Если не считать тусклого мерцания телевизора, в комнате было темно. Большие двуспальные кровати оставлены неубранными. Дверь в ванную приоткрыта. Пение или жужжание прекратилось. Тинсли прошел через комнату, напряженно ловя ухом любые посторонние звуки. Он прислонился к стене коридора возле ванной. Но слишком поздно сообразил, что звук воды был неправильным. Это было шипение пустующего душа – звук падения душа на плитку…
Тинсли машинально поднял руки и частично смягчил удар монтировки по голове. Боль пронзила запястья, и монтировка задела лишь верхнюю часть головы. Та моментально загорелась, как зажженная спичка. Фред выронил пистолет на пол. Потом крутанулся, чтобы увернуться от следующего удара. В узком коридоре орудовать монтировкой непросто, и это должно было дать ему время, чтобы как-то выровнять позиции. К сожалению, у жестокого человека возникла та же мысль. Монтировка резко взлетела снизу вверх и угодила Тинсли в переносицу. Его нос только недавно начал срастаться после удара, полученного от громилы в Пенсильвании, но очередной могучий удар снова разрушил ее. Падая, Фред ощутил вкус крови.
Жестокий человек несколькими крепкими ударами пригвоздил его к полу. Тинсли оценил не только их свирепость, но и точность. Подобного обычно было нелегко добиться.
Тинсли почувствовал, как между его лопатками вонзилось колено, кто-то надел на него наручники, а к его виску был приставлен его же собственный пистолет.
– Ты не так уж крут, когда кто-то заранее знает о том, что ты вот-вот явишься.
– А кто-то знает? – с трудом проговорил Фред.
– На кого работаешь?
Тинсли замолчал.
– Ты ведь понимаешь, что умрешь, если я не получу от тебя то, что мне нужно, – сказал жестокий человек. – Возможно, у тебя есть какой-нибудь код для прикрытия клиентов. Я сейчас не дам за тебя ни цента. Просто подумай, какая польза от твоего вонючего трупа?
Несмотря на кровь, которая заливала ему лицо, Тинсли подмигнул.
– Что еще за код?
– Хорошо, дам тебе последний шанс. Кто тебя нанял? Бенджамин Ломбард?
– Кто?
– Где Джордж Абэ?
– Кто?
– Ладно, – проворчал Хендрикс. – Сделаем по-твоему.
Жестокий человек поволок его в ванную. Тинсли сразу понял. Плитку было бы гораздо легче очистить…
– Сейчас я задам тебе кое-какие вопросы. Если мне не понравятся ответы, то ты встанешь в ванну. Но не для того, чтобы принять душ. Понимаешь меня?
– Когда ты застрелишь меня, вся кровь стечет вниз.
– Правильно.
– Тогда задвинь шторку. Это тоже поможет не запачкать тут все кровью.
– Кто ты?
– Я – ваш друг.
Жестокий человек фыркнул:
– Мой друг, говоришь? А ты что же, убиваешь всех своих друзей?
– Тогда мы еще не были друзьями. У нас не было оснований для дружбы.
– А уж теперь-то, конечно, есть?
– Все изменилось. Ты вполне можешь меня отпустить. В такой ситуации мне хотелось бы расстаться друзьями. А в ответ я сделаю тебе одолжение. Одного друга за другого.
– Ты какой-то уж слишком оптимистичный сукин сын, как я посмотрю, – заметил жестокий человек, силой усадив Тинсли на пол. – Может быть, сделаешь одолжение и скажешь все-таки, на кого ты работаешь?
– Нет, это одолжение другого рода. Я отдам тебе пистолет и стреляные гильзы, которые пока доказывают, что именно ты убил Кирби Тейта.
Жестокий человек присел на крышку унитаза и уткнул дуло пистолета в грудь Тинсли.
– Где все это лежит?
– В багажнике машины. Через несколько дней, если ты меня убьешь, машина будет отбуксирована куда надо. Полиция найдет в ней твое оружие. Твои отпечатки пальцев. И другие улики, – сказал Тинсли. – Либо мы выйдем отсюда вместе как друзья, и я смогу отдать тебе пистолет. Потом каждый отправится своей дорогой.
– А тело?
– Я не хоронил его, – сказал Тинсли. – Но сообщу точные координаты места, где оно спрятано.
– И оставишь в покое меня и моих напарников?
– Да.
Жестокий человек долго смотрел на него немигающим взглядом.
– Итак, – проговорил Тинсли. – По рукам?
Глава 48
Грейс вытянула руку, нащупав спинку стоящего позади кресла и не в силах оторваться от книги. Ее рука замерла там, а лицо исказила боль, сильная и глубокая, когда тысячи осколков начали вдруг вставать на свои места; это были фрагменты истины, о существовании которой она раньше не подозревала. Но когда это отделилось от ранее не связанных воспоминаний, когда она отошла немного в сторону и начала видеть не только верхушку, но и весь воображаемый «айсберг», Грейс Ломбард открыла рот, и оттуда вырвался отчаянный крик.
– Что с вами, миссис Ломбард?
– Будь ты проклят, Гибсон. – Она швырнула книгу ему прямо в грудь, повернулась к Денизе и сурово спросила: – Где он?
Книга оказалась открытой. Вон подхватил ее и на полях слева увидел запись, сделанную синими чернилами:
Мне так хотелось все объяснить. Если я сбегу сейчас, прежде чем он узнает, то у него снова все будет хорошо. Точно будет. Я расскажу всем кое-что мерзкое. Наверное, не стоило так долго ждать, чтобы сбежать. Я боялась. Прости. И не грусти.
Гибсон в ужасе посмотрел на Грейс, но та уже решительно направилась к двери.
– Кто? – уточнила Дениза.
– Мой муж, кто же еще? Где он?
– Миссис Ломбард? – спросила Гринспен, и голос ее изменился. – Что с вами? Присядьте на минутку. Давайте поговорим. В чем дело?
Грейс резко повернулась и ледяным взглядом смерила свою помощницу. Вид у нее был более чем решительный.
– Прекрати мной командовать, Дениза. Итак, спрашиваю в последний раз: где мой муж?
– Конференц-зал номер три, – запинаясь, ответила Гринспен. – Но, миссис Ломбард…
Однако Грейс, не слушая ее, вышла из номера и прошла мимо оторопевшего агента Секретной службы. Тот не успел ничего спросить. Быстрым и решительным шагом, иногда переходя на бег, она направилась по коридору. Выражение ее лица не обещало ничего хорошего. Попадавшиеся навстречу сотрудники испуганно прижимались к стенам. Дениза робко семенила следом за Грейс. За Денизой шел Гибсон. Гринспен то и дело сердито оглядывалась назад и, судя по всему, во всем винила именно его. Замыкал эту странную процессию агент Секретной службы, который понятия не имел, что доложить своему начальнику.
Они смогли нагнать Грейс лишь у самого лифта. Замигала стрелка «Вниз», но миссис Ломбард, не в силах ждать, несколько раз нетерпеливо нажимала на нее.
Поездка была короткой – всего на один этаж вниз, но по ощущениям походила на пожизненное заключение в том же лифте – таких пределов достигло общее напряжение в этом крайне ограниченном пространстве. Дениза изо всех сил пыталась заставить Грейс выслушать ее. А когда это не удалось, выместила всю накопившуюся злость на Гибсоне.
– Что вы наделали? – прошипела Дениза и вырвала книгу из его рук.
Вон пожелал ей удачи. Какие бы силы он сейчас ни привел в действие, сейчас уже ничего не сделаешь. Теперь все зависело от самих Ломбардов. Они с Гринспен просто превратились в пассивных наблюдателей.
Только в конференц-зале номер три были стоячие места. Вице-президент находился во главе огромного переговорного стола. Он снял пиджак, ослабил галстук, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и даже до локтей закатал рукава. Ломбард был похож на человека, который явился в бар после заключения грандиозной сделки и готов весь вечер рассказывать разные истории, угощать всех подряд и праздновать свою победу. Вместо этого он собрал своих советников, спичрайтеров и ответственных за связи с прессой, которые выстроились вокруг стола в порядке важности. Это было похоже на средневековый тронный зал, где чем ближе стоишь к королю, тем у тебя самого больше власти и влияния. «Внешнее кольцо» приближенных включало сотрудников низших рангов; это были готовые выполнить любые поручения помощники, референты и молодые стажеры.
Во всем ощущался какой-то оптимистический задор. Гибсон понял это сразу, еще до того, как начал всматриваться в лица. Впереди этим людям предстояло много работы, но все жили предчувствием неминуемой победы. В команде утвердилась атмосфера праздника…
Агенты, дежурившие у дверей, были предупреждены о том, что что-то произошло. Каждый из них был рослым парнем, не меньше шести футов и трех дюймов, и имел внушительные кулаки. Они стояли плечом к плечу и заговорили с Грейс примирительным тоном. Но Гибсон сразу понял, что у них нет никаких шансов.
– Миссис Ломбард, я могу вам чем-нибудь помочь?
– Томас, ты мне нравишься, но сейчас лучше не стой у меня на пути. Потому что когда я закончу там, внутри, ты будешь следующим, – спокойно сказала Грейс. – Я не собираюсь повторять дважды.
Одного раза оказалось достаточно. Два могучих агента расступились – но потом снова сомкнули ряды, преградив путь Денизе и Гибсону. Дойдя до середины помещения, Грейс остановилась и впилась взглядом в своего мужа.
Тот, кто стоял поближе к ней, сразу затих, словно предчувствуя ужасные перемены, – как собаки перед бурей. Их молчание волной прокатилось через все помещение. Всякие разговоры потихоньку стихли. Все неуверенно переглядывались между собой и с надеждой поглядывали на Ломбарда. Единственным звуком был приглушенный голос одного из сотрудников, который, ничего не подозревая, взволнованно рассказывал кому-то по сотовому телефону о программе телепередач в Айове. Кто-то толкнул его локтем в бок, и он испуганно повернулся и замер, присоединившись к немому хору.
Все собравшиеся ждали, что Грейс вот-вот заговорит, но она продолжала сверлить взглядом своего мужа. Вице-президент откашлялся. Он был опытным политиком и значительную часть карьеры посвятил тому, чтобы научиться уклоняться от едких вопросов репортеров. Его невозмутимость превратилась для прессы в настоящее клише. Но сейчас его состояние было другим.
– Грейс?
– Вон отсюда. Все, – тихо, но решительно проговорила она.
Никто не двинулся с места.
– Грейс, что случилось? – спросил Ломбард.