— Где мы? — спросил я, оглядываясь, — Это какой-то парк?
— Это не парк. Это лес, — ответил дядя Боря, — Мы вышли за купол.
— Не заметил, что нас выпустили за шлагбаум.
— А мы не проходили под шлагбаумом, — пояснил дядя Боря, — Тачка сама нашла проход в каком-то овражке. Закатилась в лес и вот только сейчас остановилась.
— Дядя Боря, извините за бестактный вопрос, но, может быть, вы все-таки расскажете, как вы стали дворником с вот этой самой тачкой?
Дядя Боря помолчал, засунув руки в карманы, то ли припоминая события, то ли собираясь с мыслями.
— Ну хорошо, — сказал он, наконец, — Придется рассказать.
Глава 21
— Я был богат, имел власть, мог позволить себе многое и позволял, — начал рассказывать дядя Боря, — Прожигал жизнь в компании таких же как я… вы бы сказали, таких же как я мажоров. Только в отличие от мажоров, я владел еще и магией. То есть я мог позволить себе намного больше. Мажорам такого не снилось.
— Это давно было? — спросила Катя с сочувствием.
— Да как сказать. Мне кажется, что все это было очень давно, в прошлой жизни. А на самом деле для мага сущий пустяк. Маги живут намного дольше обычных людей.
— И что же случилось?
— Я купил магического коня. Даже по меркам местной аристократии конь стоил баснословных денег. Мне его, кстати говоря, помог купить Рудольф Боленский. Мы с ним в те времена были приятелями.
— Это который Рудольф Иванович?
— Так точно, он. Рудольф купил себе точно такого. Он раздобыл двух коней и одного продал мне. Мы отмечали с ним приобретение до утра. Шампанское лилось ведрами.
— Начинаю догадываться, что ничего хорошего из этого не вышло.
— Под утро мы, разгоряченные алкоголем, решили прокатиться с ветерком. Устроили самую настоящую гонку. Но ты прав, Максим, кончилось все, закономерно, печально. Я сшиб конем дворника китайца… насмерть.
— Китайца? — переспросил я.
— Китайца, — подтвердил дядя Боря, — Китайцы очень работящие. Тот вышел мести улицу еще до рассвета, чтобы господа вроде меня с утра могли ходить по чистому тротуару.
— Но ведь это был просто несчастный случай.
— Этого случая могло не случиться, — возразил дядя Боря, — Если бы я не устроил гонки в пьяном виде… А этот маленький человек лежал в луже крови. Он не выпустил свою тачку даже после смерти… м-да… так и умер, цепляясь за рукоятку своей старой тачки. Меня, знаете, очень потрясло это.
Дядя Боря замолчал.
— Что было потом? — спросила Катя.
— Потом… потом подъехал Рудольф. Он сказал, что все это ерунда. Сказал, что его люди позаботятся о мертвом теле. И он сдержал слово. Его люди приехали в карете, закинули тело и увезли за купол в лес на съедение тварям изнанки. Следы крови убрали, как будто и не было никогда маленького работящего китайца. Осталась только его тачка, совок и метла, — дядя Боря мотнул головой, указав на свои рабочие инструменты.
— И вы заняли место того китайца? — догадалась Катя.
— Да. Коня я отдал Рудольфу. Сказал, что больше не хочу его иметь. А потом пошел в канцелярию и написал отказ от всего остального. От богатства, от власти, от этой дурной безнаказанности. Снял родовой перстень и выкинул в мусорку. С тех пор живу в каморке и мету улицы.
— Дядя Боря, вы счастливы? — спросила Катя.
— Трудно сказать, — дядя Боря усмехнулся, — Определенно, я стал счастливей, чем был до этого. В моей жизни появился хоть какой-то смысл.
— Так, может, Мастер порядка прав? — спросил я, — Когда благородный человек уходит в дворники, его место занимает проходимец. Он ведь так сказал?
— Да, так, — дядя Боря пожал плечами, — Теперь уже не имеет смысла об этом говорить. Прошлого не вернуть, того маленького китайца не оживить. Так что мое веселое и бессмысленное существование закончилось в тот же день, когда оборвалась его жизнь.
— Дядя Боря, вы наверное удивитесь, а, возможно, и не поверите. Но этот китаец был совсем не тем, за кого себя выдавал.
— Да ладно, с чего вы так решили?
— Мы с Катей думаем, что ваша тачка является артефактом идеи, парным к еще одному. Вместе их называют азиатским драконом. А тот китаец был глубоко законспирированным агентом. В ту ночь он вышел вовсе не для того, чтобы мести двор. Он собирался передать артефакт в китайский сектор.
— Ребята, вы это на ходу сейчас придумали? — разумеется, дядя Боря не поверил, а, по-моему, даже рассердился.
— Я предупреждал, что поверить будто трудно, — напомнил я, — Но сегодня мы разговаривали с агентом китайской спецслужбы…
Дальше я пересказал дядя Боре разговор с Ли Ши. Дядя Боря испытал еще одно потрясение. Он думал, что занял место маленького работящего человека, а тут нате вам, китайская разведка. В новом свете китаец получался совсем немаленьким человеком, хотя и маленького роста.
— Так это что получается, на самом деле старая тачка — китайская реликвия? — поразился дядя Боря, — Азиатский дракон или как ты там его назвал…
— Думаю, да. Посудите сами. Тачка всегда приводит вас туда, куда нужно. Как будто ее направляет некая идея. Вся тачка является артефактом или только одно колесо, которое удерживает всегда один и тот же размер, не так важно. Важно другое.
— И что по-твоему важно? — спросил дядя Боря.
— Вы чувствуете груз вины перед тем китайцем, а потому, как вам казалось, взвалили на себя ношу его судьбы. Но его судьба была в другом. Он не был дворником. Это только конспиративное покрытие. Его задачей было отыскать артефакт. Если вы хотите искупить вину перед ним, завершите его дело.
— Отдать тачку китайцам, — дядя Боря согласно закивал.
— Именно так. А вам, дядя Боря, уж не сердитесь, что лезу с советом, вам пора вернуться к своим обязанностям, вернуть статус и свое место в иерархии.
— Я же уже сказал, что это невозможно, — дядя Боря вздохнул, — Родовой перстень я выкинул в мусор.
— А я думаю, для Мастера порядка нет ничего невозможного. Я все больше склоняюсь к мысли, что он приходил тогда не в канцелярию, а вы ему попались вовсе не случайно. Он приходил именно к вам.
— Макс, по-моему, ты загнул, — встряла Катя, — У Мастера была другая цель…
Катя замолкла, потому что дальше пришлось бы пересказывать слова кардинала.
— Ребята, может быть, теперь ваша очередь поделиться своей историей? — мягко предложил дядя Боря.
Я посмотрел на Катю вопросительно. Кардинал не брал с нас подписку о неразглашении, а дядя Боря нам здорово помог. Как минимум, он заслуживает правдивого рассказа. Катя едва заметно утвердительно кивнула.
— В общем, дело такое, — заговорил я, — Кардинал поручил нам собрать улики на Мастера порядка.
— Это еще зачем? — удивился дядя Боря.
— Кардинал считает, что Мастер порядка выкрал из его сейфа пряжку порядка, реликвию инквизиции.
Брови дяди Бори поползли вверх.
— Вы, ребята, сегодня в ударе. Рассказываете одну невероятную историю за другой, — он покачал головой, будто не в силах в это поверить, — Мастер порядка украл реликвию у инквизиции — большей чуши я в жизни не слыхал.
— Но Решильев так сказал… — попытался возразить я.
— Решильев опытный интриган, — прервал меня дядя Боря, — Он продумывает игру на несколько ходов вперед. Я бы на вашем месте не стал относиться к его словам настолько буквально… кстати, что от вас надо было Боленскому и этому дураку Натужникову?
— Да они как с цепи сорвались, — пожаловался я, — Им нужны тушки химер. Больше ста штук.
— Зачем?
— Боленский считает, что если поднести их в качестве дара к статуе, Мастер запустит создание нового порядка, лишит инквизицию той власти, что она имеет сейчас.
— А ты сам как думаешь?
— Я думаю, Боленский врет, либо сам ни черта не знает. Он говорит как политический деятель. Готов нести любую чушь ради очередной цветной революции.
— Молодец, Максим, здраво рассуждаешь, — похвалил дядя Боря, — Хотя, справедливости ради надо отметить, Мастера порядка называли охотником на химер. Если и подносить ему что-то в дар, то именно эти самые тушки.
— Но это же не значит, что он начнет творить новый порядок, — поддержала меня Катя, и дядя Боря согласно кивнул.
Старая дворницкая тачка, стоявшая возле дерева, неожиданно скрипнула и подкатилась к моей ноге.
— Слушайте, мне пришла идея, — озарился я, — А что если при помощи химеровых тушек можно вызвать Мастера?
— Вот это больше похоже на правду, — поддержал дядя Боря.
— Жаль только, проверить твою идею не получится, — сказала Катя, — В храм инквизиции нас не пропустят. Сцапают. Разве только отдать Боленскому эти сто семь тушек.
— Сто семь? — переспросил дядя Боря
— Там на постаменте под печатью Мастера выбито число сто семь, — пояснила Катя.
— Нет, Кать, мы не будем рисковать и отдавать что-то Боленскому. Мало ли что он наплетет Мастеру при встрече.
— И что ты предалагешь делать?
— Мы сами вызовем Мастера. Есть еще одна «телефонная будка». Между прочим до нее совсем недалеко. Мы от капища буквально в полукилометре.
— Ты про тот форт? Но там нет статуи Мастера.
— Зато там есть печать Мастера. И выбито число сто одиннадцать.
— Разве?
— Помнишь, я спрашивал про якобы «заборчик», три параллельные черточки? Это число сто одиннадцать.
— А почему в храме сто семь?
— Очень просто. Счетчик в храме четыре штуки отсчитал. Мы же продали Пантелею в общей сложности четыре тушки. Не сомневаюсь, что Боленские выкупили их все и отнесли к постаменту, учитывая, какую бурную деятельность они развели…
— Да, ты прав. Сто одиннадцать минус четыре будет сто семь.
— Дядя Боря, не откажетесь прогуляться с нами в одно место?
— Его называют межмирье.
— Вы прямо не устаете меня поражать. Про межмирье я только слыхал. Но даже не рассчитывал туда однажды попасть.
— Тогда мне не придётся напоминать вам, что факт посещения межмирья следует держать в тайне.
— Не придется, не сомневайтесь. Хранить чужие тайны я умею.