Поделенное на правильные шестиугольники поле было окрашено в разные цвета – в зависимости от этапа соревнований это мог быть травяной зеленый газон, красный грунт, синтетическая светло-голубая поверхность или утрамбованный снег. На нем игры приобретали особый колорит – кровь пострадавших участников была хорошо заметна на белоснежном покрывале.
Всего от каждой команды на поле было по двадцать пять человек – и если кто-то получал травму, заменить его можно было лишь по окончанию периода, которых было три. Забитые в ворота мячи конвертировались в очки – их можно было потратить, включив в счет команды, либо завоевав гексы - шестиугольники. Также, впрочем, с определенными ограничениями – но завоевание гексов, и закрытие для противников больших или малых ворот было одним из главных элементов тактики в игре.
На Земле я интересовался футболом, так что после того как разобрался в правилах и перипетиях этой жесткой, но интересной игры, изучать турнирную таблицу имперских чемпионатов было занимательно. Особенно учитывая отсутствие других возможных развлечений и времяпрепровождения здесь, на станции Антега: лимит вирта понемногу заканчивался – несмотря на то, что тратил я его только на общение с Камиллой. Режим комфортного карантинного ожидания, в котором мы находились, не предусматривал выхода в сеть дальше развлекательных и новостных гала-каналов - именно поэтому в долгих промежутках между разговорами с принцессой и тягостным ожиданием я с интересом смотрел матчи пилатлетических команд, идущих по Пути Сильных к Кубку Рейнара – примерного аналога Лиги Чемпионов.
Просмотр поединка между варгрийским «Вороном» - игроки которого были в традиционной неизменной черно-красной форме, и септиколийской командой «Rapax» из Доминиона Тарна, облаченной в доспехи изумрудных цветов, прервало появление Ричи. По утрам он проходил комплекс регенеративных процедур – действие биогеля, восстанавливающего разрушенные ткани тела, кавианцами переносилось гораздо хуже, чем существами Альфа-группы. Поэтому для того, чтобы вывести свой организм на стандартный уровень формы после тяжелых ранений, полученных в резиденции Мелани, Ричи приходилось проводить много времени на тренажерах и в восстановительных регенеративных камерах.
Досмотрев последнее вбрасывание, которое выиграли варги – смяв сразу две линии защиты тарнейцев и занеся мяч в главные ворота, – я выключил трансляцию, спрыгнул с койки и указал Ричи на свободный стул, присаживаясь напротив. Характерным движением показав кавианцу необходимость активации тени, я серьезно задумался - формулируя первые фразы предстоящего разговора.
Первое полученное сегодня – сразу после разговора с Камиллой сообщение предписывало мне воспользоваться любым имперским транспортом и прибыть вместе с подчиненным взводом на ближайшую септиколийскую армейскую базу для отправки во Внутренние миры. Именно туда были передислоцированы сохранившие верность Императору части Второй Гвардейской бригады - после измены генерала Даграна.
Этот вариант действий мне не очень нравился. Потому как достаточно явно грозил трибуналом лично мне – ведь при выполнении полученного задания я, как командир, мало того что принял отличные от задания самовольные решения, так еще и беспричинно прикончил лорд-протектора Деклуа. Который, между прочим, являлся представителем высшего круга септиколийской аристократии – а на плаху или виселицу можно было попасть и за гораздо меньшее. Но даже если забыть про септиколийского лорда, именно по моему приказу был уничтожен взвод имперских солдат из планетарной обороны Эритема, а также отряд колониальных патрульных сил системы Нави.
Второе полученное сообщение предписывало мне отправить в штаб 303 отдельной штурмовой роты космодесанта отчет о своем местонахождении, и ожидать координат и инструкций для прибытия назначенную точку сбора, для дальнейшего следования по пути возвращения в бригаду под командованием генерала Даграна.
Этот вариант грозил трибуналом уже не только мне, но и Ричи – и я не мог ему об этом не сказать. Поэтому сейчас могло оказаться так, наши пути разойдутся – гарантированно идти под имперский трибунал мне откровенно не хотелось. И именно в штаб отдельной роты штурмовиков я отправил сообщение о своем местоположении, едва не спалив генераторы доспеха.
При принятии решения руководствовался тем, что отвечать мне придется не за свои поступки и решения, а за действия тех сил, которые воспользовались моим взводом для достижения только им ведомых целей. И если я – пусть и с обреченным страхом, признаю, готов был отвечать за свои решения во время имперского расследования, то сейчас – когда появился вариант присоединиться ко Второй Гвардейской во главе с изменником Даграном, практически не размышлял о том, что выбрать. Тем более, что именно на это намекала Камилла в ходе нашей последней беседы - я хорошо запомнил фразу о том, что седьмой Великий Герцог Мелани – ее дед, командир Первой Гвардейской дивизии – в первую очередь был предан штандарту дивизии. Смысл слов принцессы стал понятен мне тогда, когда я вспомнил церемонию присяги на поле Бессмертного Легиона на планете Кара-Мирдад – последовательно я преклонял колено сначала перед сигнумом отдельной роты бесов, после перед драко – штандартом гвардейской бригады, и только потом – перед имаго с ликом Императора.
До того момента, как были получены оба взаимоисключающих предписания, действия были просты и понятны – сохраняя спокойствие, прибыть на станцию «Антега» и дожидаться дальнейших указаний. Иных вариантов не было – вступив в ряды штурмовиков-бесов гвардейских частей космодесанта, я стал слишком ценной боевой единицей для Империи. Если бы я попробовал уклониться от выполнения распоряжения, мгновенно оказался бы в статусе дезертира, став приоритетной целью для всех служб силовых имперских и колониальных ведомств в ближайших секторах пространства. Поэтому даже несмотря на то, что личной гвардией, спасенной нами герцогини Мелани руководил землянин, а сама принцесса Камилла явно к нам благоволила, у меня и взвода не было никаких вариантов остаться в системе Нави. Просьба ее владетельнице об убежища поставила бы и ее на грань измены Императору.
Вариант бегства мной за все время пути из системы Нави до станции практически не рассматривался. Ближайшие границы – свободные сектора Фронтира иди территория Торгового Альянса – были для меня недосягаемы. Чтобы покинуть зону влияния Септиколийской Империи, мне потребовалось бы захватить как минимум курьер фельдъегерской службы или военный фрегат – на гражданском корабле от преследования патрульных сил и судов пограничных отрядов уйти было нереально.
Менталитет подданных Империи - несмотря на то, что я отслужил в септиколийской армии уже больше года, мне был практически незнаком, поэтому я собирался узнать у Ричи, грозит ли им всем – ему, Юзу, Джею и Фоксу, если удастся вернуть того к жизни, – опасность пристрастного расследования из-за того, что они выполняли мои приказы. Но кроме этого, была еще одна вещь, о которой я собирался рассказать кавианцу – то, что перед самым началом операции нас списали как невозвратные потери – после смерти блоки сознания всех разумных существ взвода должны были быть очищены, а наше существование прекращено.
В резиденции Мелани я узнал об этом лишь благодаря природной любознательности и бесстрашию перед законом, которые проявил Юз, заранее внеся изменения в программное обеспечение комплексов защиты. Именно потому, что бывший системный администратор с Земли перенастроил наши нейроимпланты через взводные доспехи, воспользовавшись уязвимостью в системе, я смог отменить уничтожение нашего сознания. И теперь Джей, а также сам Юз имели возможность вернуться к жизни в регенеративных камерах подразделений штурмовиков космодесанта.
Блоки Юза и Фокса я намеревался забрать с собой – направляясь по маякам в расположение отдельной штурмовой роты. И от беседы, которая должна была состояться сейчас, зависело, будет ли со мной Ричи, или он предпочтет вариант возвращения в Империю вместе с блоком Джея. Тем более, что арджит и кавианец – как я думал, были гражданами Септиколийской Империи и обладали большими правами, чем мы втроем – ставшие после присяги подданными, но не гражданами.
– Стэн… – негромко произнес Ричи между тем.
Вскинувшись, я понял, что после активации тени мы молчали уже несколько минут. Задумавшись над тем как вести разговор я потерялся на развилках мыслей и предположений – буквально выпав из реальности.
Тщательно формулируя фразы, я рассказал Ричи о том, что перед началом миссии в резиденции Мелани нас выключили из состава бессмертных. И если бы не Юз, мы бы об этом не узнали – и его блок, как и блок Джея, были бы сейчас совершенно бесполезными железками без сохраненного сознания.
Ричи воспринял информацию неожиданно эмоционально – если люди после ужасающих новостей бледнеют, то белоснежная кожа кавианца приобрела сине-зеленый оттенок. Первый раз я видел такие эмоции от своего снайпера, и даже ненадолго замолчал, вглядываясь в метаморфозы его внешнего вида. Вдруг поняв, что совсем беззастенчиво его рассматриваю, отвел взгляд. Переведя дыхание – при иллюзии собственного бессмертия сложно рассуждать о том, что едва избежал гибели по чужой прихоти, я только открыл было рот продолжать, как вдруг в каюте зазвучал ревун аварийной тревоги. Эвакуационные линии на полу подсветились красными отблесками, а мгновением позже стены вздрогнули и в дополненной реальности проекции визора появилось сообщение о вторжении на станцию неведомого противника. Зеленая ограничительная полоска статуса карантинного гостя пропала, и генераторы щитов негромко загудели, переводя доспехи в режим боеготовности, а в поле зрения поползли данные станционной таксети.
Кивнув Ричи, я вскочил с места и бросился к шкафу личного инвентаря, в котором находилось личное оружие. Кавианец стремительно выскочил в коридор, направляясь к себе – его каюта была напротив. Выхватив из оружейного шкафа свою штурмовую винтовку, я закинул оружие за спину – все равно из нее нельзя было стрелять здесь и сейчас из-за опасности повредить силовой контур.