– Что за срочность? Завтра суббота, что случилось?
– Прости, потом объясню. Тут и правда аврал, ко мне сейчас люди придут. Сделаешь?
– А когда вернешься?
– Думаю, что в воскресенье вечером. Не волнуйся, все будет нормально. Целую.
И что дальше? Оседлать паровоз и ехать? И она не откроет дверь, скажет, что я ей не нужен. Пусть скажет, обязательно пусть это скажет. Еще раз я хочу это услышать. Услышать, какими словами она это скажет. И тогда может отпустит, вытащу из сердца эту чертову занозу. С шофером нельзя, поеду сам – дорога пустая, доеду быстро. А яблоки оставлю у двери. Она все поймет. И записку оставлю с телефоном. Вот так и сделаю. Даже звонить в дверь не буду, поставлю корзину и уеду. Она утром откроет дверь, увидит, и все поймет. И обязательно позвонит. Скажет, наверное, что мои яблоки не пахнут. А я скажу, потому, что они сухие, их обязательно надо вынести на дождь. Надо просто дождаться дождя, вынести их на улицу, и они сразу начнут пахнуть. Черт, но где эта корзина? На улице никого. Давай, давай… ага, наконец-то.
– Шеф, Мария сказала, что блинчики надо есть прямо сейчас, пока теплые.
– Я понял, иди.
Сколько тут кнопок на руле! Надо было спросить, как включаются фары. Впрочем, все понятно. Поехали! Шоссе отличное, машина бесшумная. Сколько уже на спидометре? Надо прибавить, тогда успею за час. Она только с работы придет… а может она из дома работает? Мне все равно, поставлю корзину и поеду назад. Вот так, командировка отменилась, блинчики съел, все отлично. Надо было блинчики с собой взять, в животе бурчит. Ладно, это мелочи. Можно даже еще быстрее. А кто там сзади? Черт, это же охрана!
Остановился, взял телефон.
– Кто вас просил за мной ехать? Засунь инструкцию себе в задницу! Завтра будешь стоять в будке, охранять промзону по новой инструкции. Я ее лично напишу. Вот так-то лучше. Развернулись, уехали. Пять минут потерял. Сколько там осталось? Меньше половины. Да еще по городу надо петлять, там уже другая власть, придется соблюдать правила. Ничего, все будет нормально. Яблоки, как на подбор, сам бы такие съел. Впрочем, одно можно съесть. Ух, сочное какое! Вот и город. Поверните налево, через триста футов поверните направо. Слышу, слышу, дура электронная. Хоть бы что-нибудь ласковое сказала. Стоп, дурак! А как я корзину у двери поставлю, если у нее в подъезде кодовый замок? Впрочем, все решаемо. Позвоню Идену, пусть пробьет код. Вот ее дом. Никакого подъезда, таунхаус, два этажа. Неплохо, Ольга, неплохо. Старт у тебя неплохой. Так, три ступени, дверь, горшок с цветами, около него и поставлю. Все, сделано!
Я поставил корзину, вырвал из блокнота листок, записал свой телефон, засунул листок под верхнее яблоко. Спустился, полюбовался сделанной работой. Красиво, Ольга оценит. Рядом с ее домом автобусная остановка со стеклянными стенами. Я сел на скамейку, стал ждать. Солнце уже село, на улице зажглись фонари. Окна в доме Ольги оставались темными. А вдруг она приедет на автобусе, увидит меня… Придется ей улыбнуться. Просто от неожиданности улыбнуться. Скажу ей: привет, я тебе яблоки привез. Они пока не пахнут, надо дождаться дождя. Она тогда обязательно улыбнется еще раз. Скажет, что я дурачина, такие яблоки в каждом магазине продаются. А дождей не будет еще целую неделю. Тогда скажу, что яблоки можно намочить в кухне под краном. Она скажет, что под краном не считается. Тогда я скажу… Я скажу, что привезу еще в день, когда будет идти дождь. Она спросит, это из твоего сада? Того, что около веранды? Я скажу, что да, но могу построить другой дом, с другой верандой, там тоже будут расти яблони. Она скажет, что подождет, а эти яблоки, наверное, собирала Мария. Эти яблоки ей не нужны. А я скажу, что эти яблоки собирал я. И тут подошел автобус. Ольга вышла первая. Красивая, стройная, яркая косынка, как в тот день, когда я ее увидел впервые. Подошла, удивленно подняла брови.
– Что ты тут делаешь?
– Привез тебе яблоки.
– Спасибо, но я больше не ем яблок.
– Они стоят у твоей двери, очень хорошо смотрятся рядом с цветком. Пусть тогда стоят для украшения. Задумалась, смотрит в сторону. Ну, любимая моя женщина, решайся!
– Хорошо, заходи, раз приехал. Как ты меня нашел? Впрочем, глупый вопрос. Иден знает, что ты здесь?
– Он дал мне твой адрес.
– Значит, знает. Взяла корзину, открыла дверь.
– Заходи, обувь можешь не снимать, у меня все равно завтра генеральная уборка.
На первом этаже огромная комната – гостиная, столовая, и кухня одновременно. Наверх идет лестница там, наверное, спальня и мастерская. Ольга перехватила мой взгляд.
– Наверху спальня и кабинет. Мастерской нет, я больше не рисую. В цоколе еще одна комната с камином. Но я туда не хожу, там у меня пустые коробки и всякое барахло.
Я заметил в раковину чашку. Одну. Значит, у нее пока никого нет.
– Мне нравится жить одной, – сказала она, – утром я оставляю чашку, вечером точно знаю, что она будет на том месте где я ее оставила. Кстати, ты не голоден? Могу сварить пельмени.
Взяла яблоко, грызет, смотрит на меня, почти не моргая. Я тоже взял яблоко, потер, там засветились две точки – отражение от настольной лампы и торшера.
– Можно я у тебя поживу?
– В каком смысле, поживу?
– Пока я не куплю нам новый дом побольше. У нас у каждого будет отдельная спальня.
– О как! Ты даже не спросил, хочу ли я этого. Отвечаю: не хочу. У тебя своя жизнь, у меня своя.
Как же она умеет так смотреть! Я буду ощущать ее взгляд, даже если закрою глаза, даже если отвернусь. Но я же ни в чем не виноват, она сама ушла. Сказать ей? Не надо, она и так все знает.
– Вкусные у тебя яблоки, – спокойно и равнодушно сказала Ольга. – Сразу видно, что сорваны сегодня. В магазине такие не купишь. Мария собирала? Угадал я с этим вопросом! Ответ у меня готов.
– Какая разница, яблоки и яблоки.
– Как она? Говорят, что ушла с работы?
– Да, ушла. но это не важно.
– Мария хорошая девушка. Подари ей немного счастья, она этого заслужила.
Несколько минут мы молчали. Ольга доела яблоко, отнесла огрызок в мусорное ведро.
– Ты дописала книгу? Надо же о чем-то нейтральном спросить.
– Через три месяца ее опубликуют.
– И как сделать всех людей счастливыми?
– Очень просто, надо учиться любить жизнь, работу, женщину и соседа-алкоголика.
– Всех любить нельзя.
– Ты пропустил слово «учиться». Зачем ты приехал?
- Сказать, что люблю тебя.
– Ты любишь не меня, а свое чувство. Лелеешь его, заворачиваешь в кокон, оберегаешь от кошмара, который тебя окружает. Я не против, береги это чувство. Это единственное, что немножко делает тебя человеком. Похоже, что пора уезжать. Дальше я говорил, не думая. Слова рождались как-то сами.
– Зря ты так. Я правда хочу все бросить и приехать к тебе.
– Ты приехал ко мне. Что дальше?
– Я останусь у тебя?
Ольга встала, протянула мне корзину.
– Забирай и уезжай.
– Хорошо, я уеду. Просто помни, что на свете есть человек, который тебя любит и если будут хоть малейшее проблемы – звони. Вот телефон. Я достал листок из корзины положил на стол. Ольга взяла его, посмотрела, порвала, обрывки бросила обратно.
– Со всем справлюсь сама. Уезжай.
Я вышел на улицу, поставил корзину около горшка с цветком, спустился к машине. Ольга смотрела на меня сквозь окно. Я показал на корзину, Ольга отрицательно помотала головой, задернула занавеску. Я вернулся к двери, взял корзину, высыпал яблоки на ступеньки, корзину выкинул в кусты, росшие под окнами соседнего дома. Яблоки катились по ступенькам, по тротуару, застревали на газоне, отделявшем тротуар от проезжей части. Одно выкатилось на мостовую и остановилась у колеса моей машины. Я пнул его, посмотрел, как оно ударилось о бордюр и раскололось на мелкие куски. Сел в машину, громко хлопнул дверью, нажал кнопку стартера, хотел до упора вдавить педаль газа, но передумал. Нажал аккуратно – ведь мне нужно развернуться.
Опять в студии
– Вроде корабль над столом висел? Цвейг обернулся, держа картину с «Титаником». Я кивнул, взял картину с Паном и повесил над кроватью. Гвозди сохранились, в мою студию никто не вселился, все это время она дожидалась моего возвращения. – Дверь в шкафу будем навешивать? А то я инструменты принесу. Вот же неугомонный! Дружище Цвейг, ты не понимаешь, что мне нужно сделать так, как будто я отсюда не уезжал. Ну, кажется, все. Ключ от сарая и мой старый телефон лежат на комоде, на кухонном прилавке кастрюля, сковородка, тарелки, чашки. – Выкинешь коробки на помойку? – попросил я. – Конечно! Слушай, ты мне так и не сказал, зачем сюда приехал? Хочешь в этот город, так купи здесь квартиру на берегу реки. Или дом. Сюда неудобно даже собутыльника, а не то что женщину пригласить. – Никого я приглашать не буду. – Ладно, мое дело маленькое. Вроде мы все перевезли, ничего не потеряли. – Не потеряли, спасибо тебе! – Ну, я тогда обратно поеду. Ты со мной? – Нет, езжай один. – Я еще чего сказать хотел, – Цвейг замялся. – Похудел ты, бледный какой-то. Женился бы ты, что ли. Жаль, что Мария уехала, но я слышал, что Ольга одна живет. У вас ведь одно время все сладилось. – Езжай, мне надо одному побыть. – Может мне в магазин сгонять, что ты тут голодный сидеть будешь. Пива куплю, я бы тоже бутылочку выпил, а то говорят у нас в городе опять сухой закон собираются ввести. – Цвейг, дорогой ты мой человек. Где магазин – я помню. Все, давай! Я протянул ему руку. Цвейг пожал, долго не выпускал ее. Потом вздохнул, собрал сложенные коробки и вышел, аккуратно прикрыв дверь. Из окна тянулся знакомый кислый запах химкомбината. Прикрыть? Не буду, почему-то запах меня не раздражал, напоминал прежнюю жизнь, которая сейчас казалась не такой тоскливой. Тогда я жил надеждой и мечтами. Мечты сбылись, их больше нет. Теперь только усталость, как будто прожита целая жизнь. Я включил компьютер. Ого, за это время пришло три приглашения на работу. Одно из родного химкомбината. Старший аналитик, зарплата хорошая. Письмо пришло недавно. Ответить? Пригласят, спросят: чем занимался последний год? Скажу – руководил корпорацие