Харрис между тем, проскочив через долину, увеличил мощность двигателя и направил машину прямо к отвесной надвигающейся стене песчаной бури. Дождавшись самого последнего момента, капитан потянул на себя рычаги управления, забираясь на обманчиво медленный вал. Нос ввинчивающегося в небо шата задрался вертикально вверх, и нас накрыла густая пелена, оставив из света только мерцание подсвеченных приборов. Я отчетливо слышал, как скрежещет песок снаружи – казалось, металл корпуса скоро сточит, и от машины останется один скелет каркаса.
Смутно видимый за стеклом коричневый поток давал представление о силе стихии – шат уже задрожал, виляя и с трудом удерживаясь в заданной траектории полета. На тело навалилось неимоверная тяжесть и я с трудом перевел дыхание.
- Не дождетесь, - только и смог сказать, когда Харрис звучно хмыкнул, услышав мой вздох. Вдруг капитан заложил резкий вираж, и шат устремился по ходу движения бури. Скрежет песка сразу стал тише, а болтанка меньше. Дальнейшие четверть часа полета мы провели в молчании, оба находясь в напряжении; путешествие в теле пустынной бури было опасно на машине третьего поколения технического развития – пусть и усовершенствованную Гвинкайном после того, как с гарнизона планеты были сняты ограничения перед карманной цивилизацией нулевого уровня.
Когда мы оказались в нужном квадрате, Харрис увеличил мощность двигателей, и машина ускорилась, обгоняя бурю.
- Держись, - только и сказал капитан, а через мгновенье шат заболтало, словно щепку на бурной волне.
Двигатели взвыли еще сильнее, и вдруг окружающий шум исчез, остался только приглушенный рокот работающих моторов, разгоняющих винтокрылую машину. Вырвавшись из густой пелены бури, мы – вновь оказавшись практически над землей, помчались над пустыней. По спине повело холодком опасности: то, что на базе джаргов есть шпионы джелов, Мальоза была уверена на сто процентов. И несмотря на все предосторожности, Элезейд опасалась, что информация о нашем выдвижении станет известна – и если это так, то совсем скоро сверху может прилететь гостинец.
Впереди возвышалась скальная гряда со знакомыми, титанических размеров фигурами, высеченными в камне. Скалы быстро приближались, и отстегнув ремни – чувствуя дрожь от адреналина в крови, я хлопнул Харриса по плечу и поднялся.
- Десять секунд, - произнес капитан мне вслед, и я торопливо вышел в транспортный отсек, встав рядом с десантным люком. Шат вдруг повело, и машина, словно разворачиваемая огромной рукой, мягко скользнула боком. Люк открылся, пол под ногами рванулся – но я держался за скобы в стене и смог удержаться, не упав. Машина на краткий миг зависла в воздухе, и я самостоятельно прыгнул вниз.
Твердая, высушенная сухими ветрами земля сильно ударила в подошвы, так что я мысленно охнул. Прыгал с высоты всего лишь нескольких метров, но приземление оказалось неожиданно жестким – настолько отвык передвигаться без глухой брони, постоянно полагаясь на мышцы экзоскелета. Позади между тем мягко взвыли моторы шата – который, развернувшись, направился обратно в буйство стихии.
По старинной каргарианской традиции местной – этого континента, цивилизации, претендент на титул вождя клана мог зайти в зал совета, пройдя лишь пешим путем через долину сухих ветров. И один раз я этот путь уже прошел – когда, двигаясь по назначенному маршруту патрулирования, пешком пересек долину и пришел говорить Гасептулом. В тот раз о подобном обычае я даже и не подозревал – а джарги влиятельных кланов в тот день, как оказалось, в моем появлении увидели сразу десяток предзнаменований и оживших легенд – с совершенно разными интерпретациями.
И сейчас я в очередной раз двигался по знакомому маршруту, как и в прошлый раз ожидая выстрела в спину в любой момент. Вот только сегодня я не был в состоянии полного неведения, как в прошлый раз. Мальоза скупо, но вполне ясно изложила мне свои замыслы. Но ввиду усилившейся с каждым часом опасности - со стороны оставшихся в системе разведчиков Джеламана, одновременно как можно скорее пыталась найти решение – для ее дальнейших планов необходимо было доставить меня в священный зал совета каргарианских вождей. Я должен был прийти в зал совета из долины суховея, и при этом не привлечь ненужного внимания к моей персоне – достаточно сложная задача.
Как оказалось, имперскими инженерами было построено, а также соединено с уже имевшимися тоннелями джаргов достаточно большое количество подземных путей – с помощью которых я мог оказаться в священном зале джаргов быстро и без проблем, но традиции племен - под которые строился ее замысел, требовали именно прибытия через путь претендента.
Песчаная буря оказалась как нельзя кстати, но пришлось действовать быстро – только скорость гарантировала мне возможность соблюсти традиции каргарианцев без особого риска. Минус был только один – посвященный в планы Мальозы лишь в общих чертах, о том, что должно сейчас произойти я знал лишь примерно, не совсем успев выучить роль.
Шагая по рассохшейся земле, необычайно ярко ощущая направленные на себя многочисленные взгляды дозорных пластунов каргарианцев, я вспоминал те эмоции, которые испытывал здесь – на этом пути, в первый раз. Тогдашние страхи и переживания показались мне детскими по сравнению с тем, что происходило сейчас – и невероятно сильно хотелось вернуться в то время, когда все было так просто, галактика не подверглась нашествию чужих, а мне не приходилось выбирать между несколькими противоборствующими сторонами. Сегодня при мне было гораздо больше опасения, тягостных раздумий, и даже страха – за свою жизнь, разум, и чужие тайны. При этом не было даже оружия – кроме длинной рукояти пробного образца силового меча, который я забрал у Гвинкайна.
Подавив вдруг нахлынувшую тоску по казавшейся сейчас – из раскаленной сковородки ночной пустыни, такой уютной каюте на Моро - фрегате отдельной штурмовой роты, я немного ускорил шаг. Гулкий шум надвигающейся бури все нарастал, и мне необходимо было вовремя успеть достичь высеченных ног ближайшей статуи, напоминавшей похожего на собаку крокодила, вставшего на задние лапы.
По-прежнему не оборачиваясь – делать этого было нельзя по традиции, я все сильнее ощущая чужое внимание – достаточно непривычное чувство, доставшееся мне вместе с кровью Элезейд. Продолжая шагать, внешне старался сохранить бесстрастный вид. Когда уже подходил к огромным ногам, даже живот потянуло испугом – а вдруг не успею? Вдруг буря накроет меня прямо сейчас, и представление, рассчитанное на примитивных варваров – по меркам пропасти между цивилизациями, окончится настолько глупо?
Когда полностью миновал одну из лап чудозверя, путь мне преградили два воина, с ног до головы замотанные в алую ткань. Священная стража сакрального для культуры джаргов места – воины, не имеющие права покидать святилище. Они были неподконтрольны Гасептулу, обладая неприкосновенным статусом, поэтому могли испортить весь замысел.
- Кто ты такой, путник? – спросил один из стражей.
- Я тот, кто пришел с неба, - ответил я, нарушая все мыслимые каноны ответов претендентов. Но даже не оборачиваясь, уже физически чувствовал надвигающуюся опасность – буря приближалась с глухим гулом. Стражи, в отличие от меня, надвигающуюся стихию видели - а того, кто пришел с неба, все же уже знал весь пустынный народ.
Воины видимо сами не очень хотели оказаться среди буйства стихи, поэтому разомкнули копья, и когда мы вместе зашли в скрытый зев пещеры, несколько рабов – или слуг, принялись закрывать плотной тканью выход. Песчаная буря ударила с улицы со всей своей силой, вокруг выхода суетилось все больше людей, пробегая мимо меня и провожатых в красных одеждах. Я, стараясь делать это незаметно, выдохнул часть напряжения – сверху от джелов не прилетело, а Харрис не ошибся – рассчитывая по хронометражу мой путь и скорость приближающейся бури.
Двигаясь следом за алыми стражами, я осматривал знакомые коридоры, освещенные мягким, но ярким зеленовато-призрачным светом от пучков неизвестных растений, развешанных по стенам. Выйдя в главный зал святилища, отметил что сегодня он был заполнен гораздо большим количеством людей, чем в прошлый раз. И в это раз все были не в обычных песчаных хламидах, напоминая собрание бедуинов, а в белоснежных одеждах – которые имели право носить только представители высшей касты джаргов.
Здесь собрался весь цвет военной аристократии материка, среди которых можно было заметить несколько мундиров колониального корпуса – септиколийские военные советники тоже присутствовали на собрании клановых вождей в качестве почетных гостей. Чуть погодя я углядел в толпе и нескольких офицеров туземных войск – это были каргарианцы вероятно из обычных, но особо отличившихся полевых командиров – потому как знать предпочитала традиционные белые одежды.
Стражи в алых плащах направились обратно к воротам, а я остался при входе в зал – и все внимание переключилось на меня. Я лишь примерно знал, что здесь должно происходить, поэтому чувствовал себя весьма несколько неуютно. Тем более что последние наставления о необходимых действиях Мальоза давала мне прямо перед вылетом в устной форме практически бегу – блок личного терминала на запястье у меня с сегодняшнего утра отсутствовал, снятый полевым хирургом джаргов при содействии Гвинкайна.
Неприятное воспоминания. Хотя запястье – вскрытое скальпелем для того чтобы перерезать нейрошунт импланта, зажило достаточно быстро - с помощью стандартного медпакета мобильной пехоты. Кавалеристы мобильно пехоты вместо биогеля пользовались бионическими заплатками, работающими чуть медленнее, но гораздо бережнее. Это связано было с тем, что в отличие от космодесантников, имперские бронекавалерийские подразделения использовались для совершенно иных задач, и против других противников – что подразумевало и иной характер ранений. Мобильная пехота сражалась в основном с терапторами, и как правило после ранений от их боевых единиц главной задачей было сохранить жизнь бойцу, выигрывая время для доставки раненного в регенеративную камеру. Перед реанимационными системами же в космодесанте стояла задача поддерживать боеспособность существ – потому что системы защиты против кинетического оружия, используемого в сражениях между людьми, не допускали настолько серьезные единовременные критические повреждения, как при схватках с теми же терапторами.