. – Что вы делаете тут в это время суток?
– Мне нужно многое рассказать вам, – объявил Освальд, присаживаясь на травяную кровать Ганнибала, с которой тот только что встал. – Но сначала дайте чего-нибудь погрызть. А то я умираю от голода.
– Вот хлеб и сыр, во фляге – виски.
– То что нужно. У меня во рту куска не было почти сутки, – и молодой человек принялся за предложенную еду с завидным аппетитом. – К тому же все эти ночные прогулки по холмам и пустошам вызывают чертовский аппетит. Устал я тут бродить, – добавил он с полным ртом. – А ведь нам еще предстоит дальняя прогулка.
Сэр Тревик запалил дорогую сигару, но, услышав последние слова Форда, выронил ее. Лицо его еще больше побледнело:
– Что стряслось на этот раз?
– Все в порядке, не тревожьтесь, – спокойно проговорил молодой человек. – Но вам придется покинуть это место и укрыться в другом. Господин Пенриф знает, где вы находитесь, он проследил за мисс Стреттон и теперь грозится сдать вас полиции.
– Да, верно! Мы с ним соперники, и я не сомневаюсь, что он станет вредить мне, чем только сможет, – задумчиво произнес сэр Ганнибал, подняв сигару. – Но я не совсем понимаю…
– Скоро вы все поймете. Дайте-ка спичку, мне тоже надо покурить. И еще у меня для вас плохая новость: особняк Грандж сгорел.
– Что? – глаза баронета округлились от удивления. – Не может быть!
– Увы, может. По одной из версий, Морган Боуринг играл со спичками… Но мне эта история кажется сомнительной, так как рассказал ее не кто иной, как Иосия Полуин. Тем не менее старый дом сгорел – камня на камне не осталось.
– Неужели мои несчастья никогда не закончатся?! – в отчаянии ахнул Ганнибал.
– Закончатся, и в ближайшее время. Не забывайте: самый темный час наступает перед рассветом. В конце концов, сэр Тревик, вы завоевали любовь действительно хорошей, умной женщины.
– Вы имеете в виду мисс Стреттон?
– Да. Но позвольте мне рассказать вам все с самого начала, – и молодой человек поведал баронету о визите мисс Крент и обо всех тех разговорах, что последовали за этим, закончив беседой с Пенрифом в его библиотеке.
– И что вы теперь думаете, сэр Ганнибал? – спросил он, завершив рассказ.
Пожилой аристократ сжал руками голову:
– Я совершенно сбит с толку, господин Форд. Не знаю, что и сказать. Но ясно лишь одно: мне действительно нужно перепрятаться.
– Вы спрячетесь в шахте Трегейгл у берега. Это место выбрала мисс Стреттон.
На несколько мгновений баронет замер в нерешительности.