На правителя никто старался не смотреть. Зато, пользуясь темнотой, большинство беззастенчиво – и с разными чувствами, разглядывали последнюю из рода Мелани. Тело герцогини не знало реконструктивного вмешательства – и гости императорского бала жадно скользили взглядами по удивительно привлекательным длинным ногам, тонкой талии и небольшой девичьей груди. Совсем юная – по-настоящему юная - девушка, ощутила на себе многочисленное внимание и невольно подняла руки, прикрывая наготу. Звякнули цепи, и Камилла крупно вздрогнула – Гестамп пленницы не видел, но будучи совершенным эмпатом - ощущая бурю эмоций понимал, что у нее потекли непрошенные слезы.
В Септиколийской Империи понятие стеснения наготы собственного тела полностью отсутствовало – между мужчинами и женщинами было полное равенство во всех сферах жизни. К тому же возможность иметь совершенные тела определяющим образом влияла на отсутствие стеснения в абсолютно всех сферах жизни. Но была одна группа социума, где эти правила не работали – в кругу высшего света. Прилюдно обнажаться представителям знати запрещали традиции и нормы поведения, и любой владетель или носитель титула трепетно им следовал.
По сравнению со всем населением Империи процент аристократов был ничтожно мал, но к ним было приковано пристальное внимание всего общества. Периодически в информационную среде оказывались пикантные фотографии или материалы – но желающих класть голову на плаху не было, поэтому информацию, добытую якобы в результате журналистских расследований или работы папарацци репортеры получали от самих владетелей. Именно поэтому появление нагой – еще и закованной в цепи герцогини Мелани вызвало неприкрытый взрыв эмоций у присутствующих, большинство из которых понимало, что сейчас – когда в центре стоит представитель Дома, принадлежащего не просто к Опоре Трона, а к императорской крови, при дворе – а может быть даже в самом мироустройстве Империи что-то серьезно изменится. Многие – наблюдая невиданное, невероятное зрелище, даже забыли о том, что совсем недавно в зал зашел впавший в опалу лорд-директор Гестамп, который прибыл на бал с территории ветров зимы.
В полнейшей тишине вновь звонко раздался утомленный, искусственно усталый голос.
- Но не только небрежением моего приглашения герцогиня Мелани вызвала мое высочайшее недовольство, - опустил палец Император, вальяжно развалившись в кресле. При этом он случайно дернул за волосы леди Лавинию, которая с трудом удержалась от вскрика.
- Леди Камилла нарушила высочайший указ, и использовала для личных тренировок клонированную копию, - елейным голосом, наслаждаясь эмоциями невидимой публики, произнес Император.
В зале вновь раздался слитный вздох – большинство присутствующих теперь догадалось, что в центре зала – закованная в цепи, стоит всего лишь клон принцессы Нави. Абсолютный клон – и многие поняли, что показывая обнаженную копию великой герцогини Мелани, Император таким образом подвергает ее позору за игнорирование приглашения на аудиенцию. И опять-таки подавляющее большинство решило сегодня же избавиться от личных клонов – которых, вопреки высочайшему запрету, знать в массе своей использовала для тренировок в фехтовании.
Император выдержал долгую паузу, наслаждаясь напряженным вниманием присутствующей на балу публики. Он видел в темноте – поэтому с интересом подмечал эмоции подданных, запоминая тех, кто осмеливался разглядывать его игрушку, или демонстрировал излишние эмоции.
- Баронесса Жанна Деклуа, приветствую тебя у себя в гостях! – вдруг произнес Император, а принцесса Нави – вернее, ее клон… или баронесса Деклуа? – заметались мысли присутствующих - неожиданно рухнула на колени, безмолвно прося пощады.
- Лорд-директор! – громко воскликнул Император, и Гестампа выхватил третий вспыхнувший луч света. Он был с агрессивным красным оттенком – и Гестамп мимолетно подумал о том, что цвета в зале – расцвеченным в сине-бело-красные тона, напоминают расцветку флагов большинства влиятельных терранских государств.
Терра – планета, с которой все началось – все то, что происходит здесь и сейчас в этом зале. Планета, давшая приют отверженным Септиколией остаткам Домов Аквилы и Сауроса. Планеты, которой вскоре возможно придется бояться всей Империи – если, конечно, терране сумеют отстоять свой дом от нападения термитов. И если план Гестампа по сохранению стабильности в Септиколии потерпит крах. А ведь сам он – вдруг отчетливо осознал лорд-директор, этого уже не узнает. Но думал об этом глава департамента стратегического планирования уже с нечеловеческой, привычной холодностью.
- Расскажите нам, как получилось, что в облике моей августейшей сестры, великой герцогини Мелани, стоит сейчас ваша родственница из рода Деклуа? – начав прежним елейным голосом, под конец фразы едва не сорвался на змеиное шипение Император.
Гестамп сделал над собой определенное усилие, открывая глаза. Он уже завершил трансформацию, поэтому ему пришлось одновременно открыть две пары век. Переведя дыхание, лорд-директор заметно вздрогнул. Это не осталось незамеченным для пристально смотревших на него гостей и правителя – но большинство приняло увиденное за демонстрацию слабости казавшегося совсем недавно всесильным Гестампа. Сам же лорд-директор просто заставил свое тело сохранить остатки человеческого облика, дабы его голос не вызвал подозрений. У него это получилось – пока Гестамп рассказывал о том, как неожиданным образом стал известен замысле бывшего лорд-регента домена Мелани по уничтожению великого дома, никто ничего не заподозрил.
Гестамп же явно ощущал на себе направленное холодное, и очень пристальное чужое внимание – поэтому не стал рассказывать о роли правителя и его приказах о дискредитации бригадного генерала Драгана. Он понимал, что стоит ему просто попытаться произнести одно лишнее словно, и он сразу же будет парализован – рядом с ним уже, словно невзначай, оказалось больше трех стражей из первого круга охраны Императора.
Когда лорд-директор закончил сухой – но емкий рассказ, в темном зале воцарилась тишина.
- Желаю знать ваше мнение, как главы департамента стратегического планирования, какое наказание должна понести баронесса Деклуа? – поинтересовался Император.
- Наказание за злой умысле против Великих Домов только одно, ваше величество – смертная казнь, - ровным голосом ответил Гестамп.
В зале воцарилась напряженная тишина – практически все знали, что отец обнаженной девушки, Одере Деклуа – не только дальний родственник, но и преданный человек Гестампа, назначенный лорд-регентом домена Нави именно с подачи главы департамента стратегического планирования.
- Я с вами согласен, лорд-директор, усмехнулся Император. – Прошу, - после небольшой паузы протянул он, еще шире растянув тонкие губы в улыбке.
Гестамп уже смотрел на мир в другом, отличном от человеческом спектре зрения, где полный мрак не был проблемой, так что давно заметил приближение кавалергарда, который на втянутых руках держал церемониальный меч. Лорд-протектор узнал оружие – знаменитый меч короля Артура, которым тот обезглавил вождя Дома Элуны.
Приняв длинный клинок – впервые увидев его за несколько тысячелетий, Гестамп – не обращая внимания на чужое присутствие вокруг, и гамму накатывающих на него эмоций – которые он невольно считывал, двинулся к обреченной юной деве.
- Прощай, девочка, - в полной тишине раздались слова лорд-протектора, и он занес меч. Неожиданно фигура лорд-директора исчезла. И не успел раздался дружный – очередной - вздох изумления, как кавалергарды начали стрелять.
Каждый из телохранителей ближнего круга Императора был его клоном – лишенным полноценного разума, и обладающим только одним стремлением – защищать свою первоначальную копию. Изначально они были его абсолютными клонами – но по после создания – в процессе обучения, тела кавалергардов из личной охраны модифицировали имплантами самого высокого уровня. Кроме того, мутациям подверглась и сама человеческая природа организмов – была изменена нервная и кровеносная система, модифицированы кости и органическая структура кожи – которую теперь было не пробить стандартными оружейными комплексами. Кроме этого, скорость реакции телохранителей первого круга императорской стражи не шла ни в какое сравнение с человеческой.
Но Гестамп не был человеком – в момент остановившегося времени он стелился в прыжке вперед, к трону – видя направляющиеся к нему уплотнения воздуха вокруг многочисленных выстрелов. Скрывающийся под личиной человека драконид, чей возраст составлял более семи тысяч лет – который помнил и первого Единого Короля, и первого Императора-Дракона, принял решение сегодня умереть. Умереть, забрав с собой ставшего опасного для существования Септиколии правителя.
Гестамп успел заметить расширившиеся глаза Императора, прежде чем знакомый клинок располовинил правителя. Медленно-медленно – в восприятии Гестампа, брызнула кровь, и верхняя половина тела, в глазах которого еще была жизнь, поползла в сторону. Сидевшая на полу подле трона леди Лавиния только приоткрывала рот для крика, как полностью обратившийся в изначальную форму драконид отбил несколько зарядов мечом – при этом на древнем, закаленном в кузнях Серганны клинке не появилось ни царапины. И неожиданно Гестамп понял, что стражи стреляют не только в него.
Весь огромный зал расчертили следы выстрелов – в арке входа появились кавалергарды второй и третьей линии – высокоуровневые дроиды – именно боясь потерять контроль над которыми, Император восемь лет назад инициировал геноцид умников.
И сейчас дроиды второго и третьего круга шли вперед, имея целью убить Императора – понял Гестамп. Вот только Император был уже мертв – поэтому дроиды пытались уничтожить его клонов. Удавалось плохо – пока погиб всего один - но неожиданная поддержка в лице потерявших контроль кавалергардов подарила Гестампу несколько лишних мгновений жизни.
«Мэлландер» - отчетливо понял Гестамп вдруг организатора этого – параллельного покушения на жизнь правителя. И пока многочисленные гости бала умирали в перестрелке клонов и дроидов из личной императорской стражи, Гестамп почувствовал приближение смерти.