– У вас правда имя Аналитик? – спросил я первое, что пришло в голову. – Да, я его взял в Корпорации. Тут это разрешается. Японцы часто выбирают новое имя, когда решают начать другую жизнь. Жизнь аналитика в этом городе меня устраивала, и я решил взять такое имя. Вы не собираетесь менять свое? Впрочем, Марио – красивое имя, легко запоминается. – Да, я его оставлю. У вас есть вопросы ко мне? –спросил я. – Этот балабол говорил много, но ни слова не сказал о проекте, – сказал Аналитик. – Так что вы собираетесь делать? Я рассказал о графиках, добавив, что программа уже готова. Аналитик слушал не перебивая, поглядывая то на меня, то на голубя, который крутился под ногами в ожидании, что мы его покормим. – Я в этом не сомневался, – сухо сказал он, когда я закончил свой рассказ. – Но правила нужно соблюдать, если, конечно, собираетесь тут оставаться. Но я не вижу, какая вам от меня может быть польза. – Честно говоря, я тоже не вижу. Проект практически готов, а всякие формальности и отчеты – это поможет Хуан. Аналитик кивнул, потом как-то дернул подбородком и сказал: – Он не поможет, но крови вам попортит. Впрочем, все не так сложно. Поначалу кажется, что предстоит заформализованный ужас, но потом у вас будут готовые заготовки, измените в них несколько предложений и дело сделано. Еще свободное время останется. Мы замолчали. Аналитик посмотрел на часы. – Вам пора. Кстати, у вас куратор Ольга? – Да, прекрасный куратор. Четкое мышление, все по делу. – Согласен, – тут он на мгновение запнулся, потом добавил, – нам надо втроем встретиться в неформальной обстановке. Устроим пикник в выходные. Я ей позвоню. Тон его был не вопросительный, а твердый, не принимающий возражений. Я закивал, но он, не глядя на меня, резко встал и направился к зданию корпорации. Я еще минуту сидел на скамейке, рассматривая его ладную, спортивную фигуру, потом опомнился и пошел следом. – Я набросала тебе план, – Ольга была деловита, голос резкий, без теплоты. Мы сидели у меня в кубике, Ольга придвинула кресло к моему, наши ноги соприкасались. Я открыл файл. Так… за месяц прочитать три книги, на чтение час в день – это после работы. На работе один час для профессионального развития: журналы по специальности, углубить знания программирования. – Какие знания программирования мне углублять? – спросил я, прижимаясь своим коленом к ее. Ольга ногу не отодвинула, сидела и спокойно рассматривала свои ногти. Ответила, не поднимая головы. – Обычно программисты пишут, что углубят навыки объектного программирования. Вот и ты углубляй. – Объектно-ориентированного программирования, – поправил я ее. – Ладно, углублю. Это все? – Нет, читай внимательно. Это комплексный план. Отчет обо всем каждые десять дней. Сколько страниц прочел, что полезного узнал. Час в день – это шестьсот страниц за десять дней. То есть три книги в месяц – это легко. Час в день ты должен заниматься спортом. Будешь писать, какие успехи с объектным программированием, сколько часов провел в спортзале, сколько на спортплощадке. Бланк отчета я тебе пришлю. И учти, ты полностью под контролем, так что не вздумай что-нибудь придумывать. Я нахмурился. – Если я под контролем, то зачем такие подробности? Ваш искусственный интеллект и так все будет знать. – Это проверка твоей организованности, – тут Ольга подняла голову. Я ожидал увидеть улыбку, но она оставалась серьезной. – Спорт… А если влажность опасная? – Для прогулок годится любая влажность. Прогулки засчитываются, как занятие спортом. В корпорации норма – минимум пять тысяч шагов в день. Если в течение месяца средний показатель будет меньше, то штраф или лишение некоторых льгот. Так что отнесись к этому серьезно. Это в дополнение к спортзалу. Если не нравится ходить по улице – ходи тут по коридору. Или взад-вперед по своей комнате. – А моя личная жизнь тоже под контролем? – я отодвинулся, понимая, что ей все равно – касаются наши ноги или нет. – В какой-то мере – да. Я, например, знаю, что вчера вечером ты ходил в клинику. Кстати, почему ты не позвонил Марии? Она приятная хозяйственная девушка. – Вы и это контролируете? Я опешил, вот это неожиданность! – Вся информация в твоем телефоне. – Ничего себе, как вы живете! А что значит хозяйственная? – Она ни разу не заказала ужин из наших кафе. И в рестораны по вечерам не ходит. Готовит сама, это редкость. Она ревнует или ей все безразлично? Ее лицо спокойное, как будто и правда ей все равно. – Тебя задело, что я хотел с ней поболтать? – Ни в коей мере! Живи так, как тебе нравится. Только не забудь – отчет каждые десять дней. Я загрузила расписание тебе в телефон, он будет напоминать. Ага, ревнует! Я заметил, что ее голос немного дрогнул. – Так… Значит, ты можешь залезать в мой телефон? – Только в корпоративную область памяти. Куратору это разрешается. Твои личные секреты я не узнаю, да и не хочу узнавать. Замолчала, смотрит в сторону. Хочет еще что-то сказать или мне кажется? – Я сегодня говорил с Аналитиком. – Я знаю. – Он предложил в выходные устроить пикник. Я, ты и он. Что-то хочет обсудить. Ольга долго молчала, ответила сухо. – Пока не знаю, посмотрю свое расписание. Может, в воскресенье найду время. Я вам напишу. Встала, поправила рукава у блузки, не прощаясь ушла. Я почувствовал, как сжалось сердце. Впрочем, это все ерунда, у нее нормальные женские эмоции. А я-то почему так разволновался?
Цвейг
Дальнейшие дни были не такими насыщенными. В дневнике я нашел только краткие записи: «встречался с редактором, он просил поторопиться с инструкцией», «инженер по технике безопасности и правда попросил сделать фон графиков серым – молодец, Ольга, все предвидела!» Хуан забегал по два раза в день и требовал ускорить работу, айтишники вели себя скромнее, один раз они подошли и спросили, когда им начинать. Влажность, наконец, нормализовалась, и я начал заниматься в спортзале на какой-то сложной машине. Липат выдал спортивный костюм, показал, как я должен себя истязать, посоветовал начинать с пятнадцати минут и прибавлять по минуте на каждом занятии. По вечерам я гулял по жилому комплексу – от моего дома до дома Ольги. Хотел ли я ее встретить? Да, конечно. Но на улице она не появлялась. На работе я иногда встречал ее в коридоре, мы раскланивались и расходились. Иногда она изображала улыбку. Именно изображала. Бывает так, что губы улыбаются, а глаза – нет. Смотрят сквозь тебя, как будто сзади что-то более интересное. На одной из прогулок я встретил Цвейга. Мы оба обрадовались, как радуются встрече старые друзья, разлученные непреодолимыми обстоятельствами. Даже обнялись на радостях. – Ну, как устроился? Очень рад тебя видеть, – Цвейг прямо светился от счастья. Странно, но и я светился. Встретились два одиночества, по-другому не скажешь. Я рассказал о своих новостях, о влажности, мешавшей жить в первые дни, о моей команде для выполнения проекта. – А кто куратор? – Цвейг знал правила корпорации. Узнав, что мой куратор Ольга, Цвейг поднял большой палец, сказал, что лучшего куратора быть не может, он помогал ей перевозить вещи, когда она купила квартиру, и они почти подружились. – Что значит почти? – спросил я. – Ну, как сказать. Она, конечно, в верхах парит, а я кто? Но с тех пор иногда болтаем, когда встречаемся. Помогла мне однажды. – Расскажешь? – мне было интересно все, что связано с Ольгой. – Без проблем. Я люблю пиво и из рейса часто привожу пару коробок. Не злоупотребляю, конечно, но люблю вечерком уговорить бутылочку. Я и Ольге привожу. Вино, обычно. Она белое любит, я ей пару бутылок прихватываю. Она в основном овощи ест и белым вином запивает, но по субботам – мясо. Тогда она красное пьет. Это она сама покупает, какие-то определенные сорта любит, это я запомнить не могу. А с белым я редко ошибался. В тот раз привез две коробки с пивом, перетащил к себе, но, видно, кто-то из соседей заметил и стукнул. А может на камере засветился, тут они везде понатыканы. В общем, на следующий день мне сообщение от Хелен – зайти, дескать, разговор есть. Ну я пришел, ты ведь Хелен знаешь, я помню. Я кивнул, разговор становился все интереснее. – Ну вот, прихожу к ней в кабинет, а она как тигрица. Красивая, лапы мягкие, а в глазах явное желание сожрать. «Что, – говорит, – забыл историю с твоим приятелем? Правила нарушаешь?» А правила у шоферов такие: пару бутылок можно привезти, а так чтобы коробками – запрещено. А вдруг я продавать начну? Или сопьюсь, чего доброго. В общем, Хелен так ласково читает мне лекцию, а потом говорит: «Надо тебя уволить, но нам сейчас шоферы нужны. А пока штрафую тебя на месячную заплату. Повторится – вылетишь в течение часа». И так ладонью презрительно махнула – уходи с глаз долой, видеть тебя не могу. Я вышел, ноги ватные, как будто марафон пробежал. Звоню Ольге – так и так. Не знаю, что делать. Ольга молчит – есть у нее такая привычка. Не любит говорить, пока все не продумает. Потом коротко: «Я тебе завтра позвоню». И все, разговор закончен. Но я успокоился, знаю, что она на ветер слов не бросает. На следующий день звонит в обед: «Все в порядке, зарплату получишь, но будь дальше аккуратнее». И все, конец связи. – И что дальше, ты перестал пиво возить? – история мне очень понравилась. Цвейг оглянулся, кашлянул. – На следующий день звонит. «Выходи, – говорит, – погуляем». Пошли мы с ней в парк. Я интересуюсь, как она Хелен переубедила. Она плечами пожимает, не хочет рассказывать. Говорит, чтобы я был осторожнее и коробки в дом не таскал. «Возьми сумку, – говорит, – и носи по четыре бутылки. Зачем тебе сразу коробка?» Умная она, почему мне это в голову не пришло? – Я не понял – разве есть закон, запрещающий продажу алкоголя? – спросил я. – При чем тут закон? Ты я вижу еще ничего не понял. Тут правила корпорации, а все магазины принадлежат ей. Если заметят, что они продают пиво, то уволят директора. Говорят, что так они о нашем здоровье беспокоятся. И о безопасности. Все как вши по струне ходят. Шаг влево, шаг вправо – сразу вниз. На вокзал, точнее. А эти идиотские правила? Про пять тысяч шагов в день тебе сказали? – А как же! – Мне немного проще – в дни рейсов ходить не надо. А так – дождь ли, снег – вставай и иди! Я приноровился на Северный холм ходить. Туда-обратно как раз пять тысяч выход