Улицы были запружены народом – паникующая толпа закутанных в грязно-серо-желто-бурые безразмерные хламиды местных текла рекой, стремясь выбраться прочь из города. Впрочем, то тут, то там в массе каргарианцев мелькали современные наряды – функциональные комбинезоны и защищающие от палящей жары накидки специалистов из туземцев – находящихся на службе Империи.
В дальнем краю города, в безветрии густо поднимались многочисленные дымы – среди которых - словно шершни, над пожарищем кружили машины тактической авиации, раз за разом нанося удары по горящим кварталам. Вдруг с земли – стремительно, короткими росчерками, рванулось сразу несколько крылатых монстров. Твари взлетели так быстро, что создалось впечатление, что они выпущены мощнейшей катапультой. Два крылатых монстра смогли достичь цели - расправив крылья, они облепили одну из имперских машин. Штурмовик, потеряв плавность полета, закувыркался и почти сразу упал, взметнув обломками несколько зданий - сразу же в месте падения поднялся высокий столб взрыва.
Оставшаяся двойка звена, маневрами уклонения избежавшая атаки, моментально набрала высоту, превратившись в едва заметные точки на небе. Потеряв их из вида, я вновь осмотрелся – и понял, что если совсем недавно, в парке, наблюдал большое количество имперских машин в воздухе, то сейчас ни одной из них больше видно не было.
Части септиколийской колониальной армии закончили эвакуацию резиденции генерал-губернатора и покинули город. Не совсем понимая, почему так произошло, я широко раскрытыми глазами наблюдал за панорамой горящего поселения – думая о том, что можно было отстоять резиденцию генерал-губернатора.
Вдруг в небе появился гигантский корабль чужих, похожий на пикирующий дирижабль. Падал он на огромной скорости, но из-за его титанических размеров создавалось впечатление, что перевитый черными, словно живыми жгутами вен кокон двигается величественно-неспешно. Вдруг, раскрываясь словно цветок, страшный кокон затормозил падение, теряя форму и мягким покрывалом опускаясь сразу несколько кварталов. Чувствуя, как мгновенно пересохло горло от осознания увиденного, я наблюдал приземление транспорта чужих – из которого уже выкатывался плотный ковер шевелящейся массы тварей. Видимо решение имперцев покинуть город было не столь неправильным – подумал я, соотнося зрелище многочисленных парящих над городом крылатых тварей и отсутствие имперской авиации – думаю при наличие реальной возможности кокон чужих был бы уничтожен еще на подлете.
Время уходило как песок сквозь пальцы – поэтому оставив размышления о вторжении, я обратил взгляд на улицы рядом. В одном из концов примыкающей к резиденции переулка заметил появившуюся группу чужих – которые, словно погонщики, преследовали беглецов из местных – оставляя за собой многочисленные трупы тех, кого смогли догнать.
Пытаясь за краткое время понять, что мне делать, и как искать любые, хоть какие-нибудь имперские силы, я скользил взглядом по городу, как вдруг услышал сзади характерный перестук костяных лап. Даже не оборачиваясь, несколько раз выстрелил по периметру окна – прикладом его бить было бесполезно. Потерявшее форму прозрачная поверхность с треском – но не разлетаясь на осколки, вывалилась на улицу, и в лицо мне дохнуло жаром раскаленной полуденным солнцем земли.
Выпрыгнув, в этот раз я даже устоял на ногах – и перебежав через улицу, проталкиваясь через многочисленных бегущих и гомонящих в панике жителей, вскинул оружие, примериваясь к стрельбе без привычного целеуказания визора. Несколько выстрелов – и появившиеся в разбитом мною проеме чужие умерли – один из них вывалился в окно мешком, только лапы громко ударились о тротуар.
Мимоходом я вспомнил мастер-сержанта Варгаса из подготовительного лагеря Сатари – который неделями гонял нас по Забайкальской степи, заставляя попадать в цель из всего что может стрелять – не используя при этом прицельные комплексы. И только потом уже, в учебке Второй Гвардейской я понял почему он это делал – наше отделение, учитывая показатели статистики, изначально готовили к службе в космодесанте, где умение обращаться с оружием в условиях заблокированной таксети было критически важно. И в отличие от солдат имперских полков с четырехзначными номерами, каждый космодесантник мог свободно обращаться с любым оружейным комплексом, стоящим на вооружении септиколийских армий без помощи дополненной реальности визора.
Чужие в окне закончились, а вот погонщики толпы были уже рядом – я выпустил несколько коротких очередей, убив четверых чужих. Наблюдая, как трепыхаются в агонии тела, дергано перебирая лапами, я начал быстро стрелять, реализуя определенный замысел – и прекратил только тогда, когда улицу загромождала баррикада из пары десятков погибших тварей. Некоторое время убегающие каргарианцы получили, и мне тоже уже пора сматываться.
Протиснувшись в узкий проход между стенами, я побежал между домами. Хотелось быстрее, но тело – грубо восстановленные биогелем, и подпитанное стимулятором, ощущалось как деревянное. Зато чувства обострились - в нос ударила вонь нечистот и гниющей плоти – каргарианское поселение не было безопасным местом, а проулки безраздельно принадлежали бандам. В подтверждению этому, пока бежал между домами – периодически задевая плечами узкие проходы, несколько раз пришлось перешагивать через тела местных в различной степени сохранности. При этом брезгливо избегая луж с помоями – здесь, под стенами резиденции, жила элита свободного города – настолько обеспеченная, что слуги и рабы могли позволить себе выплескивать из окон жидкие помои, не экономя воду.
Пока пробирался в длинном и тесном проулке, думал о том, что эти не идентифицированные как терапторы чужие однотипны и не очень опасны, побеждая лишь за счет массы – даже на моем счету, без использования возможностей оружейных систем, уже больше пяти десятков тварей – если считать убитых и на станции. А это значит, что после мобилизации и перегруппировки сил септиколийской армии подвергшаяся атаке система будет очищена от них без особых проблем. Банальный отстрел похожих на гигантских муравьев инсектоидов – а также похожих на драконов тварей не представлялся мне особой проблемой, в отличие от ожесточенных схваток с хищными терапторами – которые уже больше двадцати веков удерживали захваченные в галактике системы.
Позади, отвлекая от мыслей, вдруг раздался резкий скрип – настолько громкий, что я вздрогнул и поскользнувшись на гниющей тушке дохлого зверька, едва не грохнулся с размаху. Уцепившись за стену смог сохранить равновесие, но все же мягко скользнул вниз, цепляясь пальцами за мягкую кладку. И вскидывая оружие, разглядев преследователя, почувствовал ком в горле – продираясь в узком для него проходе, за мной двигался Кеша. Он потерял почти все купленные и заботливые установленные Фоксом защитные щитки – делавшие его похожими на деревянного солдата Урфин Джуса. Теперь дроид представлял собой человекоподобный механический скелет со топорщащимися оружейными комплексами, весь траченный кислотой и покрытый шрамами от когтей чужих. Несколько трубок болталось, исходя тонкими струями пара, изогнутая шея практически перерублена, так что в прорехе видны искрящиеся блоки, а голова сидела криво; сервоприводы работали с трудом – дроид ковылял, припадая на обе ноги, но он двигался! И огоньки сенсоров смотрели на меня предано, и безо всякой укоризны.
- Кеша, братишка, - невольно выдохнул я, поднимаясь – цепляясь рукой за крупную кладку покрытой бурыми пятнами стены. Дроид приближался, и с каждым движением выравнивал шаг - как восставший из небытия терминатор. Я заметил потеки похожей на раскаленный свинец субстанции экстренного ремонта из аварийного комплекта – которая, будь придумана и произведена на Земле, могла бы носить название WD-40К. Восстанавливая – пусть и ограниченно, работоспособность систем, жидкий металл заполнял все прорехи и сращивал перебитые сочленения. Кеша все больше выпрямлялся, шагая все увереннее.
- За мной, - скомандовал я дроиду, окончательно поднявшись, и торопливо направился к близкому выходу из проулка. Оказавшись на перпендикулярной – к главному проспекту у резиденции - улице, был подхвачен толпой местных, стремящихся покинуть город. Некоторое время не противился людской массе и передвигался в потоке, понимая, что направляется он к окраинам города.
Надо всей улицей висел многоголосый паникующий вой, ругань, то и дело по сторонам раздавались пронзительные крики и болезненные стоны несчастных, падавших на утоптанную, исходившую пылью мостовую. Мало кто из тех, что падали – оказавшись сразу под ногами толпы, могли подняться. Нескольких – оказавшихся у меня на пути, я поднимал – но часто встречались безжизненные тела. Самому мне двигаться было легко –рядом ровно, со скрипучим скрежетом шагал Кеша, и его заметно сторонились.
Из многочисленных переулков и домов продолжали выбегать жители – вливаясь в широкую, запрудившую улицу толпу. Вдруг, выхватив впереди знакомые очертания, я едва не вскрикнул от радости – на перекрестке возвышался знакомый силуэт кавалерийской машины – старый шат третьего уровня, на котором проводили патрулирование имперцы до того, как недавно смогли использовать технику более высокого поколения.
Рядом с машиной – незнакомой, не из эскадрона Харриса, расположилось несколько воинов, регулируя движение и выборочно заталкивая людей на аппарель шата – в основном детей. Бойцы были в стандартных для колониальных войск доспехах пограничного Корпуса – а номер подразделения на кирасе мне был незнаком. Каргарианцы на службе Империи – а это наверняка были они, также увидели мое приближение – и сержант шагнул вперед, привлекая мое внимание.
Неожиданно раздался уже знакомый, пробирающий до глубины души холодком опасности шелест, и близлежащие проулки и крыши заполонили многочисленные твари – они появились внезапно, и очень быстро. Пограничники начали беспорядочную стрельбу – пытаясь остановить накатывающую волну чужих, но без особого успеха. Шат, пронзительно взвыв двигателями и даже не закрывая десантные люки, тяжело поднялся с земли – подняв непроглядную пелену пыли, и устремился прочь. Мелькнуло несколько кричащих силуэтов – вывалившихся по широкой аппарели, а после шат скрылся из поля зрения, взмыв над крышами. Но почти сразу раздался взрыв пробитого щита и металлический скрежет вкупе с хлопаньем крыльев – и чуть погодя звуки падения машины, сопровождаемые скрежетом разрушаемых домов, и сильный взрыв – толкнувший на меня ближайшую стену.