— Ну и что? Ты же в ССБ не работаешь.
— Он на меня зол.
— Постарайся ему на глаза раньше времени не попадаться. В конце концов даже если узнает, бить тебя прилюдно не станет. Там на конференции будет вести себя прилично. Макс, ты пойми. Мне послать больше некого. Леха с Колей в таких делах не годятся. К тому же они как раз сейчас стерегут драгоценный фарфоровый зад. А меня сразу выкупят. Меня каждая собака знает.
— Ох. Ладно. Попробую.
Сергей выдал мне зажим для галстука в виде стрекозиных крылышек, объяснив, как при помощи него призывать феечку. Мы с Катей вышли из конторы в некоторой растерянности.
— Макс, на что мы подписались? — Катя помотала головой, будто не веря самой себе.
— Это я подписался, Кать, тебе в эту паучью банку лезть не надо.
— Вот еще. Мы напарники. Значит, вместе пойдём… только сперва заглянем к дяде Боре.
Я вздохнул и промолчал. По пути в дворницкую каморку достал свой смартфон. Я уже пытался его включать, находясь в городе Солнца. Попытался еще раз. Мертв как доска. Что любопытно, как только перейду в лицевой мир, он включится и заработает как ни в чем не бывало.
На этот раз дядя Боря оказался у себя. Заходя в его двор мы сразу увидели его разноколесную тачку возле двери.
— Дядь Борь, можно к вам? — спросила Катя, заглянув внутрь.
— Заходите, — пригласил дядя Боря, — Сегодня без ранений?
— Пока без ранений, — радостно ответила Катя.
— Почему пока?
— Мы собираемся устраиваться на работу к Боленскому старшему.
— Вот вы шебутные, — усмехнулся дворник.
— Дядь Борь, можно воспользоваться вашим зеркалом?
— Собрались гадать на отражениях или призывать призраков? — с удивлением спросил он.
— Не. Нам надо закосить под японцев… Макс, садись вот сюда, — распорядилась Катя, — С тебя начнем.
— Я не понял, ты меня накрасить хочешь? — заартачился я.
— Не накрасить, а загримировать. Садись, не спорь.
— С такой девкой не поспоришь, — хмыкнул дядя Боря.
— Вот только не надо, а? — вскинулась Катя, — Я в главные не лезу.
Мы с дядей Борей понимающе переглянулись. Я вздохнул и сел на табурет перед зеркалом. Катя достала косметичку, открыла, потом ненадолго задумалась.
Хорошо, что в этот миг подключил видение, иначе не догадался бы, как Катя использует свою способность. У нее нет резервуара Маны, как у магов. Но магия в ней определенно есть, пусть сама она об этом не догадывается.
Наблюдая за тем, как она наносит мне на лицо какую-то тональную краску, увидел, что использует тень. Она и кисточкой начала мазать из тени, которую отбрасывал на щеку мой нос. Этими легкими мазками, она вытаскивала из кладовой теней нужный ей образ. Это был не просто грим, мое лицо в самом деле начало обретать японские черты.
Через десять минут я себя просто не мог узнать. Вроде бы лицо мое, оно не изменилось, но в тоже время это лицо явно азиатское.
— Кать, если б не видел своими глазами, не поверил бы. Теперь я буду думать, что в моей внешности есть что-то азиатское.
— У каждого во внешности есть что-то азиатское, — отмахнулась Катя, — Это нужно просто разглядеть и…
— Что «и»? — спросил я с интересом.
Катя оттянула уголок рта, задумавшись.
— … и выделить эти черты при помощи косметики.
— Нет, Катя. Ты не просто выделяешь черты. Ты вытаскиваешь образ из тени. Ты тоже мастер теней, как и твоя бабушка. Только ты свой дар используешь иначе.
— Да ладно… — не очень уверенно начала возражать Катя, но замолчала.
— Максим прав, — включился в разговор дядя Боря, — То, что ты делаешь — это магия. Просто она не требует запасов Маны. Твоя магия такая же тонкая штука, как и Максимово видение.
Катя не захотела развивать тему, а мы с дядей Борей тактично не стали навязывать. Нелегко это, принять надежду, когда тебе с детства твердили о бесталанности. Вдруг надежда окажется пустой? Несбывшиеся надежды как незаживающие раны, долго болят.
Катя выгнала меня с табурета, сама села перед зеркалом и за несколько минут превратила себя в японку. Причем ее собственный образ получился более отточенным, чем мой. Ну еще бы, над собой Катя работала намного дольше. Себя знает гораздо лучше.
— Поразительно, — восхитился дядя Боря, когда она закончила.
— Дядь Борь, вы попросите Катю, она вас тоже превратит в японца. Станете достопримечательностью русского сектора. Будем показывать вас туристам и рассказывать, что у нас в дворниках чистокровный японец.
Дядя Боря рассмеялся, оценив шутку.
После дворницкой отправились к зданию русской канцелярии конклава. Где выписывают пропуска, уже знаем. Окинув взглядом очередь, не вместившуюся в тесное помещение пункта выдачи пропусков, мы с Катей пристроились в ее высунувшийся на улицу хвост.
— За кем будем? — спросил я деловито.
— За мной не занимали, — ответила женщина средних лет, — О, китайцы, а по-русски хорошо говорите.
— Это потому, что мы не китайцы, а японцы, — пояснил я вежливо.
Очередь шла, не сказать, что медленно, но простоять пришлось больше часа. Я сунул в окошко свой российский паспорт.
— К Рудольфу Боленскому, — сказал я, — По поводу вакансии переводчика.
— Вы русский?
— Паспорт соврать не даст.
Чиновник в круглых очках посмотрел на меня поверх стекол.
— Рудольф Иваныч подавал вакансию референт-переводчик, — уточнил он после паузы.
— Все верно. Я переводчик, а она — референт, — я пододвинул Катю к окошку, чтобы чиновник мог ее рассмотреть.
— Паспорт давайте.
Я вопросительно посмотрел на Катю, а вдруг нет у нее паспорта? Она же попаданка, попала сюда в собственном теле. К моему облегчению Катя достала из сумочки такой же российский паспорт, как у меня.
— Двести тридцатый, — сухо сообщил чиновник, возвращая паспорта и бланк пропуска с двумя фамилиями.
Мы с удовольствием выбрались из душного бюро пропусков и перешли к главному входу. Охранник вампир пропустил нас, проверив пропуска и паспорта.
— Макс, если тут попасть в здание такая проблема, что дальше будет? Какой из меня референт? Я даже не знаю, чем занимаются референты.
— Большинство референтов и сами не знают, чем они занимаются. Прорвёмся.
В двести тридцатом кабинете секретарь еще раз проверил наши пропуска, попросив обождать на диванчике. Мы сели на диванчик и затихли. И даже успели слегка заскучать, как вдруг из кабинета вышел Вольдемар собственной персоной, а ведь я его ауру внутри не засек. Похоже, стоит какая-то защита от сканирования. Неприятная новость. Я думал, что всех могу видеть сквозь стены. Оказывается, не всех.
Вольдемар быстрым шагом прошел к выходу мазнув по нам с Катей рассеянным взглядом. Перед тем как выйти из приемной, замедлился и задумался, будто пытаясь сообразить что-то. Мы с Катей внутренне подобрались. Если он нас вспомнит, наверняка разорется и устроит разборки. Но он не вспомнил. Так и не поняв, что именно зацепило его внимание, открыл дверь приемной и вышел в коридор.
Я слегка толкнул Катю локтем, украдкой показав ей большой палец. Молодец. Маскировка сработала.
— Заходите… я говорю, заходите, — окликнул секретарь, глядя на нас недовольно, — Рудольф Иванович ждет.
Мы подхватились с места и прошли за дверь оббитую дорогой кожей скорее всего магического животного.
— Здравствуйте, — поздоровались мы хором.
Рудольф Иванович оказался мужчиной за сорок с легкой сединой на висках. Сыночку своему под стать, такой же породистый и надменный фейс.
— Почему вас двое? — сразу спросил он, не поздоровавшись и не предложив сесть.
К хамоватому отношению я был готов.
— Я — переводчик, она — референт, — доложил я.
— У меня оплата предусмотрена на одного человека.
Эти Боленские, оказывается, не только хамы, но и жмоты.
— Мы согласны отработать двоем на одну ставку.
— Японцы, что ли? — продолжил допрашивать Боленский старший.
— Эмигранты. Я во втором поколении. Катя в третьем. Меня зовут Масима Каратоси.
— Масима, значит, — Рудольф Иваныч перевел взгляд на Катю, — А ты по-русски говорить умеешь? Мне нужен референт, чтобы разбирался в японской культуре.
— Умею, — ответила Катя, — Позволю себе сразу дать вам совет как референт нанимателю.
— Что за совет?
— Если вы не встаете с места, принимая у себя японца, и не предлагаете ему сесть, то наносите тяжелое оскорбление.
Папаша Боленский хмыкнул.
— Присаживайтесь, раз такое дело, — правда своей жопы от кресла не оторвал.
Мы с Катей уселись на стулья, стоящие перед длинным столом.
— Что еще скажете про японцев?
— Японцы будут вести себя с вами очень корректно и не подадут вида, что считают вас гайдзином, — пришел я Кате на выручку.
— Кем?
— Гайдзином, то есть чужаком, иностранцем.
— А вас они будут считать за своих? — спросил Рудольф заинтересованно.
— Конечно, — ответил я ничтоже сумняшеся, — Для них мы и есть свои.
— Ну хорошо. Конференция пройдёт завтра утром. Оплата пол кворка.
Я прикинул, что в рублях это больше восьмидесяти тысяч. Неплохо зарабатывают переводчики референты в городе Солнца.
— Где и во сколько нам быть? — спросил я.
— Сюда подъезжайте к половине девятого.
— Пропуск надо еще раз оформлять? — спросила Катя.
— Не надо. Я вам этот продлю.
Глава 16
— Куда пойдём? — спросила Катя, когда мы вышли из здания канцелярии.
По тону ее вопроса я сразу понял, что возвращаться на лицевую сторону она не хочет.
— Поскольку никаких дел до завтрашнего утра у нас не запланировано, предлагаю прогуляться по городу Солнца.
Именно этого предложения Катя и ждала.
— Куда пойдём? — задала она тот же вопрос, но вкладывая в него уже совсем другое содержание.
— Город Солнца — это планета Земля в миниатюре. До Китая тут рукой подать. А до Америки полчаса ходьбы. Но вот я думаю, чего я не видел в Америке?
— Я в Америке ничего не видела, — призналась Катя, — И не особо стремлюсь.