– Извини, что меня не было рядом, когда они пришли за тобой.
Она снова заставила себя улыбнуться:
– Ничего. Все в порядке. Ну, что ты мог сделать?
Его челюсти уже не так плотно сжаты, а без этого лицо казалось не таким напряженным. Темнота его глаз, скапливаясь в глазницах, будто переливалась через край, призрачными слезами. Несомненно, у них много общего: он тоже потерял возлюбленную, нашел ее и потерял, а теперь снова нашел и снова потерял. И скорее всего, даже если удастся раздобыть другой пиратский приемник, ему небезопасно возвращаться в Игру. Раз IMAGEN знала о Кэсси, о нем они тоже наверняка знали.
Она ласково склонилась к его плечу. И он сел так, чтобы ей было удобно. Они словно зеркальные отражения друг друга – слегка потрескавшиеся, немного кривые, но довольно похожие, чтобы, по крайней мере, быть добрыми.
Через некоторое время она встала с дивана, взяла сумку, достала папиросную бумагу и табак. От ее мокрых волос на плече Льюиса остался влажный темный круг. Почувствовав ее руку, планшет зажужжал, сообщая, что есть новые уведомления. Два сообщения… три… все от Никола. Точно! Она же пропустила встречу не только с Николом, но и с клиентом! Да какая теперь разница?..
Когда Кэсси хотела вернуться на диван, то обнаружила, что на нагретом месте устроилась Пита. Тогда, присев на подлокотник, она принялась сворачивать папироску. Положила на бумагу щедрую полоску табака, размышляя о том, что скоро у нее появятся деньги, сжала и скатала папиросу… замерла, всего лишь на секунду, когда ее с головы до пят обдало жаром… а затем продолжила, осторожно, расправляя бумагу… поднесла ко рту и облизнула край… запечатала и выпрямила папиросу. Потом она надела кроссовки. И перекинула сумку через плечо.
– Если хочешь, можешь покурить в окно, – предложил Льюис.
– Все в порядке. – Она похлопала по сумке. – У меня есть ключи, и тебе не придется открывать мне дверь.
Спустившись по лестнице, она закурила с трясущимися руками, стоя в дверях.
Она не упоминала Лахлана. Не специально, не устраивала проверку. Просто он был не важен. Всем заправляла именно та женщина, так Кэсси и рассказала эту историю. В голове снова звучали ее собственные слова: «Когда она пришла… Она отвела меня туда…»
Так почему же Льюис так странно извинился? «Меня не было рядом, когда они пришли за тобой».
Не она. Они.
Обмолвка. Предположение, что любой женщине для поддержки нужен мужчина. Возможно.
Затушив окурок, она повернулась, собираясь пойти обратно в квартиру. И в нерешительности остановилась у нижней ступеньки лестницы.
А если нет?
Она медленно развернулась. Постояла, пристально глядя в никуда и ничего не видя.
Щелчок дверного замка словно пронзил ее насквозь. Стоя у двери, Льюис окликнул ее по имени.
Она подняла голову. Оттуда, где он стоял, ее не было видно. Бесшумно ступая по бетонному полу, она отступила к кладовке под лестницей, надеясь, что там не заперто.
– Кэсси? Ты где?
Послышались шаги Льюиса вниз по лестнице – легкие и немного шаркающие. Приоткрыв дверцу кладовки, она пригнулась и шагнула внутрь, вжавшись в кучу всякой всячины – швабр и ведер, велосипедов и коробок, обломков мебели. Закрыла за собой дверь и застыла, едва дыша, боясь пошевелиться, чтобы лавина хлама не хлынула на площадку.
Щелкнул замок: Льюис открыл входную дверь. И снова закрыл ее. Потом наступила тишина. Что же она делает! Спряталась в шкафу от единственного человека, который находился на ее стороне, заботился о ней, понимал, что происходило на самом деле? И всего лишь из-за какой-то обмолвки? И теперь, если она просто выйдет из этого пахнущего сыростью шкафа, как она объяснит свое появление? Придется ждать, пока он не поднимется наверх или не выйдет на улицу, разыскивая ее.
Снаружи по-прежнему не доносилось ни звука. И она догадалась, что он звонит ей, не мог не позвонить. Там, где он стоял, наверняка будет слышно жужжание ее планшета. Пальцы вдруг резко стали неуклюжими, когда она пыталась открыть сумку и достать планшет. Как только экран засветился, она вырубила его.
– Привет, это я, – услышала она голос Льюиса, оставлявшего голосовое сообщение. – Куда ты ушла? Пожалуйста, не исчезай опять. Гм. Ты ушла домой, что ли? Позвони мне, ладно?
Она слушала, как он бежал вверх по лестнице, и ждала, когда за ним закроется дверь квартиры. Но вместо этого он сразу спустился обратно. На этот раз было слышно, как, позвякивая цепью, по бетонным ступенькам подпрыгивал его велосипед. Входная дверь открылась. И снова закрылась.
Заставив себя сосчитать до пяти, Кэсси высунула голову: на лестничной клетке никого не было. Она подбежала к входной двери, выскочила на улицу и как раз вовремя, чтобы увидеть, что Льюис поворачивал в ее конце, мигая красным задним фонарем.
Глава тридцать вторая
Льюис сильнее ее, гораздо сильнее, и при этом он ездил в шлеме и в шортах со светоотражающими полосками и боялся купаться в озере. На своем стареньком велосипеде Кэсси крутила педали без передышки. Проносилась на красный свет, срезала углы, запрыгивала на тротуары, вырывалась вперед, обгоняя автобусы и грузовики. Представьте лицо Освальда, если бы он увидел, как сильно она, носитель его драгоценного обновления, рисковала, с ее ничем не защищенной головой. Ноги, легкие, лицо горели, пока она старалась не отстать от Льюиса, с выключенными огнями, в сумерках, сквозь начавшийся дождь, достаточно далеко позади, чтобы он не увидел ее, когда будет, по обыкновению, оглядываться, проверяя, что делается на дороге за ним. Все как в рекламе безопасной езды на велосипеде: вспышка, вспышка, проверка, сигнал. Тяжело дыша, она сплюнула в сточную канаву.
Он свернул на набережную, и она догадалась, куда он направлялся. Она осталась на дороге, – так быстрее и прямее, – но не сбавила темп, продолжая подниматься в гору со всей силой, со всей выносливостью, на какую была способна. Последний подъем дался особенно трудно. К его вершине она вся взмокла от пота и радовалась, как награде, прохладному ветерку, когда, преодолев последний отрезок пути, свернула в свой квартал. Она уже решила, где лучше спрятаться. Навес, под которым стояли мусорные баки, скроет ее велосипед, а у нее будет хороший обзор.
Долго ждать не пришлось. Льюис появился буквально через несколько минут. Он методично пристегнул велосипед и выключил фары. Она наблюдала, сжав кулаки; смотрела, как он прошел прямо к ее подъезду и нажал кнопку звонка. Снова нажал. Затем, с планшетом в руке, отошел назад, пока не оказался в нескольких метрах от ее укрытия. Он не сводил глаз с ее окна.
Он знал, на какую улицу ехать. В какую квартиру звонить. На какое неосвещенное окно смотреть. Он все это знал, хотя она никогда не говорила ему, где живет. Никогда не приглашала к себе. Земля под ней качнулась, и она оперлась рукой о деревянную стену своего убежища.
Планшет засветился в беззвучном режиме, и на экране появилось его лицо. На этот раз он не оставил сообщения. Постояв в нерешительности и по-прежнему глядя на ее окно, он сделал другой звонок.
Она не слышала, что он говорил, но, похоже, у него назревали неприятности. Он стоял, запустив руку в волосы, наклонившись над экраном, затем поспешно отстранился. «Она исчезла, – представляла Кэсси. – Я в этом не виноват». Что они ему прикажут? Выследить ее? Идти домой и ждать? Оставаться там, где находился?
По коже холодными струйками стекал пот. Она дрожала в его чистой футболке. Хотелось сорвать ее, растоптать и плюнуть на нее, запихнуть в мусорный бак. Но, пока он рядом, ей не пройти в свою комнату, чтобы переодеться. Неужели он останется здесь на всю ночь, будет следить за ее подъездом, вынудив ее спать за мусорными баками? Пока она наблюдала за ним, дверь подъезда распахнулась, и вышел ее сосед Райан. Льюис поймал не успевшую закрыться дверь и исчез в подъезде. «Останови его», – мысленно приказала она, и на секунду ей показалось, что Райан услышал ее. Обернувшись, он посмотрел вслед Льюису и, позволив двери закрыться, пошел дальше.
Кэсси осторожно переместилась в своем убежище, чтобы лучше видеть окно. Если Льюис собрался проверить ее комнату, ему придется взломать замок, потому что, разумеется, она никогда не давала ему ключи. В комнате почти сразу загорелся свет. Она смотрела и не верила глазам, когда он ходил мимо окна туда и обратно. У него были ключи. Наверное, сделал дубликат. В подъезд он попасть не мог, так как не знал код, но вот входить в ее комнату и выходить из нее, он мог сколько угодно и когда ему вздумается. Бывал ли он там раньше? Когда она уходила на работу? Как долго он вел расследование, тайком следил за ней?
Там ему нечего искать. Нет ничего важного. Только ящик в комоде с футболками и коробка с вещами Алана: это все, что у нее есть личного, и ничто из этого не будет иметь значения ни для кого, кроме нее. Она представила, как Льюис читал названия композиций на компакт-дисках, которые еще десять лет назад перешли в разряд ретро. Открывал чемоданы, читал записки, в которых не было ничего важного, но которые остались единственным доказательством того, что когда-то Алан писал ей. Как он думал о ней. Узнав, кто она такая. Она представила, как пальцы Льюиса бегло ворошили ее вещи, и ее чуть не вырвало.
Через пару минут свет погас. Через тридцать секунд открылась дверь подъезда. Льюис отстегнул велосипед. Проехал к ней и мимо нее. Мир у ее ног разлетелся вдребезги.
Глава тридцать третья
Когда Алан выпрыгнул из окна своей спальни, он понял, что может летать.
Безумие было всего лишь ошибочным представлением о том, что реально.
Она совершила ошибку, большую ошибку, с Льюисом.
От теплого чистого запаха его футболки у нее перехватило дыхание. Как давно? Когда IMAGEN добралась до него? Может, только прошлой ночью, когда она проснулась, а его не было рядом? Именно так ей хотелось думать. Тогда получалось бы, что он играл свою роль меньше суток.