– Хочу Феню на полчасика у тебя забрать. Пен нахмурился. – Только на полчаса, у него сейчас запарка. Феня сидел в шумоподавляющих наушниках и, казалось, что он одновременно смотрит на два огромных экрана. При этом он что-то бормотал. Я подумал, что он ругается, но оказалось, что он хвалит себя: «Молодец, какой-же я молодец, но это еще не предел, вот так надо и я стану самым лучшим молодцом!» Я тронул его за плечо. Он вздрогнул, обернулся, вскочил, снял наушники и протянул мне руку.
– Здравствуйте!
Тут он засмущался, вытер ладонь о рубашку, поводил рукой в воздухе, явно не зная, куда теперь ее девать. Я похлопал его по плечу – до чего же он худой, одни кости!
– Привет, слышал о твоих успехах. Быстро работаешь, молодец.
– Спасибо! И еще одно спасибо за советы по диете. Я уже три килограмма прибавил. В «Метелке», оказывается, есть специальные меню на все случаи жизни Я выбрал диету номер шесть для укрепления мышц и набора веса.
– Отлично, пойдем прогуляемся по аллее. Я тебя у Пена отпросил.
Феня замялся. Отказать нельзя, но ему явно не хотелось прерывать работу.
– Всего полчаса, – сказал я, – пусть глаза отдохнут. Пошли, со мной все можно.
Аллея была засыпана желтыми листьями. Красиво! Желтое на черном. Надо почаще выбираться на прогулку. Издалека слышалось гудение – кто-то воздуходувкой сдувал листья на газон, портил красоту.
– Как тебе наш город, нравится? – спросил я, когда мы сели на скамейку.
– Не то слово, для меня тут просто рай! Никаких забот о быте, еде. Компьютеры – сказка. В телефоне куча приложений на все случаи жизни. Все бесплатно. Жить бы тут и жить!
– Это хорошо, корпорация создала все условия для работы и отдыха!
Боже! Откуда у меня такие слова вылезли! Надо ближе к делу.
– Рад, что тебе нравится, – сказал я. – Ты, говорят, рассказы пишешь?
Феня заулыбался. Это ему шло, улыбался он искренне, без вежливой фальши.
– Это так, для себя. Фантастику, глупости всякие.
– Корр мне сказал, что у тебя интересный рассказ о коммунизме. Ты предсказываешь будущее?
– Я не Нострадамус, это просто мысли всякие. Думал об этом.
– И коммунизм закончится революцией?
– Революцией или эволюцией, но обязательно закончится. Нельзя всем давать одинаково. Кто-то работает лучше и получать за это должен больше. Иначе – несправедливость. Брожение начнется в верхах. Кому понравится, что его заслуженные блага отдают бездельникам?
– Но ведь будут больные, старики…
– Этим полагается. Тут никто возражать не будет. Но бывают еще хронические бездельники. Объявят, что у них нет способностей и будут в кресле сидеть, кота гладить и пиво пить.
– А как надо?
– По работе распределять. С налогами, конечно, это для общего блага. Больницы, парки, школы…
– Это какой-то идеальный социализм получается. Неудачные эксперименты мы знаем.
У Фени ответ был готов. Он определенно об этом серьезно думал.
– Сначала надо переделать человека, чтоб все с пониманием было, сознательно.
– Это уже утопия. Как ты переделаешь человека?
– Я знаю. Поэтому называю мой рассказ фантастическим. Хотя… – тут он замялся. – Я утром просыпаюсь и иногда думаю, что сейчас живу в фантастическом мире. О таком я и мечтать не мог.
– Пришли мне твой рассказ. Я почитаю, подумаю, может появятся идеи, как сделать нашу жизнь еще лучше. Лучше коммунизма. Вместо рая, как ты говоришь, – коммунизм 2.0.
– Я с удовольствием пришлю, – сказал Феня, – но вот коммунизм… Пусть останется такой рай как сейчас, мне он нравится.
Я проводил Феню до входа в здание корпорации, пожал ему руку, пожелал успехов, здоровья и пошел гулять по бульвару. Тьфу, тьфу и еще раз тьфу! Почему из меня стали лезть такие слова? Здоровья, успехов… Тьфу! Еще немного и я начну рассказывать о важности корпоративных проектов, что мы одна семья, что мы впереди всей планеты…
Файл с рассказом пришел через пять минут. Держит Феня слово, молодец. Буду иметь его в виду – вдруг пригодится. Так, а это откуда у меня вылезло? Что значит – пригодится? Ты о своей голове лучше думай – вот она пригодится. Я достал телефон, посмотрел на файл, решил, что мы обойдемся без коммунизма, и отправил файл в мусорную корзину. И сразу об этом пожалел. Что со мной творится? Внутри меня явно завелся кто-то другой, он что-то говорит, что-то делает, а я с изумлением за ним наблюдаю.
Феликс
Я опять сижу в офисе за своим столом и протираю его ладонью – за мое отсутствие пыли не прибавилось. Подошел к бару, налил и выпил рюмку коньяка. Мне можно, я небожитель. Подошел к окну, там все по-прежнему, только машин и грузчиков нет. Ходят дворники с метелками и совками. Вернулся к столу, включил компьютер. Пен прислал промежуточный отчет по алкоголю. Ничего интересного, продажи минимальные. А почему я разволновался после слов Идена, что скоро развязка? Что он почувствовал неладного? Наверное, не факт продажи пива, а что Совет принял такое решение. Явные послабления, Совет теряет власть. Вот что Иден имел в виду, как я сразу не догадался! Оставим это, потом разберусь. Позвоню-ка я Ольге, больше некому.
– Прости, дорогой, занята, через часик перезвоню, – услышал я в трубке.
Понятно, все работают, а я пью коньяк, смотрю в окошко. Но какая-то заноза в голове сидит. Что мне мешает вот так сидеть, пить коньяк и ждать окончания рабочего дня? Что, что… Да, конечно, – Иден говорил про парня, который упал с крыши. Я помню его, он взял имя Феликс. Феня, Феликс… Не перепутать бы их. Какой-то Феликс был серьезным, замкнутым. Когда он получал задание, то всегда молчал. Никаких вопросов, кивнет и за компьютер садится. И не ясно – понял он или нет. Молчал, даже головой не кивал. На следующий день все готово. Претензий никаких не было. Чем он вообще занимался? Открываю файл. Да, Феликс, фотографии есть. Помню его взгляд – неподвижный, как будто внутрь себя смотрит. Комиссии я тогда написал, что с коллективизмом у него все в порядке. Какой у него мог быть коллективизм? Ага, играл в футбол, это и назвали коллективизмом. А хобби какое? Писал эссе по истории футбола, публиковал их в нашем онлайн журнале. Никогда их не читал, может посмотреть? Нет, не буду. Что еще… какие читал книги? Социология, философия… Да уж... Если кто-то занимается философией, то у него слишком много свободного времени. Для корпорации это опасно. Кто это говорил? Корр или Аник? Не помню, но кто-то говорил. Социология… Вот это совсем вредно. У нас Ольга главный социолог. Другой социологии нам не нужно.
Что еще? Можно посмотреть его маршруты. Вот его последний день. Пришел на работу, сходил в «Метелку», вернулся в свой кубик. Вечером пришел домой, а через полчаса упал с крыши. Там всего три этажа, как он мог насмерть разбиться? Разве что головой вниз нырнул. Зачем он вообще полез на крышу? Уже не узнаешь. А предыдущий день? Пришел на работу, «Метелка» – это понятно. В «Метелке» сидел за столом один. Вышел на улицу. Это нормально, иногда нужно погулять. Но не гуляет, сидит. Надо посмотреть детали. Раздвигаю пальцами карту. Аллея, скамейка… та самая на которой мы с Аником сидели. Ну что это, кто-то подошел и сел рядом. Навожу курсор на красную точку. Вот это, сюрприз! Это же Корр! Сидят долго, они что, друзья? Еще кто-то подошел. Навожу курсор. Ольга! Ольга стоит недолго, минуты три, уходит. Феликс с Корром сидят еще пятнадцать минут. Дальше неинтересно – путь домой, из дома никуда не выходит. Теперь предыдущий день. Работает, «Метелка», опять аллея, та же скамейка, опять Корр. Двадцать минут. Ольги не было, никого больше не было. Дальше опять неинтересно. Еще раньше: дом, работа, дом – пропускаем. Еще такой же день, а вот тут – стоп! Теннисный корт, рядом Корр. Так что, они друзья по теннисному корту, но Корр мне ничего не рассказывал. Впрочем, я не спрашивал. Мало ли с кем он играет. Так они что, на скамейке о теннисе разговаривали? А Ольга случайно мимо проходила. Смотрим еще раньше. День, как день, а вот вечером очень интересно! Феликс явно направился на Северный холм. Один. Хотя нет, не дошел. Прошел милю и стоит. Два часа стоит. Не стоишь ты, дорогой мой Феликс! Телефон положил под куст, а сам пошел дальше. Ты же не Ольга, чтобы свою геолокацию не фиксировать. Ага, вот взял телефон, пошел домой, а у него гости! Корр, Ольга, Иден. Так… А Иден почему? У Корра спрашивать бесполезно, сегодня я понял, что он мне ничего не расскажет. Спросить Ольгу? Отшутится и, конечно, скажет, чтобы я занимался своими делами. А с Иденом можно поговорить. Я помню, как он меня звал на эту позицию. Прикрывать его надо. А что прикрывать, дорогой мой коллега?
Я выключил компьютер, подошел к окну. Дворники закончили свою работу, во дворе красота, мусорные баки выставлены по линейке. Тут своя эстетика, неплохо, неплохо. Вернулся Иден. Румяный такой, довольный. – Ну как идет алкоголизация? – Отлично идет. Знаешь, не могу привыкнуть, что указы Совета выполняются как из пушки. Они сказали, а через день все работает. А алкоголизация на высшем уровне. Пиво всех сортов, вина полно. Белое и красное, между прочим. Ты говорил только про белое, но кто-то решил развить твои гениальные идеи. Так мы скоро до водки доберемся. Шампанское в маленьких бутылках появилось. Я не удержался, одну прихватил. Попробуем? Доставай стаканы. Разлили, я выпил свою порцию залпом. В носу защипало, стало трудно глотать. – Холодное еще, в холодильнике стояло, знают толк. Я почти бежал, чтобы не согрелось. Нормально пошло. – Нормально. Хочешь коньяка для согрева? – Никогда не возражаю, наливай. Мы выпили еще по полстакана коньяка. В глазах поплыло, я решил, что можно начинать. – Согрелся? – Отличный у нас коньяк. Я раньше никогда такой не пробовал. Заботятся о нас, не могу еще привыкнуть к такой жизни. Иден выглядел очень довольным. Мне бы такое счастье, хоть ненадолго. – Мы же небожители, привыкай. Иден хмыкнул. – Какие мы небожители, помощники Яна, а он даже в Совет не входит. Но я стараюсь. Вчера вечером лобстеров заказал. Хрень какая-то. Пока до мяса доберешься, устанешь. Потом на тарелке куча мусора, а есть хочется. Пришлось бутербродом с колбасой заполировать.