[16]. Кэсси закрутила крышку термоса.
– Ты сам-то веришь?
Он рассмеялся:
– Нет. А ты?
– Тоже нет. Но моя вера не имеет значения. – Она аккуратно укладывала остатки пикника обратно в корзину. – Людям нравится поддерживать неудачников, отождествляя их с более слабыми, меньшими, не имеющими опыта. Мы все остро осознаем свою уязвимость. И понимаем, что в глубине души мы крошечные, в общем-то, ничто. Цепляемся за все, дающее надежду, что ты можешь стать больше, чем есть на самом деле. Что получится вырваться за пределы своих возможностей и своих ожиданий. Передай, пожалуйста, обертку от бутерброда. Поэтому мы все Давид.
Он смотрел на нее, приоткрыв рот.
– Ты точно не Голиаф?
– Ха! – криво усмехнулась она. – Я определенно Давид.
– Ладно, Давид… А как насчет тебя?
– Что насчет меня?
– Мисс Разворот. Ты же говорила, что именно я вбиваю тебе в голову идеи насчет IMAGEN. И что же они там вытворяют?
На самом деле она не знала. Но, похоже, и Льюису, и Алану нужно от нее одно и то же: покопаться в IMAGEN и найти… что найти? Что-то здесь было не так. Все казалось каким-то неопределенным.
– Ну, немного суетятся. Возможно, находят себе друзей.
Он бросил на нее насмешливый взгляд, затем, протянув руку, в шутку постучал пальцем по ее лбу. Его прикосновение отозвалось в ней эхом: точка, точка, точка. Знакомый аккорд, но сыгранный неуместно.
Глава двенадцатая
Даже если бы она не нарушила соглашение, Кэсси все равно чувствовала себя неловко.
Данный сотрудник не должен контактировать, прямо или косвенно, с любыми лицами, нанятыми компанией IMAGEN…
Когда, закрыв за собой калитку, она пошла под моросящим дождиком по дорожке к дому Харри, втянув голову в плечи. Вокруг раскинулись частные владения с коттеджами, гаражами на две машины, садом, простирающимся за домом. Звонок в дверь, кажется, оповестил о ее прибытии и всех ближайших соседей.
– Входи, входи, да ты вся промокла! – Харри широко открыла дверь и распахнула объятия. – Спасибо, что не поленилась приехать на нашу окраину.
Последние несколько дней монотонный дождь не прекращался. Пол в коридоре застелен кремовым паласом, и, прежде чем ступить на него, Кэсси сбросила мокрые кроссовки. Харри пригласила ее в кухню.
– Вот, домашнее печенье. С кардамоном и еще чем-то.
Харри строго посмотрела на нее:
– Хватило бы обычного, из магазина.
– Ну а с тебя чай…
Харри права, печенье стоило прилично, но ничего: у нее осталось еще достаточно наличных, чтобы продержаться до конца недели.
– Я устрою для тебя небольшую экскурсию по дому, но сначала сядь и выпей чаю. – Харри поставила к столу еще один стул, достала чайный сервиз, который выглядел прямо как из 1960 годов, и села напротив.
– Сто лет тебя не видела, – сказала она.
– Да, целая вечность прошла, – согласилась Кэсси. За полгода, после рождения Айши, они виделись всего один раз. Встретились в городе, в кафе, и Харри настояла на том, что заплатит она. – И потом, у тебя было полно дел. Дети, переезд…
– Дела есть всегда! Ты хорошо выглядишь.
– Спасибо. – Оглядев себя, Кэсси пожала плечами.
– Да нет же! Это действительно так. Я не об одежде, хотя с ней тоже порядок, я про другое – кожа, лицо. – Она посмотрела на Кэсси поверх очков. – Кэсси Макаллистер, признавайся, у тебя появился мужчина?
Кэсси попробовала изобразить негодование, но тут же улыбнулась. Она ничего не могла поделать с собой.
– Боже, ну ты даешь! – Харри рассмеялась, но ее смех больше похож на переутомленное, неудержимое хихиканье, от которого Кэсси тоже завелась.
– Может, хватит уже? – Недовольный возглас прозвучал от дверного проема кухни, тоненький возмущенный голос. – Мама, хватит смеяться!
Харри сжала губы, уголки ее рта опустились, но плечи все еще подрагивали, когда она протянула руки к дочери.
– Почему? Тебе не нравится, когда мама смеется?
Руби, скрестив руки на груди, осталась стоять у двери.
– Да, не нравится.
– Но почему?
– Потому что слишком громко!
– Ну, хорошо.
Засвистел чайник, и Харри встала, чтобы заварить чай. Проходя мимо Руби, она взъерошила дочери волосы.
– А это мамина подруга Кэсси, помнишь? И она очень смешливая, так что, боюсь, мы еще немного посмеемся.
Кэсси улыбнулась и помахала рукой девочке:
– Привет, Руби.
– Нет! – И, развернувшись на каблучках, Руби потопала прочь, в глубь коридора.
– Мы постараемся не шуметь… – крикнула ей вслед Кэсси.
– Извини за ее выходку. Честно говоря, она превращается в маленького диктатора. Не любит, когда я разговариваю по телефону, рассказываю сказки ее сестренке, ухожу из дома без нее… – Голос Харри дрожал, и Кэсси не могла бы сказать однозначно, от затихающего смеха или от усталости и эмоций.
– Как поживает малышка Айша? Она наверху?
– Да, и сейчас как раз спит. Иногда мне кажется, ей нельзя давать спать днем, ну, знаешь, булавками ее колоть или что-то в этом роде. И тогда есть надежда, что ночью она проспит дольше часа. И конечно, она не дает спать Руби, и мне приходится успокаивать их обеих…
– Боже! Не представляю, как ты еще держишься на ногах.
Разумеется, бывало, она и сама так поступала: сутками не спала. Но такое сравнение здесь неуместно. Ее Игры Воображения с утомительным и тяжелым трудом материнства. Совсем не то же самое.
Харри улыбнулась, словно показывая, что у нее нет выбора.
– Уф! – Она вздохнула протяжно и тяжело, будто снова пытаясь взять себя в руки. – Я часто напоминаю себе, что это не будет длиться вечно. И слава богу!
«Эй, – хотелось сказать Кэсси, – помнишь, как мы ночи напролет проводили в офисе, чтобы успеть вовремя сделать всю работу в преддверии старта Игры Воображения? Тогда мы обе были новичками и полны энтузиазма. Помнишь, как мы там ночевали, и, чтобы не заснуть, ты ела растворимый кофе прямо из банки?» Но она просто сочувственно улыбнулась. Харри напоминала матрешку. На поверхности – образ материнства, спокойный, сияющий и завершенный. Затем, внутри, – контуженный солдат на форсированном марше, который уже еле стоит на ногах, и конца-края этому маршу не видно. А внутри него – стержень, безусловная частица, готовность закрыть другого от пули. И это все разные уровни реальности.
– В любом случае это не очень интересно, – проговорила Харри, – давай-ка лучше послушаем твои новости. У тебя появился мужчина.
– Допустим. Что-то вроде того.
– Что значит «вроде того»? Он же мужчина. С которым ты занимаешься сексом.
– Да, – торжественно согласилась Кэсси. – Да… да, занимаюсь.
– А это, поверь мне, намного больше, чем у меня сейчас, так что давай без «вроде того». Расскажи мне о нем все…
Желая угодить хозяйке дома, Кэсси с улыбкой придвинулась ближе. И вдруг ее охватило сомнение. В глубине души она понимала Льюиса и в то же время ничего не знала о нем. Он смягчал жесткие границы мира, ночи без него казались холодными и заставляли ее съеживаться под одеялом даже в разгар лета. Но Харри спрашивала не об этом.
– Хорошо, тогда три вопроса, – пришла ей на помощь подруга. – Где вы познакомились, как он выглядит, чем занимается его отец?
Кэсси рассмеялась:
– Отвечаю в обратном порядке: понятия не имею; высокий, темноволосый и… – Неопределенный взмах рукой. – Довольно симпатичный; в группе.
– Ого! Ничего себе! Отлично. Значит, ты снова вернулась в группу?
– Да, но не волнуйся, – шутливым тоном ответила Кэсси. – У меня не было рецидива.
Тут же представилось, что ее слышит Джейк, и ей стало стыдно. Зачем она так делала – говорила таким голосом? Чтобы показать, что на самом деле группа ей совсем не нужна? Или что она отличается от других, с их обычными, банальными зависимостями?
В любом случае упоминание о группе заставило замолчать их обеих. Взяв печенье, Кэсси решила не упускать шанс и сменила тему разговора:
– Напомни-ка, когда ты возвращаешься на работу?
Она знала ответ, но это был отличный способ безопасно направить разговор в нужное русло. Надо соблюдать осторожность. И не стоило торопиться.
– Не раньше января, – ответила Харри. – Еще полгода буду в декрете, плюс отпуск. Если честно, я бы вышла и раньше. Чтобы мозг опять начал работать.
– Наверное, чувствуешь себя немного выбитой из колеи. За год многое может измениться.
– По-моему, как только вернусь, через неделю буду такой, словно никогда и не уходила.
– М-да, с тех пор, должно быть, многое изменилось. Всего лишь за год. – Кэсси представила, как Харри смотрит на нее, но не подняла глаз, чтобы проверить. – Я, наверное, не знаю уже и половины сотрудников из тех, кто сейчас работает в компании.
– Да, некоторые перемены произошли. – Голос Харри прозвучал настороженно, она тщательно подобрала слова.
– Я немного в курсе дел. Благодаря анонсам обновлений и всяким прочим рассылкам.
– Вот как? По-моему, в последнее время ничего интересного не было. Ничего особенного, все как обычно.
– А как же небольшая заминка, а? – собравшись с духом, Кэсси посмотрела на Харри. – На днях в новостях сообщили, что рост замедлился по сравнению с запланированным.
Теперь наступила очередь Харри прятать свой взгляд.
– Ой, Кэсси, вообще-то, у меня здесь и своих дел полно. Я не слежу за тем, что происходит в офисе.
Она определенно избегала этой темы. Разговоры об IMAGEN относились к кругу тем, которых они обычно не касались. Договоренность негласная, но всегда выполнялась непреклонно, и Кэсси никогда не завела бы такой разговор, если бы не тот факт, что ее подруга уже шесть месяцев в декретном отпуске, и есть шанс, что материнство могло притупить ее профессиональное «я» настолько, что удалось бы разговорить ее.
Обратная сторона заключалась в том, что если Харри и расскажет ей какие-то новости, то только хорошие.