Стянув обувь, девушка прошла по коридору, оставляя после себя мокрые следы на паркете. Прошла и остановилась в районе кухни, не глядя по сторонам, так и не проронив ни звука. Только пальцами убрала мокрые пряди волос от лица.
Незаметно качнув головой, Алёхин сходил до гардеробной и, нагло осмотрев общее хранилище одежды, реквизировал на время мягкую женскую пижаму, зная заранее, что законная владелица вещей не станет возражать. После чего, оставив ночное одеяние в ванной, спокойно прошел на кухню, почти никак не отреагировав на щелчок замка, раздавшийся следом. Шум воды показал, что его молчаливое приглашение восприняли правильно.
Пока грелся поставленный чайник, блондин взял в руки оставленный возле ноутбука мобильник. Взял, медленно прокрутил его в пальцах… и положил обратно.
Если бы Станислава хотела прийти к Арине, она бы легко нашла ее в клубе, или, на худой конец, могла с ней созвониться. Но она пришла именно к нему — этого Владислав не мог не понять.
И это, несомненно, должно было льстить его самолюбию, вызывать радость или хотя бы удовлетворение, но…
В нем снова проснулась давняя привычка, которая давно и надежно перешла в черту его характера. Сначала он во чтобы то ни стало должен был решить возникшую проблему, а эмоциями и чувствами можно озаботиться и позже. И хотя Влад понимал, что сестра Харлея пришла к нему явно не за помощью, а за простой человеческой поддержкой, ничего поделать с собой он не мог. Ему мало было выслушать ее, понять, дать совет и поддержать. Нет. Дело обстояло намного хуже…
Цепеш только сейчас понял, с присущим ему хладнокровием и спокойствием, что так или иначе, но он все равно доберется до сути и избавится от всего, что приводило одну конкретную девушку именно в такое состояние. Чтобы довести Стасю, нужно было постараться. И если раньше это было чем-то из разряда фантастики, то сейчас он примерно понимал, откуда ветер дует…
И не сказать, что именно такая Коротышка ему не нравилась. Совсем наоборот! Если раньше ехидная, несгибаемая и резкая, прямолинейная байкерша вызывала у него лишь улыбку и желание поддеть ее в ответ, то сейчас, показывая свои слабости, Станислава будила истинно мужские желания: уберечь, помочь и защитить.
Именно они стояли на первом месте, а всё остальное — потом.
Чайник пришлось греть трижды. И вода уже закипала в четвертый раз, когда, наконец, дверь в ванную открылась и Стася, с влажными волосами, одетая в свободную бежевую шелковую пижаму, вышла в коридор. Прошла, не оглядываясь по сторонам, слегка прихрамывая, и уселась на край дивана, как и прежде, молча глядя в одну точку.
Заварив травяной успокаивающий чай, рецепт которого Риша позаимствовала у Снежной Королевы всея «Максимуса», а та, в свою очередь, переняла его у кого-то из своих подруг, Влад перебрался туда же. И, поставив исходящую ароматным паром емкость на журнальный столик, присел на край, пристроив локти на коленях и переплетя пальцы под подбородком. Он о многом хотел спросить, но…
Пододвинув темную керамическую кружку поближе к девушке, задал всего один вопрос, без малейшего давления в голосе:
— Что случилось?
— Жизнь не получилась, — Станислава откровенно усмехнулась, хотя эта усмешка, полная горечи и злобы, больше походила на натуральный оскал. Едва пригубив напиток, она обхватила керамику ладонями, кажется, совершенно не замечая, что напиток в ней был чертовски горячим. Сделав еще глоток, она потерла пальцами переносицу, невесело добавив. — Я не знаю, как тебе это объяснить, Цепеш… Я даже толком не знаю, на кой хрен я вообще здесь. Просто… не знаю. Мне хреново. Вот и всё.
— Этому есть причина, — невольно выгнув брови, спокойно заметил Алехин. — И, если ты позволишь, я бы хотел ее услышать.
Сестра Харлея молчала долго. Она все так же смотрела в пустоту, слегка покручивая чашку в руках, явно раздумывая над ответом, или же просто пытаясь совладать с эмоциями, либо просто подобрать правильные слова. За что Влад ее уважал — Стася никогда не старалась показать, как сильно ее обидели или задели, и потому всем произошедшим с ней если и делилась, то исключительно в качестве лишнего повода посмеяться над случившимся. Тоже самое она пыталась проделать и сейчас.
Но теперь, что и как бы она не сказала, мужчина все равно бы воспринял в новом для себя свете.
— Эту причину зовут Глеб Зеленский. Лучший друг моего мужа, — невесело отозвалась Стася, сделав еще глоток. Взгляда она так и не подняла, да это было и не нужно. И так понятно, что признание ей давалось с заметным трудом. — Он… всегда был слишком прямолинеен. Его похабные шуточки выводили меня из себя. Он не гнушался распускать руки, как и наедине, так и незаметно на людях. Он даже в открытую предлагал с ним переспать, на что был посылаем далеко и надолго… Знаешь, я ни раз говорила на эту тему с Артуром, однако… Он же его друг, а значит, подобного быть просто не может! Я просто якобы пыталась рассорить их, чтобы свести общение к минимуму, вот и всё. Я пыталась это сделать, Влад. Я, знающая с детства, что такое мужская дружба!
— Я не помню ни одного случая, чтобы ты вставала между Харлеем и Михой, — вынужден был признать Алехин. — Ни разу. Ты не вбивала клинья даже между нами.
— Ты — старший брат Потапыча, — хмыкнула девушка. — Не совсем любимый, часто не понимаемый, слишком навязчивый и правильный, но… Разумный. Реально желающий добра Михе и всей остальной банде. Даже тогда я это понимала, отчетливо понимаю и сейчас. Но в их случае… это была не истинная дружба. И даже не слабое ее подобие. Скорее попытка двух людей с одинаковыми вкусами и статусами держаться вместе. И я пыталась намекать на это, но в ответ всегда получала только скандал. Наши отношения уже тогда были не ахти, а после вмешательства Глеба стали еще хуже. Артур всегда выбирал его, друзей и свой статус, а не меня. Я ведь не ради обиды пыталась ему что-то говорить, просто реально накаляло. Но все без толку. Полный писец настал четыре года назад, когда я уже как никогда раньше была близка к разводу.
— Что тебе помешало?
Цепеш не мог не спросить. Год… на тот момент всего год прошел после ее замужества, а это более чем достаточный срок для того, чтобы полностью узнать человека.
— Знаешь… — девушка негромко произнесла, снова вертя кружку в руках. И смотрела она все так же на ее содержимое и никуда иначе. — Из всей этой долбанной семейки меня уважала и, даже, наверное, любила только свекровь, как это ни странно. Я тогда была у нее в гостях. Мне поплохело, и она отказалась меня отправить домой с шофером. Поехала со мной сама, проводила до двери и была полна решимости лично проследить за тем, чтобы я легла отдыхать, но… Наша кровать, увы, оказалась занята. Артуром, Глебом и его подружкой.
Владислав резко вскинул голову, едва осознав услышанное. А Стася… вся ее поза, ссутуленные плечи и выражение лица на всех языках буквально твердили о том, что она не врет. Она в действительности застукала мужа на «горячем»…
— Он ведь давно предлагал мне это, — голос девушки звучал глухо, с заметной хрипотцой, а пальцы, сжимающие керамику, заметно побелели. — И Артур и Глеб. Я отказывалась, конечно. И была сильно… удивлена, когда увидела клубок обнаженных тел в нашей спальне. Меня хватило только на то, чтобы развернуться и выйти в коридор. А потом… пол качнулся, и всё. В себя я пришла уже намного позже, от громких криков свекрови, ругающейся с собственным сыном в соседней комнате. Знаешь, я впервые видела и слышала, как всегда культурный организатор выставок современной живописи кроет кого-то диким матом. Это был для меня новый опыт, во всех смыслах этого слова.
— И что было потом? — негромко поинтересовался Влад, усилием воли заставив себя остаться на месте. Он видел, как тяжело Коротышке даются эти признания, этот разговор и воспоминания, и больше всего хотел сейчас ее хотя бы обнять, но…
Понимал, что еще рано.
Подобные раны так просто не заживают.
— Я… — кружка снова оказалась на столе, а девушка обхватила себя руками за плечи, сильно сутулясь. — Я хотела тогда развестись, как никогда раньше. Но возвращаться было некуда, Влад. Предки от меня отказались, а мешать Харлею я не хотела. И свекровь очень просила не рубить с горяча. Да, она была реально зла, но все-таки это ее сын. Единственный. И она радела за наше счастье, как бы пафосно это не звучало. Она сделала все и даже больше, и Глебу больше не было жизни там. Он лишился уважения, партнеров по бизнесу, ему отказали все банки и он был вынужден уехать… И я дала Артуру последний шанс, хотя и не должна была… Я дура, да?
— На то была еще одна причина? — Алехин не спрашивал, он утверждал.
— Была, — Стася машинально закусила губу, с трудом выдавив из себя тихое признание. — Весомая. Но всё равно, я…
— Ты не дура, Стась, — ровным тоном заметил Владислав, отрицательно качнув головой. И тихо усмехнулся. — Я знаю тебя. Ты не стала бы идти на поводу у кого-либо и поддаваться уговорам. Значит, причина была серьезной.
— Возможно, — эхом откликнулась девушка, снова обхватывая остывающую кружку ладонями. Цепеш видел, что от нервов сестра Харлея снова начинает замерзать, и машинально потянулся к пледу, лежащему в углу дивана. Накинул его на Станиславу, заботливо укутав, и снова опустился рядом, так и не предприняв ни одной попытки приблизиться.
— Спасибо.
— Он здесь? — вместо ответа на слова благодарности спросил Влад. И, увидев вопросительно изогнутые брови, пояснил. — Тот «друг»… Ты его встретила.
— Я нашла тебе юриста, — поправив плед на плечах, отозвалась Стася. — Ольга Семенова, мы учились вместе в школе. Хватка у нее деловая, и образование подходящее, опыт, хоть и небольшой, но есть. Мы договорились с ней о встрече в клубе… И меньше всего я ожидала, что Глеб придут вместе с ней. Он женат на ее младшей сестре и… он сломает ее, Влад. Так же, как Артур сломал меня.
— Коротышка, он тебя не сломал, — мужчина снова усмехнулся. — Боюсь, это никому не под силу.