— Сегодня ночью из хранилища, — заговорил инквизитор, чеканя слова словно приговор, — Был украден артефакт иллюзий. Тот самый, на который вы писали заявку.
— Но ведь вы же мне его не выдали, — попыталась оправдаться Катя.
— В том и дело, что не выдали. А вам он был нужен. На этот счет имеется ваша объяснительная записка.
— Послушайте, Пал Палыч, — снова влез я, — Мы прекрасно обошлись без вашего артефакта. Контракт с Чугунневым является тому доказательством. К тому же корпоратив был вчера вечером. Красть артефакт сегодня ночью было бессмысленно.
— За дурака меня не держите, — оскорбился Пал Палыч, — Катерина несколько раз подавала заявку на этот артефакт. Потому что у нее все время вылезают форс-мажоры. То один, то другой. И каждый раз она просит артефакт иллюзий. Ведь это же проще. Можно показать людям копию любой знаменитости.
— Так вы ни разу не одобрили.
— Конечно не одобрил. Вы хотите поставить под удар режим строгой секретности. А если кто-то увидит, как вы используете артефакт? Вся страна узнает, что здесь есть магические артефакты.
— Никто же не поверит, — возразила Катя без особой убедительности в голосе.
— Значит так, — отчеканил Натужников, — Если в течение трех дней артефакт не вернется в хранилище, я подам требование о вашей депортации.
Пал Палыч развернулся и направился к выходу, столкнувшись в дверях с Додей. Додя ойкнул, но на автомате прошел первым так, что Натужникову пришлось сначала впустить его, а потом выйти самому.
— Черт знает что! — обвинительно заявил Пал Палыч и вышел.
— Додя, ты-то куда лезешь? — расстроенно высказала Катя, — Не видишь что ли?
Додя повздыхал, попереминался с ноги на ногу и, не сказав ни слова, сел за компьютер.
— Какой-то он необщительный… я имею ввиду Додю.
— Додя интроверт, не обращай внимания, — Катя обхватила ладошками голову и уставилась в одну точку.
— Все настолько плохо? — спросил я.
— Хуже только помереть, — не поднимая взгляда, ответила Катя, — Если меня выпрут в родной мир, мне останется только одно… вернее два… выйти замуж за одного урода либо в темницу на пожизненное. Но поскольку за урода я не выйду, то на самом деле только одно… в темницу.
— Что, так просто все у них? — возмутился я, — Тупо нашли крайнего? Должно же быть какое-то расследование?
— Расследование будет, — Катя вздохнула, — Но расследовать его будут спустя рукава. Артефакт иллюзий имеет самую нижнюю четвертую категорию. Ради него инквизиторы в лепёшку не расшибутся. Поэтому его держали в обычном хранилище.
Мне стало любопытно, каким должен быть артефакт, чтоб ему присвоили первую высшую категорию, но спрашивать не стал. Вопрос прозвучал бы сейчас неуместно.
— Что за обычное хранилище?
— Что-то вроде библиотеки. Приходишь, пишешь заявку и, если Натужников одобрит, тебе выдают на несколько дней. Только на моей памяти пока ни разу никому не выдавали.
— То есть там вместо охраны библиотекарь?
— Завхран. Старичок один.
— Так, давай поговорим с этим старичком.
Мы отправились на первый этаж, где располагалось хранилище. В окошечке в самом деле обнаружился старичок-одуванчик с белыми тоненькими волосиками. Казалось, подуй ветер, и волосики облетят.
— По какому вопросу, молодые люди?
— По поводу кражи артефакта иллюзий, — сказал я, опередив Катю, уже открывшую рот, и для пущей убедительности выдал казенную ментовскую фразу, — Что можете сообщить по существу дела?
— Инквизиторы меня уже допрашивали. Полчаса назад здесь были, — старичок насупился недовольно
— Поверьте, ещё не раз допросим.
— Хоть десять раз допросите. Ничего нового не скажу.
— Инквизиторы — это одно, а следствием должны заниматься профессионалы, — сказал я веско, — Кроме артефакта иллюзий еще что-то пропало?
— Ничего больше не пропало, я же говорил.
— Уверены? Вы все проверили?
— Взломана только одна ячейка, в которой лежал артефакт иллюзий. Остальные целые.
— Угу, понятно. То есть злоумышленник, раз уж сюда залез, имел возможность украсть и другие артефакты. Но взял конкретно этот. Как думаете, почему?
— Что почему? — не понял старичок.
— Почему он не спер все? Его кто-то спугнул?
— Не знаю. Я утром пришел, смотрю, красная лампочка мигает. Я сначала подумал, ячейка заперта неплотно.
— Так, а потом?
— Потом увидел, что дверка выломана.
— Дверка выломана… серьёзная система безопасности.
— Зря смеетесь, — насупился старичок, — Я тут полвека работаю. Ни одной кражи не было.
— … до сегодняшнего дня, — добавил я, — А что, этот артефакт иллюзий очень ценный?
— Не особо. Три кворка по каталогу.
— Ну тогда, может он уникальный?
— Артефакты все уникальные. Их на конвейере не шлепают. Но артефакты иллюзий распространенные. Проще купить, чем украсть.
— Понятно. А этот конкретный артефакт имел какие-то особые свойства?
— Никаких особых свойств, — старичка удалось наконец хоть немного разговорить, — Единственная особенность, он парный.
— В каком смысле?
— Пара к нему идет. Такое бывает.
— А этот парный, тоже артефакт иллюзии?
— Это вряд ли. Парные артефакты друг друга дополняют. Скажем второй артефакт может быть артефактом вещества.
— Это как?
— Ну один творит иллюзию, второй ее воплощает в материи.
— Ого. А как выглядел этот украденный артефакт? Есть какие-то особые приметы?
— Особые приметы… — старичок задумался, — Треугольник в круге.
— Это символ какой-то?
— Может, символ. Может, знак изготовителя. Я не знаю.
— Понятно. Спасибо. То есть получается, если этот артефакт имеет особую ценность, то в паре с другим артефактом, — резюмировал я.
— Выходит так, — согласился старичок.
— Скажите, может кто-то знать, где находится его пара? Каталог какой-то существует?
— Это вряд ли. Я ж говорю, красная цена три кворка в базарный день. Кто его будет в каталог заносить?
— Вы что здесь делаете? — рявкнул над моим ухом неожиданно появившийся Натужников.
Катя сжалась от его окрика, а меня это мурло начало подбешивать.
— Вам не говорили, что подкрадываться и подслушивать невежливо? — спросил я с ледяным спокойствием.
— Учить меня будешь, мальчишка? — побагровел инквизитор, — Пройдёмте в мой кабинет. Немедленно!… а вы, — обратился он к старичку, — Этим двоим ничего не рассказывать. Понятно?
— Понятно. Я и не рассказывал, — открестился старичок.
Пал Палыч деревянной походкой двинулся к лифту. Я за ним. Катя поплелась следом.
Заведя нас в свой кабинет, Натужников буркнул, что можно садиться, и сам опустил зад в свое массивное кресло.
— Что вы там вынюхивали?
— Вы же сами сказали, что Катерине грозит депортация. Мы хотим найти украденный артефакт.
— Это не вашего ума дело, — рыкнул Натужников.
— Но кроме нас искать некому, — я решил попытаться достучаться до инквизиторского разума, — Посудите сами, Пал Палыч. Депортация Катерины проблемы не решит. Теперь каждый будет знать, что из хранилища можно воровать безнаказанно. Ваша же репутация пострадает.
Довод про репутацию заставил Натужникова задуматься.
— Я подал докладную в вышестоящую инстанцию, — сказал он.
— Мы же оба с вами знаем, что вышестоящая инстанция не будет заниматься поиском артефакта низшей категории. Вас просто сделают крайним, как вы делаете крайней Катю.
— Ошибаетесь, — инквизитор окинул нас самодовольным взглядом, — Крайним сделают охранника, пропустившего в здание вора.
— Ну хорошо, — согласился я, — Крайним не сделают. Но осадочек останется. Продвижение по карьерной лестнице может притормозиться. А вот если вы предоставите руководству изловленного вора, вас оценят.
На этот раз инквизитор молчал еще дольше.
— Что вы предлагаете? — выдал он наконец.
— Дайте нам возможность провести расследование. Вы ничего не потеряете, зато в случае успеха ваш ждет поощрение от начальства.
— Ну ладно, — Натужников заговорил так, будто делает нам с Катей огромное одолжение, — Даю вам три дня. Если артефакт не вернется в хранилище, вы оба вылетите отсюда в свои миры. И мне плевать, что вас там ждет: виселица, каторга или отравленный нож в печень. Вам все ясно?
— Яснее некуда, — я поднялся со стула, — Кстати, как зовут охранника, который прозевал вора?
— Виктор Канори, — осчастливил Натужников ценным сведением, — Свободны… пока…
Как только мы с Катей вышли из кабинета, она схватила меня за рукав.
— Макс, я тебя так жестко подставила. Не знаю, как извиняться, хотя понимаю, что извинения ничего не изменят…
— Кать, брось. Ты же не думала, что я запросто так помашу тебе ручкой на прощание? Тебя выпрут из этого мира, а я просто буду работать дальше?
— Да, но ведь ты тоже из родного мира не просто так уехал.
— Ну, меня по крайне мере «не выдадут замуж за одного урода». Если что, отправимся вместе в мой мир.
— Не выйдет, Макс. Инквизиция не станет спрашивать, в какой мир ты желаешь депортироваться. Выпнет туда, откуда пришел.
— Будем решать задачи по мере поступления. А пока надо найти охранника… как там его?
— Виктор Канори.
Мы еще раз спустились на первый этаж и подошли к посту охраны. Я спросил у бдящего возле турникета охранника, где найти Виктора Канори, и тот жестом указал на мнущегося у стеночки бледнолицего ушастика, того самого, с которым я дожидался очереди в медкабинет.
— Вы Виктор Канори? — заговорил я, и получив утвердительный кивок, представился, — Меня зовут Максим, а это Катя.
— Новое знакомство всегда приятно, но, боюсь, теперь неуместно, — Виктор поморщился, — Меня скорее всего выпрут.
— Как раз уместно. Нас тоже с большой вероятностью выпрут по той же причине, что и вас.
— А вас-то за что?
— Не поверите. Катя неосторожно написала заявку на выдачу амулета иллюзии, тем самым попала в главные подозреваемые. А меня так вовсе потянули за компанию