Не удержавшись, я увеличил изображение и несколько секунд уделил станции «Антега». Которая в момент нашего бегства уже практически перестала существовать –когда перспективы спасения оставшихся на станции людей стали равны нулю, запустился алгоритм самоуничтожения. Армия Империи не только берегла жизни своих солдат – но и старалась никогда не оставлять сове имущество врагам в качестве трофея.
Взрыв силового контура разметал атакующих чужих – как многочисленных тварей, так и потерявший форму транспортный кокон - который уродливым наростом прилип к станции. Перестали существовать и внешние доки с остатками поврежденных чужими кораблей. На экранах – с сохраненной перед бегством картинкой, отображалось всего два – надеюсь, один из транспортов Сатари смог отстыковаться и избежать уничтожения или захвата чужими.
В масштабе все пространство вокруг уничтоженной станции пестрело паутиной направленных векторов – отображая местоположение многочисленных спасательных капсул. В одной из которых была совсем юная девочка – вспомнил я худенькое тельце в проплавленном кислотой комбинезоне, которое Ричи закинул в капсулу сразу после того, как мы с ним выскочили из кают и впервые столкнулись с неизвестными чужими: только сейчас я просмотрел логи интерфейса и понял, что нападавшие на станцию никак не идентифицированы – несмотря на то, что отдаленно напоминают терапторов.
Все те, кто смог добраться до спасательных капсул и шлюпок, будут парить в пространстве до того момента, как их подберут корабли имперского флота. Если в капсулах и шлюпках в порядке системы жизнеобеспечения, конечно. А также если он придет, имперский флот: о том, как были брошены колонисты Диких миров во время восстания умников, я узнал совсем недавно. И относительно случайно - найдя информацию об этом в архивах штурмовой роты, когда был на фрегате Моро. Сейчас же, кроме сохраненной информации таксети станции «Антега», у меня не было никаких данных о положении в системе. Вернее, данные были – но у меня отсутствовал к ним доступ: вся территория сектора, доступная сейчас к перемещению, была словно покрыта полупрозрачной дымкой – и я не знал, есть ли поблизости корабли имперского флота.
Поставив на минимум работу всех систем – кроме функции поиска и обнаружения целей, я поднялся с места пилота и прошел в десантный отсек. Остановился сразу на пороге – зрелище напоминало бойню. Хорошо я в глухом режиме брони, и не могу чувствовать запахи – весь пол был в кляксах густой крови, перемешанной со рвотой и биомассой – несколько тел лежало разорванными в клочья. Вокруг многочисленных раненых суетилось два человека – боец в легкой броне со знаками отличия егерского корпуса колониальных войск, и штатный медик станции – без шлема, с рассыпавшимися по плечам светлыми волосами. Почти сразу я заметил и белоснежный шлем медика – на голове одного из пострадавших, шея и плечи которого были в крови и хлопьях биогеля.
Вокруг меня царила мертвая тишина – и только сейчас я понял, что все еще нахожусь в боевом режиме. Не поднимая забрало – экономя кислород в челноке, отключил приоритетное восприятие взвода и таксети – и сразу на меня обрушились крики и стоны раненых.
Егерь и медик находились с другой стороны отсека, поэтому я присел рядом с ближайшим пострадавшим. Еще в полевом лагере мы проходили курсы оказания первой помощи - заключавшиеся в том, чтобы обеспечить пострадавшего нужным количеством биогеля, и – при необходимости самостоятельного передвижения, стимулятором, а после доставить раненого к регенеративной капсуле. Которой – в ближайшем пространстве не наблюдалось.
В командирском интерфейсе сейчас вообще никакой оперативной информации не наблюдалось - отображалась лишь ждущая подтверждения миссия прибыть в ближайшее подразделение септиколийской армии.
Поднявшись от последнего нетронутого пеной биогелем раненого – остальных уже обработали пара егеря и медика, я глубоко вздохнул. Пересчитал людей в салоне. Четыре трупа – среди которых и обезглавленный на моих руках связист. Выживших – всего двадцать три, из них четверо в тяжелом состоянии, семеро – в удовлетворительном. Это я навскидку определил – по активности и количеству биогеля на недвижимых телах.
Короткая пауза – вдруг придет какая-нибудь идея или сообщение-запрос от любых имперцев. Ни идея, ни сообщение не пришло и я – вновь тяжело вздохнув, принял к выполнению единственную имеющуюся задачу.
Это действие грозило мне серьезной опасностью – ведь если рядом, к примеру, любой имперский фрегат, он примет меня на борт – и учитывая наш с Ричи статус бесов, его капитан без промедления организует нашу доставку во Внутренние Миры. Для меня это точно плаха – потому что информация о том, что я отправил сообщение в штаб роты – принявший сторону изменившего Трону Даграна, никак не была скрыта и станет известна при первой, даже первичной проверке. Может Юз сумел бы что-то с этим сделать – но его рядом не было. Еще раз тяжело вздохнув, я развернулся, игнорируя взгляд удивительных желтых глаз поднявшего забрало егеря, и прошел в кабину. Астронавигационные экраны замерцали, обновляя информацию – потому что я, как командир взвода, после подтверждения миссии получил доступ к необходимым данным. Полоса загрузки тянулась непривычно долго – не менее минуты, за которую искусал себе все губы. И негромко выругался, увидев отображенную информацию.
Все четыре станции, являющиеся частью системной обороны – в том числе и покинутая только что Антега, перестали существовать. Во всей системе не было ни одного имперского корабля – по крайней мере опознавшегося. А ведь в тот момент, когда взвод покинул Каргаррат чуть больше стандартного месяца назад, здесь как минимум находилось два легких крейсера и несколько разведывательных фрегатов. О наличии кораблей я знал со слов Харриса - упоминавшего об этом вскользь после зачистки моим взводом миссии галактов, когда мы с капитаном налакались в стельку, выдув не меньше двух ящиков наркопива.
Единственным армейским подразделение Септиколийской Империи в системе были два бронекавалерийских эскадрона, расквартированного на планете Каргар легкодрагунского полка – которые, судя по статусу, прямо сейчас имели прямой огневой контакт с противником. Данные о других колониальных или туземных частях каргарианцев – которые на планете точно были, у меня не отображались – вероятно эта информация пока засекречена.
Планета Каргар находилась в красной зоне экрана. До ее поверхности мы могли добраться лишь с семидесяти трех процентной вероятностью – и без возможности сохранения жизни тех, кто находится на борту без комплектов индивидуальной защиты. Которые были лишь у троих – желтоглазого егеря, медика и специалиста станции со знаками отличия планетарной обороны. Два комплекта доспехов – Юза и Джея, могли подарить еще две жизни.
Был также вариант оставаться на месте, ожидая помощи или эвакуации, но тогда каждая минута – ненамного, но уменьшает наши шансы добраться до Каргара, по мере расхода энергии систем жизнеобеспечения. А учитывая, что на поверхности планеты идет бой, нам необходимо туда как можно скорее – есть у меня предчувствие, что помощи или эвакуации нам в ближайшее время точно не будет. А добраться до поверхности Каргара – единственный способ попробовать найти более подходящий, чем наш челнок, корабль для бегства из обреченной системы.
Ощутив позади чужое присутствие, я коротко обернулся. Забрызганная кровью девушка-медик – юная совсем, практикантка вероятно, и снявший шлем егерь. Сильван – оглядел я непривычную взгляду форму ушей и странные глаза – полностью желтые, с изумрудными капельками змеиных зрачков.
Не обращая внимания на данные таксети, я даже не стал всматривался в их идентификационные карточки – у меня, как у командира взвода, был полный доступ к информации об обоих вошедших в рубку. Повернувшись к астронавигационным экранам - чувствуя, как утекают секунды – словно в песочных часах, невидящим взглядом я смотрел на карту системы - понимая, что мне сейчас предстоит очень сложный выбор.
Мне снова предстоит решать, кому представится шанс выжить, а кому придется умереть.
Глава 8. Равные шансы
Сквозь открытую переборку из десантного отсека слышались сдавленные всхлипы, протяжные стоны и близкий к истерике гомон – кто-то на одной ноте голосил без остановки, отказываясь верить в происходящее. Шумно сглотнув, переживая в памяти последние события, Ричи невольно дернулся от резкого звука, когда Стэн звучно хлопнул ладонью о шлем, закрыв забрало руками.
Грязно – очень грязно выругавшись на русском, командир откинулся на спинку кресла и замер в задумчивости. Появившиеся в пилотской кабине егерь и девушка-медик при этом невольно переглянулись – поведение космодесантника не вписывалось ни в какие этические нормы. Ричи скользнул по ним взглядом и машинально отметил, что белоснежный доспех медика был в весь в багровых кляксах – словно из шланга поливали под сильным напором. И присмотревшись, только сейчас заметил светлые, залитые чужой кровью волосы, с правой стороны слипающиеся подсыхающей коркой; выделяющиеся на бледном, белее мела лице горящие и чуть увеличенные – по последней септиколийской моде – голубые глаза. Светлые волосы, голубые глаза, черты лица и осанка - ошибиться в принадлежности девушки к сословию было невозможно, и Ричи даже ненадолго отринул вернувшуюся вязкую безнадегу, забыв о терзавших его мыслях. Кавианец первый раз в жизни видел представителя аристократии так близко, к тому же в полевых условиях – и осознание этого факта его немного встряхнуло. И тем более рядом была не просто аристократка, а одна из ангелов – августейших сестер милосердия, которыми по старой традиции становились только отпрыски высших кругов септиколийской знати.
«Дракон и ангелы его» - увидел Ричи фигурную вязь знаменитого имперского девиза на кирасе доспеха девушки. «Алисия» - чуть выше стандартным шрифтом позывной медика. Полное же ее имя было Виттория Алисия Элен Сабина, ланд-графиня Кастра-Райена, дочь Великого герцога Мэл