Через час примерно на левом берегу заметили кержацкую деревню. У реки деревянные причалы, вдоль них лодки, по склону ступеньки из распиленных бревен, наверху крыши за длинной оградой. На ограде кресты, и думаю, что не просто так, а свой вариант защиты от излучения, вместо всех накопителей.
У лодок было уже оживленно — похоже, мужики собирались сети проверить. Одну «кержачку», как я уже для себя эти длинные узкие лодки окрестил, грузили какими-то мешками. На нас почти что ноль внимания, так что наверняка их предупредили о том, что мы здесь шляемся. И это хорошо: меньше проблем будет. Меня даже угрызения совести одолевать начали, потому что с найденным золотом проблемы сюда придут с нашей стороны, а кержаки пока не подозревают ничего. Ну да ладно, прогресса, так сказать, не остановить.
Дальше берега снова опустели, потом на месте впадения мелкой речушки, на мысу, увидели вторую деревню, неподалеку от нее третью. Вообще, немало тут староверов оказалось, надо сказать, прямо заселили место, а так их никто толком и не видит, разве что в Ключах появляются время от времени по торговым делам. Может, есть смысл подумать о передвижной торговле? Те же моторы, ружья, патроны… ладно, потом подумаю, в другой раз, не до этого покуда.
Останавливались только на дозаправку. Как бак опорожнялся до половины, так и доливали, чтобы до донышка не расходовать. Мало ли как там дальше дела пойдут. Ели на ходу, всухомятку, чтобы времени не терять. Река становилась все шире, принимая в себя новые ручьи и мелкие речушки. Надо бы и тут фон мерить на самом деле, но уже некогда, мы даже прибор отправили со второй лодкой в Ключи, равно как и все остальное лишнее. В другой раз. А может, кто-то другой пусть этим занимается.
Понтоны увидели около трех дня. В заводи между двумя мысами обе лодки стояли, прижавшись боками, на некотором удалении от берега. На одном из понтонов из чего-то вроде мангала дым валил, какой-то голый по пояс мужик ловил рыбу с борта, двое просто загорали, а еще один как раз зачерпывал ведром воду. То есть вот оно как, обратно не пошли, а стали лагерем на проточной воде, где их нечисть не достанет. На больших понтонах сделать это несложно, прямо курорт себе устроили. А вот вездеходы исчезли. Ушли. Вон и следы по берегу, тут спуск пологий как раз.
Из-за нашего появления люди в лодках насторожились, загоравшие даже вскочили и схватились за винтовки, но на нас направлять не стали.
— Улыбаемся и машем, — объявил я и тут же последовал своему совету. — Демонстрируем безразличие и дружелюбие.
Сработало вроде рыбак и один из вскочивших помахали в ответ. А мы на полном ходу проскочили дальше, после чего я по часам начал отсчитывать километры. Надо искать место для высадки. Мы их нашли. По крайней мере, нашли место, на котором те сошли на берег.
Километра через три увидели очередную речушку, впадавшую справа в Светлую, и я направил джонку прямо в ее устье.
— Внимательней, камни и топляк смотрите.
Вот как раз для таких дел эти джон-боты и нужны — заходить на такое мелководье, где воробью по щиколотку будет. И хотя речушка была скорей даже широким и мелким ручьем, нам вовремя удалось разглядеть мелководье. Я сбросил обороты, поднял мотор, а когда мелкая галька и песок зашуршали под днищем, мы просто выбрались из лодки, дав ей подняться, и потащили ее дальше на тросе, чисто бурлаки. И в таким порядке забрались метров за сто от устья, где вытащили джонку на бережок окончательно за скоплением синеватых кустов и на всякий случай все же привязали к вбитому колу. Не думаю, что случатся большие ливни или неожиданный паводок, так что снести не должно.
Развернули масксеть, на нее еще веток набросали. Надеемся, что не найдут. Были бы тут медведи — была бы проблема: мишаны даже канистры с бензином любят вскрывать из любопытства, но медведи тут не выживут, для них только левый берег остался. А нечисти до лодки дела нет, я думаю.
— Как дальше? — спросил Саня.
— Надо след искать. Идти вдоль берега обратно. Сможешь засечь?
— Если их колдун специально его не скрывал, то смогу. Лесом пойдем? — Такая мысль его явно не вдохновляла, как, впрочем, и меня.
— А как еще? Лесом, конечно. Неси тогда. — Я протянул ему свою винтовку. — С дробаном пойду. Дим, глушак не забудь, шуметь нельзя.
— Уже. — Дмитрий как раз примыкал к цевью своего карабина глушитель.
— Его включать надо, напомню.
— Да помню я.
— А я забываю до сих пор, так что лишним не будет, — оставил я за собой последнее слово. — Все, хватай мешки — и двинули. Идем плотно, обстрела не ждем, а от тварей так лучше, — дал я последнее ценное указание, натягивая рюкзак. — При обнаружении противника действуем скрытно, задача у нас не воевать, а выяснить их намерения. Может, они и не противник вовсе, это тоже учитывать надо. Прыгаем.
Попрыгали «на погремушку», вроде бы не бренчит ничего ни у кого. Телепорт? Телепорт в подсумке, под рукой. Наша последняя и главная страховка, так сказать. Магазин дробовика заполнен зажигательной картечью, в «сэддле» на цевье пяток «сверхновых». Гранаты зажигательные алхимические, которые в лесу лучше бы не бросать, гранаты с едким газом, против нечисти тоже не годятся, это для людей. «Вортекс» с «ауровизором» передал Дмитрию, себе оставил второй, на базе прицела который. Проверил, как револьвер вытаскивается, он «пустышками» заряжен, дублирует дробовик на случай чего.
Берег ручья достаточно пологий, подняться не проблема. Вскарабкались, очутились сразу на опушке леса, осмотрелись, кто как мог. Вроде бы никаких угроз не видно — если бы не синеватый оттенок и не странные кусты с лохмами серого мха, так и вовсе лес как лес. Саня взял на изготовку свой «суперщелчок» — деревянный жезл с латунными кольцами и выжженными рунами, превращенный в несложное подобие обреза. В его руках штука совершенно убийственная на дистанции метров до двадцати, а мы с Дмитрием даже активировать не сможем, способности нужны. А как бесшумное оружие для вот таких блужданий по нехорошему лесу штука почти что идеальная, деревья мочалить может.
— Пошли.
Даже тропка есть вроде звериной, только не знаю, кто ее вытоптал. Но тропками все равно гулять лучше, тайга тут замусоренная, а местами среди стволов супротив всех законов природы так и вовсе что-то вроде опавшего кедрового стланика лезет. Только иголки почти черные, и выглядит он так, что к нему близко подходить не хочется.
Лес как из дурного сна, иначе и не скажешь. Вроде и обычно все, и каждая деталь при этом глаз режет. Ну откуда браться колючим лианам на стволах в сосновом лесу? Что за странный мох, что за непонятное дерево среди других, искривленное и словно скрученное неведомой силой? Откуда оно вообще тут взялось, почему таким вот выросло?
Правило номер один, которому обучил меня в свое время Диего, — сторонись всего странного. Иди лишь там, где деревья обычные, где все знакомо. Любопытствуй лучше издалека и уж точно не руками. Вон поодаль куст вроде бы даже с крупными ягодами голубого цвета, а это и не ягоды вовсе, это заряд острых мелких семян. Коснешься — ягода и взорвется, а семена окажутся у тебя под кожей и начнут прорастать, пока их или хирург не удалит с долгим лечением потом, или пока не помрешь. Так этот куст «мясоедка» и размножается, занимая все новые места.
Тени. Тени важней всего. Тени должны быть неподвижны или шевелиться в такт с тенями соседними. Если тень движется сама по себе или неподвижна в то время, как тени деревьев в такт ветру шевелятся, — это плохой знак. И не обязательно там даже какая-то тварь прячется, сама тень может быть врагом, просто бестелесным. Затянет, запутает, отведет глаза, навалится и высосет жизнь, а то и вовсе вселится и уведет куда глаза глядят, в зомби превратит, питаясь потихоньку жизненной силой, пока всей не высосет.
С тенями бороться легко, им и свет яркий, и огонь смертельны, да только заметить трудно, а если нет защиты от ментального доминирования, то человек подчас и с радостью сдается незримой твари.
Север рядом, а Север — это другой мир, совсем, в который провалились осколки мира нашего. Пройдешь границу — и ты в волшебной сказке, так сказать, только больно пакостной. И как и откуда Север охватывает наши лоскутки нормального, никто до конца толком и не выучил. Никто не доходил до дальних границ Севера, и также никто не доходил даже до каждого рубежа населенных земель. Люди до сих пор не знают, с чем граничит на востоке Туманный и что на западе от области Форта. Да вот даже здесь, если идти и идти на запад, то куда придешь? Что там дальше? Есть там вообще какая-нибудь граница? А если есть, то что за ней?
Говорят, что все эти куски зависли в некоем Межмирье, но сколько этих кусков на самом деле? Я бы посмотрел, если честно. Интересно мне.
Тень в распадке между двумя кучами бурелома. И амулет задрожал едва заметно. А вот попробуем те самые фонарики, что пока не испытали. Выудил свой из поуча, нажал на резиновую кнопку в торце. Луч, поразивший яркостью, рассек лесной полумрак как ножом. Тень, словно огнем обожженная, собралась в плотный ком и метнулась куда-то от нас.
— Работает, Сань, — с удовлетворением заключил я.
— Вижу. А ты все отрицаешь очевидный факт.
— Это какой?
— Да такой, что я гений. Недооцениваешь, претензии нелепые выдвигаешь.
— По поводу того, что ты вовремя ничего не делаешь?
— У нас с тобой разное понимание выражения «вовремя». Ты мыслишь упрощенно, а я оперирую нечеткой логикой.
— Логика у тебя нечеткая, согласен. Чуток хромая и иногда перевернутая.
— Ты развивайся, и рано или поздно ты ее постигнешь. За фонарик мог бы спасибо сказать, кстати.
— Спасибо.
Сверился с компасом. Вроде бы правильно пока идем. Тропа влево ушла, а мы дальше напрямую поперли. Ну как напрямую… все время что-то обходить приходится, но все же основного направления придерживаемся.
В одном месте вдруг увидели непонятую темную массу, заросшую кустами и оплетенную ежовником. Подошли ближе и поразились — прямо в лесу лежал, воткнувшись носом в землю, остов самолета, «аннушки», местами с фюзеляжа даже краска не сошла еще. Вон как он падал, полоса бурелома, хоть и заросло все заново давно. А вот в самолете поселилось что-то, похоже, за темными провалами иллюминаторов движение.