Ну а если кто-то прознает о нашей с Платоном схеме, то надо будет беспокоиться не о сохранности денег, а как бы голову не оторвали.
Я переложил в небольшую сумочку стопки завернутых в бумагу серебряных трехрублевок и вновь запер сейф.
Монеты я чеканил сам. И сам обогащал привозимый Платоном с той стороны сплав. Ни один здравомыслящий кондуктор не потащит через окно груз серебра, но при относительно небольшом содержании в сплаве чистого металла опасность разрушения достаточно стабильного перехода сводилась к минимуму. Платонов был в этом полностью уверен, он и брал на себя весь риск. Мне оставалось лишь сбывать новенькие монеты так, чтобы не засветиться самому.
В Луково решил ехать на «буханке». Я вообще на ней по Форту предпочитал передвигаться последнее время. Проходимость на уровне, стекла бронированные, борта стальными листами с чародейскими рунами усилены. Не броневик, но шансы уцелеть при обстреле очень даже неплохие. Опять же от магии кое-какая защита имеется. Спасибо Сане-чародею.
Кстати, надо бы и в самом деле насчет алмазов для него поспрашивать. Долг платежом красен и все такое прочее. Комиссионные опять же.
Когда я выгнал «буханку» из каретного сарая и уже возился с воротами, из дома вышла Вика. Фигуристая брюнетка заметно кренилась набок из-за ведра воды в правой руке, и коротенький халатик едва прикрывал ей… хм… попу.
— Доброе утро, дядя Слава! — улыбнулась гимназистка. — Мы займем баню? Ваня сказал, можно.
— Да, конечно! — разрешил я, забрался в кабину и выехал за ворота.
Остановив автомобиль на подъездной дорожке, я встал рядом и внимательно огляделся по сторонам и только после этого задвинул створки. Потом уселся за руль, поправил кобуру с «таурусом» и покатил потихоньку к проспекту.
А куда гнать? Не тороплюсь от слова совсем, да и дорога — яма на яме, никак с соседями не скооперируемся засыпать. Никто из-за трех летних месяцев тратиться не желает, один черт потом все снегом занесет, все неровности сгладятся.
А вот Красный проспект ремонтировали. Я обогнул грузовик, возле которого работали лопатами, засыпая ямы, двое рабочих в оранжевых жилетах, прибавил скорость и легко обогнал нагруженную бидонами телегу.
«Буханку» затрясло, но не слишком сильно. Скорость пришлось сбросить уже при пересечении Южного бульвара, где из растрескавшегося асфальта торчали трамвайные рельсы.
Ума не приложу, почему их до сих пор на переплавку не отправили, да еще и контактную сеть в рабочем состоянии поддерживают. Трамваев ни разу не видел. Если только что-то с обороной связано, кольцо до самой стены идет и вдоль нее на север тянется, но стоит ли овчинка выделки? Особенно теперь, когда Братство угрозы не представляет и минометы к Пентагону подгонять уже никакой необходимости нет?
Ну да не в моей компетенции вопросы…
УАЗ проехал перекресток и покатил по проспекту дальше. Слева мелькнула вывеска китайского кафе «Цапля», справа потянулась ограда бывшей учебной базы Братства, ныне выкупленной все теми же китайцами. Дальше замелькали жилые дома, а уже перед «штабом», как мы по старой памяти именовали здание транспортной компании «Форт-Логистика», я повернул в поселок Луково. Заехать в частную застройку можно было откуда угодно, но местные толстосумы отремонтировали в складчину только одну из дорог, на нее и вывернул.
Дом Виктора Бородулина выглядел не лучше и не хуже соседних особняков. Высокий забор, крепкие ворота, обширное подворье. Сдав задом к воротам, я выбрался из-за руля и без особого удивления ощутил явственное давление внутри головы, сразу за глазами. Повернулся к хибаре напротив — и так же провернулось нечто незримое внутри черепной коробки.
Повышенный магический фон. Я не знал, как объяснить это; не знал даже, с чего пришла на ум такая мысль, но нисколько не сомневался, что дело обстоит именно так.
Мотнув головой, я подошел к калитке сбоку от ворот, и она немедленно распахнулась, не успел даже постучать.
— Уснул, что ли? — выглянул на улицу Семен Лымарь, состоявший при химике кем-то средним между телохранителем и порученцем.
— Задумался, — ответил я, проходя во двор. — На вот, собери заказ.
Семен задвинул щеколду, принял у меня листок с перечнем продуктов и пообещал:
— Сейчас сделаю.
Неизменный карабин двенадцатого калибра «Сайга» он, как видно, оставил в сенях, но клетчатая рубаха топорщилась на поясе столь откровенно, что без кобуры дело точно не обошлось.
Ну а что? Ему по службе вполне могли разрешение выбить.
— Здравствуйте, Виктор Петрович! — поздоровался я с химиком, который сидел за столом с самоваром и дымил папиросой. Ни дать ни взять русский купец, разве что рыжеватая прокуренная борода слишком уж кудлатая и неухоженная.
Судя по влажным волосам и теплому халату, химик только вышел из бани. Да и дымком явственно попахивало, а дом если и будут протапливать, то ближе к ночи.
Виктор Петрович затушил папиросу о дно блюдца, огладил бороду и указал на скамью.
— Присаживайся, Слава! В ногах правды нет.
Я жеманиться не стал, уселся и выставил на скамью рядом с собой сумочку.
— Чаю или чего покрепче? — спросил хозяин дома.
— Чаю.
Виктор Петрович наполнил кружку и предложил:
— Сахар, мед, варенье — угощайся.
Я покачал головой, хлебнул горячего чая, и сразу взмокла спина.
Высокие ворота, сараи, баня и дом огораживали двор со всех сторон, и ветру в нем было не разгуляться, а солнце давно перестало прятаться за облачками и активно припекало. Пришлось расстегнуть ветровку.
— Горазд ты пустой чай хлебать! — удивился Бородулин, когда я подставил под краник самовара опустевшую кружку. — С похмелья, что ли?
— Полтора литра пива и пару рюмок самогона вчера выпил, а штормит — будто полночи бухал. Давление, наверное.
— Таблетки принимаешь?
— Для давления принимаю.
— А остальные?
— Говорят, без надобности уже, — ответил я, не став вдаваться в подробности.
— И хорошо, — кивнул химик, вновь закуривая папиросу. — Печень целее будет.
Семен Лымарь уселся рядом и усмехнулся.
— Когда в крематорий повезут.
— Цинично, но все там будем, — вздохнул Виктор Петрович и спросил помощника: — Все погрузил?
— Ага.
Химик пробежался взглядом по списку и перевел взгляд на меня.
— Ты ведь не только за продуктами приехал, так?
Я расстегнул сумочку и бросил на стол сначала один звякнувший серебром сверток, затем другой. Семен сноровисто пересчитал монеты и принялся запаковывать их обратно.
— Все точно как в аптеке, — сообщил он, поднимаясь из-за стола.
— Вот и чудно! — улыбнулся Бородулин, выпустив к небу струю вонючего дыма. — Вот и чудно… — Потом он посмотрел на меня и спросил: — Значит, таблеток для тебя пока не варить? А для соседа твоего?
— Для Гордеева все в силе. И раствор тоже. Он его хвалил. Говорит, мягкий очень.
Вернулся из дома Лымарь, выставил на край стола объемную картонную коробку, сверху положил непрозрачный пластиковый пакет.
— За продукты в следующий раз сумму подобьем.
— Нашим легче, — пожал я плечами и достал из сумочки свернутый надвое файл с инструкциями заведующего отделением патологии внутренней энергетики. — Тут такое дело, хотят чудодейственные таблетки на безнадежных пациентах с Гетто обкатать. Интересно?
— Врач твой?
— Лечащий.
— То есть не Ирина?
— Нет, заведующий отделением. Я ему ничего не обещал, сами смотрите.
— Как они это по бухгалтерии проводить собираются?
— Понятия не имею. Похоже, стороннее финансирование будет.
Виктор Петрович затушил папиросу, огладил бороду и постучал пальцем по файлу.
— Слава, ты же понимаешь, что нам из тени выходить никак нельзя? Ты как себе это представляешь?
Я развел руками.
— Никак не представляю. Но знаю точно, что официально на рынок без клинических испытаний на людях не пустят. Госпиталь клинические испытания проведет за свой счет, еще и за таблетки приплатит.
Бородулин вытащил листы из пластикового файла и принялся их изучать. С подобными «заданиями» от Хирурга он сталкивался уже не в первый раз, поэтому разобрался со всем достаточно быстро. И задумался.
— Сами мы проект не потянем, — вздохнул он некоторое время спустя.
— Слишком сложно?
— Да нет, — махнул рукой Виктор Петрович. — Опытные образцы изготовить не проблема. Но пройдут они клинические испытания — и что дальше?
— А пусть заведующий регистрирует рецепт на себя, — предложил Лымарь. — А Слава с ним подпишет соглашение о разделе лицензионных отчислений. Десять процентов доктору, десять Славе, остальное нам. Неофициально. А заказ в лаборатории разместим, никто против не будет.
Тут уже я задумался.
— А станут нам лицензионные отчисления за патент платить?
— Не станут, — покачал головой Бородулин. — Как пить дать национализируют. Один вариант — продать и деньги вперед взять. Да, тут есть о чем подумать. Оставляй! Почему бы не сделать хорошее дело за чужой счет?
Я допил чай, кинул пакет для Клондайка на картонную коробку с таблетками и поднялся из-за стола.
— Увидимся.
— Да, заезжай на следующей неделе, — кивнул химик и вновь вперил взгляд в требования к действию экспериментальных таблеток. На меня он даже не взглянул.
От Бородулина я поехал на Колхозный рынок, чтобы передать таблетки Платону. Пусть даже недавние проблемы и остались позади, но держать при себе дольше необходимого столь горячий товар не хотелось категорически.
Устроив картонную коробку на пассажирском сиденье, я откинул полу ветровки и расстегнул кобуру с револьвером. Нет, дурные предчувствия меня не одолевали, просто на всякий случай. Всегда так делаю и не вижу оснований отступать от заведенной привычки.
До Платона доехал без всяких приключений. В субботнее утро народ к рынку так и валил, многие места на парковке оказались уже заняты разномастным транспортом. В основном на глаза попадались телеги, небольшие грузовички и потрепанные внедорожники, среди которых преобладали китайские копии известных и не очень моделей.