Гестамп сделал долгую паузу, переглянулся с лордом Растором, а после неожиданно обозначил глубокий поклон.
– Как видите, миледи, я с вами предельно откровенен.
Камилла, с трудом сохраняя выдержку, отвела взгляд от бесстрастного лица Гестампа и посмотрела на герцога Целестийского. Теперь уже Растор, выдержав взгляд ее огромных глаз, зеркально повторил глубокий поклон Гестампа.
– Прямо сейчас лорд-директор лишь фактом беседы с вами подвергает свою жизнь опасности безотносительно того, что было сказано, – выпрямляясь, произнес Растор: – Как и я.
– И зачем вы оба пошли на подобные риски? – сухо поинтересовалась Камилла.
– Дом Ксанти в иерархии Опоры Трона находится сразу ниже Дома Мелани, но по влиянию в данный момент превосходит кратно, – ответил Растор. – Как глава Дома я нахожусь здесь, дабы честью собственного имени засвидетельствовать поддержку Владетельной Унии лорд-директору Гестампу, поставив на кон как свою жизнь, так и существование Дома Ксанти.
– В свете происходящих события я не могу общаться с вами без полной откровенности, - начал говорить Гестамп после того, как Растор замолчал. – И прошу учесть, что все действия, направленные против вас как владетельницы и личности я предпринимал как лорд-директор департамента стратегического планирования, руководствуюсь благом Септиколии, а не личностными мотивами.
Камилла хотела было колко уточнить – Септиколии или Септиколийской Империи – но не успела, потому как Гестамп вновь сумел ее удивить. И даже испугать.
– Господин Экортр, вероятно, уже озвучил вам приоритет миссии по возвращению Инвиктуса в строй. К сожалению, эта миссия будет для вас губительна – потому что к Терре направляется эскадра рейдеров на контракте Джеламана. В столкновении с ними вы не сможете избежать больших потерь. Если же примете решение избежать схватки, для вас и для Империи будет потерян терранский человеческий ресурс – джелы планируют колонизировать планету под предлогом защиты своих рубежей.
Но даже если вы отправите большую часть своих сил и сможете отстоять планету терран, ни в одной из предполагаемых реальности вашего выбора Инвиктус больше не взлетит: у джелов в приоритете уничтожение ресурса, а не захват территории.
-И все же, вы можете одержать победу в этой битве, сохранив не только Инвиктус, но и терранский ресурс, – проговорил вдруг Растор. – Для этого вам необходимо принять присягу генерала Гесса Даграна, который с сохранившими ему преданность частями Второй Гвардейской бригады сможет стать именно той силой, даже наличие которой отвадит от атаки на нее джелов.
Вернув в строй Инвиктус, вы сможете взять под эгиду систему Терра и принять от терранских владетелей оммаж с правом опеки. Это единственный верный выход – потому как колонизировать систему без денонсации предварительно заключенного коронного договора невозможно, не оказавшись под санкциями Галактического Совета. Вы же, приняв оммаж и став сюзереном Терры…
– Совершу измену Трону, – холодно перебила Камилла Растора. – Почему бы мне не отправить прошение правителю о денонсации коронного договора в связи с требованием момента?
– Император сейчас не одобрит ни коронный договор, ни его денонсацию. Расписание летних балов в Изумрудном Пределе расписано на три недели вперед, а владыка не желает вникать даже в тень сути происходящего в Галактике. В ближайшее время мы предпримем все возможные действия для того, чтобы изолировать его от власти как минимум и физически устранить как максимум, – по-прежнему бесстрастно проговорил Гестамп. – Септиколийская Империя стоит на пороге гибели – а если к вторжению термитусов присоединятся терапторы, переходя в атаку из своих секторов, то гибель будет угрожать всему человечеству.
– Вы предлагаете мне присоединиться к вашему заговору против Короны?
– Владетельная Уния более десяти лет планировала действия, направленные на благо Империи как цель – и опосредственно, против занимающего Трон Императора. Он при этом практически стал управляемой марионеткой, а рычаги управления Империи в большинстве сконцентрировались в руках Унии. Но после состоявшегося вторжения чужих мы находимся в катастрофическом положении – все наши планы рушатся, а наши противники в борьбе за власть у трона не идут на контакт. Единственный вариант сохранения целостности Империи – свержение правителя. Для этого мы обладаем всеми средствами, но не обладаем должным влиянием – среди нас лишь семь Домов из Опоры Трона, и если представитель Унии займет Трон, правительству предстоят не только сражения с чужими, но и битва за власть с остальными владетелями, – подытожил Растор.
– Мы не предлагаем вам участвовать в заговоре против Короны, ваше высочество. Мы предлагаем вам занять Трон Септиколийской Империи. Во благо всех ее жителей, – прежним бесстрастным голосом произнес Гестамп.
Глава 5. Стэн. Система Каргаррат. Станция «Антега»
Пронзительно, с протяжным нарастающим гулом взвыли генераторы доспеха. Противный писк зуммера стал громче, полоска энергии опасно просела, а на периферии зрения в проекции визора замигали красные сигналы. Меня бросило в жар, а горло мгновенно пересохло от страха - когда гул генератора перешел практически в ультразвук. Полоска заряда энергии рухнула на критически низкие значения, и я уже открыл было рот для сакраментального «мама!», как вдруг шифрованное сообщение все же отправилось пакетной передачей.
С трудом – да и не с первого раза я сглотнул, понимая, что едва не угробил свой генератор щитов и, может быть, даже весь доспех. И только через несколько секунд – словно забыв о необходимости дышать, сделал глубокий вдох. Понимая, что только что едва не совершил поступок, которому положена премия Дарвина – или ее аналог в странах участницах пакта сотрудничества в рамках Галактического Совета.
Когда пользовался индивидуальным ресурсом брони в первый раз - отправляя донесение из резиденции Мелани, все прошло гораздо быстрее и проще. Сейчас же энергии потребовалось почти в два раза больше – что едва не сказалось фатальными для меня последствиями. Видимо, причина этому – иной протокола шифрования. Да и сообщение я отправлял не через имперский ретранслятор – и посему не мог полностью задействовать ресурсы вычислительного комплекса брони – которой в ином случае просто не дал бы мне провернуть столь смертоубийственный трюк, заранее рассчитав необходимо мощность.
Ну почему я готов читать инструкции только тогда, когда у меня что-то не получается, или получается не так, как надо?
Мне очень – очень! - не хватало знаний Юза и спокойствия Фокса.
Сердце от осознания пережитого билось так, что удары отдавались во всем теле - казалось, даже щитки кирасы мелко тряслись от пульсации в груди. По венам вместо крови бежал чистый адреналин – пальцы подрагивали, и мелкая дрожь отчетливо передавалась в латные рукавицы - доспех был связан со мной через нейрошунт, реагируя на малейшее движения мышц.
Звучно выдохнув, я прошелся на ватных ногах по каюте и едва не рухнул на койку. Дурак, как есть дурак – а если бы энергии не хватило? Если бы генератор щитов взорвался? Если бы силовой контур станции не выдержал от взрыва – обвинение в диверсии и трибунал – и то, если бы мой нейроблок нашли после этого.
Ожидая в любую секунду визита внутренней безопасности, я с опаской смотрел на дверь каюты. Створки оставались закрытыми, а перед глазами по-прежнему стоял темно-зеленый индикатор статуса карантинного гостя космической станции. Статус и мои права – и так, правда урезанные, не претерпели никаких изменений – поэтому можно считать, что отдельная команда для ареста к моей каюте не выдвигается.
Подождав еще четверть часа – понимая, что ничего больше в ближайшее время изменить не в силах, снял шлем и включил трансляцию первого гала-канала где шел полуфинал розыгрыша Кубка лорда Рейнара по пилатлетику. Сначала невидящим взглядом, а после, понемногу отходя от шока, пережитого испуга и осознания своей глупости, граничащей с преступной дуростью, принялся всматриваться в происходящее на поле.
Разобраться в правилах септиколийской игры с мячом было не сложнее, чем понять и полюбить американский бейсбол. На первый взгляд самый популярный в Империи спорт напоминал симбиоз футбола и регби: игра проходила на поле размером с футбольное, только не прямоугольном, а в форме эллипса, разделенном разметкой в виде гексагонов. Ворот у каждой команды было двое. Маленькие - чуть больше хоккейных, - расположились друг напротив друга в вершинах эллипса по большой оси, и еще двое ближе к середине поля. Эти были большего размера – уже, но выше футбольных. По очертаниям большие ворота напоминали земные триумфальные арки, да и от всего антуража игры веяло духом античности – чаши стадионов повсеместно напоминали амфитеатр Колизея, традиционные наряды и практически обязательные накидки зрителей были похожи на тоги древних римлян, форма игроков – функциональные облегающие комбинезоны – стилизована под древние доспехи. Шлемы и защитные щитки также имитировали облачение воинов Септиколии времен Эпохи Варлордов.
Одна из главных особенностей пилатлетика заключалась в том, что участвовать в матчах под эгидой септиколийской ассоциации могли только свободные от разгоняющих возможности организма имплантов homo – то есть все игроки использовали лишь свои физические умения.
В начале игры каждая команда выстраивалась в клин на равном удалении от мяча в центре поля, и после игроки пытались разыграть мяч в центре поля. Касаться и двигать его можно было и руками, и ногами – правда, с большим количеством нюансов. Поэтому в основном мяч перемещали руками, как в регби. Также мяч нельзя было удерживать дольше определенного времени – причем игрокам защиты времени на владение давалось даже меньше, чем нападающим, и это делало процесс игры интенсивным, быстрым, с многочисленными внезапными комбинациями и повсеместными столкновениями - часто весьма жесткими. Правилами играть дозволялось играть не только в мяч, но и в соперников – но при этом прямо атаковать можно было только игрока, владеющего мячом.