Именно поэтому Гвинкайн не смотрел мне в глаза – у мастер-сержанта, служившего уже больше двух десятков лет, стандартный визор заменяли глазные импланты. Даже разговаривал он со мной осторожно – несмотря на то, что таксеть у него была с активированной тенью, согласно данных которой он работал сейчас за личным терминалом над докладом о потерях бронекавалерийского эскадрона, мастер-сержант все же не задерживался на мне взглядом.
После того как я подтвердил Гвинкайну производство трех сотен силовых мечей и щитов, направился на выход из ремонтных мастерских – чувствуя, как противно прилипает ткань мундира к мокрой от пота спине. Открывая дверь, ведущую в коридоры, предназначенные для перемещения высших чинов – были у джаргов и такие, едва не столкнулся с Элезейд. Губы леди были плотно сжаты, в глазах застыло странное выражение.
- Что случилось? – невольно вырвалось у меня.
- Ты закончил здесь? – поинтересовалась Мальоза.
Отвечать не стал, лишь кивнул. Генерал–губернатор махнула рукой, и быстрым шагом двинулась прочь. Я, едва поспевая за ней, двигался следом – не делая попыток догнать и поравняться плечом к плечу. Да и вид сзади открывался весьма интересный – особенно при воспоминании о том, что произошло сегодня ночью.
От мимолетных взглядов на бедра леди меня отвлекло приближение дверей лифтовой кабины. Погрузившись в которую, мы проехали далеко вниз и оказались на жилом уровне. На выходе из лифта уже ждали стражники личной охраны генерал-губернатора, обступившие нас со всех сторон. Здесь шаг мне пришлось ускорить, и в сопровождении клонов – неимоверно широких в тяжелой броне, мы пошагали по жилому этажу. У одной из безликих дверей Мальоза остановилась и приложив ладонь к замку, распахнула створку, проходя в жилое помещение.
Ричи висел у стены, на вбитом в стену металлическом штыре. Тонкая бечевка перехлестывала его шею, подогнутые голени лежали на полу. Когда-то белоснежное лицо кавианца было серым с черными прожилками вен, а безжизненные, обычно красные глаза потемнели. Длинный багровый язык вывалился из распахнутого в беззвучном крике рта, а на посмертной маске застыл ужас.
- Он сам? – негромко поинтересовался я, подходя ближе.
Перевернутая койка лежала рядом, постельное белье из грубой ткани было раскидано по полу. Доспех призрака стоял в углу помещения, а на Ричи была черная униформа. Для того, чтобы удавиться, ему пришлось завести веревку под высокий воротник.
- Спрыгнул сам, - произнесла Элезейд.
- Расскажи пожалуйста все то, чего я не знаю, - попросил я, избавляя кавианца от веревки на шее и накрыв его простыней.
- Я попросила его объяснить, при каких обстоятельствах он покинул десантный челнок после того, как вы приземлились в моей резиденции.
- Объяснил?
- В подробностях, - кивнула Мальоза.
- И что рассказал?
- Признался, что всю жизнь очень боялся умереть. И в твоем лице увидел угрозу для своего существования – и в момент, когда таксеть показала твою смерть, он – видя, что не сработала система жизнеобеспечения, предпочел не предпринимать никаких действий.
- Молодец какой, - кивнул я задумчиво. – Но не очень понимаю, почему его боязнь была связана со мной?
После того, как Мальоза более подробно рассказала о жизненном пути кавианца – который выложил ей все без утайки, и мотивах, побудивших его снять с меня визор - оставив умирать, я вздохнул. Надо же, каких тараканов носил с собой этот молчаливый паренек.
- Ты говоришь, что он сам прыгнул, - спросил я Мальозу.
- После нашего разговора я рассказала ему о перспективах. И он решил искупить…
- А какие перспективы?
- Полевой трибунал и казнь через повешение. Он ведь бросил тебя на смерть.
- Но таксеть ведь не давала задание даже на извлечение моего блока.
- Это важно? Он ведь понимал, что ты жив.
- Но формально ведь он действовал без нарушения каких-либо правил, кроме…
- Кроме морально-этических норм и общечеловеческих законов, - холодно произнесла Элезейд.
- Да. Это серьезно, - покачал я головой, вспоминая банальное «справедливости нет». – Так как он в веревке-то оказался?
- Я попросила его не покидать жилой уровень, ожидая момента, когда можно будет его отправить во Вторую Гвардейскую и отдать под трибунал. Сегодня к нему зашел один из слуг, и рассказал об обычае среди каргарианцев совершать ритуальное самоубийство в знак сохранения чести, описав несколько способов. Веревку твой солдат сам достал, с кровати тоже самостоятельно прыгал.
- А это? – показал я на каменную стену с проплавленным отверстием, в котором торчал грубый металлический костыль.
- Подобрал где-то, - покачала плечами Мальоза.
- Есть нож? – поинтересовался я.
Необходимо было извлечь блок Ричи, а без таксети и возможности личной идентификации процедуры это быстрая, но достаточно грязная и неприятная.
- Зачем? – удивилась просьбе генерал-губернатор.
- Достать нейроблок, - пожал я плечами, в свою очередь с недоумением посмотрев на Элезейд. Но – явно сдержавшись, она вышла в коридор и вернулась с парадными оружием одного из телохранителей. Это был непривычно изогнутый - на манер кукри, длинный кинжал, без каких-либо украшений.
Приняв оружия, я, периодически морщась, освободил Ричи от кителя и перекатил тело на живот. Примерившись острием совсем рядом с выпирающим позвонком – что было не очень удобно из-за изгиба клинка, резко ударил по рукояти. Кинжал легко вошел в мертвую плоть, обрубая биомеханические держатели, и я – поморщившись, примерился к следующему месту, расположение которого знал – вот только вручную нейроблоки раньше я извлекал из манекенов – пусть и практически неотличимых от настоящих существ.
- Существование твоего солдата может быть прекращено без каких-либо последствий, в таксети данные о необходимости забирать его блок отсутствуют, - наблюдая, как я кромсаю мертвое тело, произнесла Мальоза.
Закончив с блоком и замотав его - отрезав часть простыни, я поднялся с колен и обернулся к спутнице.
- Хочу с ним поговорить, - пожал я плечами по ровным взглядом Элезейд.
- Тебе не о чем с ним говорить. Он бросил умирать своего командира – наказание за это только одно.
- Казнь через повешение, - кивнул я на штырь с обрывком веревки. – Он уже себя наказал.
- Он тебя предал, - совершенно не понимая ход моих мыслей, произнесла Мальоза.
- Он струсил, только и всего, - флегматично ответил я. – Наказывать за трусость? Это все равно, что наказывать за цвет глаз.
- Наказывать за то, что обнаружил трусость, не выполнив свой долг. Это разные вещи.
- К этому моменту он уже знал, что я нарушил присягу Императору. Поэтому может быть у него были вполне обоснованные мотивы, - улыбнулся я, показывая блок Элезейд: - Можешь взять его на хранение, а потом отдать Лассану вместе с моим?
Генерал-губернатор долго молчала, пристально на меня глядя. После – вместо тысячи слов – просто кивнула, возмущенно поджав губы, и забрала у меня блок. Я открыл было рот заикнуться о том, чтобы она пообещала отдать блок Лассану вместе с моим, но вовремя осекся. Это со случайной подружки - после первого согласия на поход в кафе можно требовать дополнительное обещание точно-точно прийти, с представительницей же одного из самых влиятельных кланов в Галактике лучше избегать подобных намеков на ее неискренность.
- Сначала свадьба или децимация? – сказал я потому, что рот уже открыл и надо было что-то сказать.
- Децимация? – расширила глаза Мальоза. – Ты все же решил казнить каждого десятого?
- Нет-нет… - смутился я, насколько перепутал понятия. – Коммендация, - вспомнил я нужное слово, означающее присягу воинов лорду.
- Сперва клятва верности, - произнесла генерал-губернатор. – Вот только как тебе попасть в святилище…
- Это проблема?
- Да, это очень серьезная проблема, - кивнула Элезейд.
Глава 20. Планета Каргар. Долина сухих ветров
- Два широких серпа обеих лун почти сошлись на ночном небосклоне Каргара, когда старушка «Синти Сэй» - командный шат Харриса, вынырнул из стартового тоннеля базы джаргов и заложив крутой вираж, проходя едва в нескольких метрах над скальной поверхностью, полетел вдоль склона горы.
Капитан сосредоточился на приборах – машина сейчас была в режиме ручного управления, требуя все его внимание. Проскальзывая над изрезанными ущельями склонами, шат спустился в предгорья и полетел, петляя меж пологих песчаных холмов.
Сквозь прозрачный колпак кабины, справа была хорошо заметна приближающаяся стена бури – несущий смерть любому путнику, которого застанет в открытом месте во время перехода по пустыне. Харрис на огибающий скальную гряду широкий вал не смотрел, продолжая вести шат над самой поверхностью.
Даже без приближающейся бури для нас это вылет был рискованным мероприятием -– кроме уничтоживших крупные анклавы каргарианцев и оккупировавших зеленый пояс планеты термитов, стаи крылатых тварей которых сновали в свободной охоте, на орбите еще висел как минимум один разведывательный фрегат джелов. Которые – если у них есть шпионы на базе, вполне могут раздолбать сейчас наш шат и покинуть систему.
Несколько недель назад я – когда стоял под палящим солнцем и слушал Мальозу, совсем недооценил ее слова о влиятельном враге в лице леди Тиады. И только после общения с принцессой Камиллой в вирте – по ее неприкрытым эмоциям, когда рассказывал об обстоятельствах произошедшего в миссии галактов, и по совсем недавним разговорам с Мальозой начал понимать, каких именно врагов приобрел. Ведь кроме урона чести главы наблюдательной миссии, в галактическом посольстве погибло больше сотни дипломатов, многие из которых принадлежали к самым разным правительственным кланам Торгового Альянса, а также влиятельным семьям и домам, большинство из которых было связано с Джеламаном. И именно сейчас - после представления к четырем высшим наградам Септиколии и показательной героизации моего образа, для новообретенных врагов – не противников, а самых настоящих врагов, моя казнь стала делом принципа.