— Ты его убил?
— Погрузил во второй сон.
— Сон внутри сна?
— Вроде того.
— А от меня чего хочешь?
— Я пришел, чтобы помочь.
Пришел…
Скорее уж — пришло.
— Ты — нечто вроде фамильяра?
— Я реальнее, чем тебе кажется, человек. Просто я умею скользить за гранями.
— Скользить за гранями, — тупо повторил я.
— Не отвлекайся. Сейчас я — посланник. Велено передать, что времени у тебя меньше, чем хотелось бы. И не только у тебя. У всех людей. Поэтому они решили ускорить твоё обучение. Указать дорогу к наставнику.
Шелестящий голос посланника сбивает с толку. Я вообще не уверен, что у этой твари есть голосовой аппарат.
— Кто они? — этот вопрос терзает меня с того дня, как я умер и воскрес. — Боги? Перун и остальные?
— Ты узнаешь, если возникнет необходимость. Теперь слушай внимательно. У корректировщиков есть свои кланы, просто их мало. И эти кланы себя не афишируют. Порой между ними случаются трения. Войны корректировщиков скрыты от обычных людей, но последствия таких конфликтов обширны. Родители Сергея Друцкого принадлежали Клану Когтей.
— Кто их убил?
— Выяснить это надлежит тебе.
— А что с наставником?
— Это изгнанник. Много лет назад он решил отойти от дел, и отец твоего отца сильно разозлился. Отступник был изгнан без права на возвращение. Ему запретили использовать свои навыки для заработка. Это ронин без меча.
— Как его найти?
— Никак. Он сам тебя найдет.
— С чего бы ему это делать?
— Ты его призовешь. И пообещаешь отменить решение деда, если изгнанник обучит тебя всему, что умеет.
— Ему это нужно?
— Они полагают, что да, — сказав это, чудовище ухнуло и, тяжело переваливаясь с лапы на лапу, сместилось левее.
В голову лезут дурацкие мысли.
Почему-то я не волновался из-за визита странной твари, но переживал, что комары налетят в комнату и следующей ночью придется с ними воевать. А еще представилось заспанное лицо Сыроежкина, узревшего спросонья моего гостя. Невольно улыбнулся.
— Как я могу с ним связаться?
— Родовое имя твоего будущего учителя — Такеши Харада. Когда его изгнали, имя ушло в небытие.
— Харада, — задумчиво произнес я, пробуя слово на вкус. — Это фамилия моего отца?
— Нет, — посланник недовольно ухнул. — Клан Когтей состоял из трех родов, один из них главенствовал.
— Мой.
— Верно. Харада находились в вассальных отношениях с твоим отцом и дедом.
— Разве это дает нам право забирать имя?
— В нормальных кланах — нет. У корректировщиков свои законы и образ жизни.
Конечно.
Для нас паспорта, карточки социального страхования, метрики и банковские договора — пустой звук. Любая информация редактируется, подвергается изменениям. Устраняется, если нужно. Шиноби ставят под вопрос значимость информации. Высшие ценности корректировщиков — свобода и верность клану. На мой взгляд — не очень-то совместимые вещи.
— И как его зовут сейчас? — уточняю я, предчувствуя ответ.
— Каждый месяц — иначе.
— Так и думал.
— Зачем спрашивать? Имена — как вода. Ты — волхв Ярослав, вселившийся в тело Сергея Друцкого. В «Заратустре» учится Кен Мори. Для меня и моих хозяев — это просто звуки.
— Что мне делать?
— Чтобы связаться с изгнанником, ты должен собрать фамильяра. Это умение ранга Пыль.
— И как этому научиться?
— Твои вопросы. Моя задача — указать путь. Твоя — сделать первые шаги. Собери фамильяра, назови изначальное имя адресата и передай послание.
— Это всё?
— Почти. Фамильяру потребуется личная вещь адресата. Чтобы впитать запах и ментальный отпечаток. Держи.
Когтистая лапа протянулась в мою сторону и начала медленно разжиматься. Мне пришлось встать с кровати, подойти к балконной двери и принять дар. Пятерня твари оказалась чешуйчатой, жесткой и прохладной. Когти — острыми и длинными.
Налетевший порыв ветра взъерошил перья посланника.
В моей руке лежали четки. Плетеная веревочка, на которую нанизаны костяные шарики. Никогда не понимал людей, успокаивающих себя перебором четок. По мне — очередная вредная привычка.
Щелк.
Словно домино, запускающее цепь необратимых событий. Меня обдало волной дежа вю.
— Имя, четки и письмо, — резюмировал посланник.
— Хорошо, — кивнул я. — Запомню.
— До встречи, — посланник, переваливаясь с одной лапы на другую, отвернулся от балконного проема. Взмахнул крылом — и призрачная ткань действительности пошла складками. Звезды, черные древесные кроны, башни школы — всё скомкалось, исказилось. В молочном свете луны я увидел, как тварь отрывается от перил террасы и прыгает в созвездие Гончих Псов. Небеса колеблются, по ним пробегает легкая судорога.
Всё.
Я остался один.
Ну, если не считать спящего Сыроежкина.
Посланник богов испарился бесследно. Лишь распахнутая настежь рама с москитной сеткой напоминала о том, что кто-то здесь был. А еще — четки в моей руке. Задумчиво кручу артефакт в пальцах. Ничего особенного. Силой и древней магией не веет. Примитивная безделушка, в сувенирных лавках можно купить за гроши.
Вздохнув, подхожу к дверному проему и отгораживаюсь сеткой от комаров.
Уже налетели.
В тишине комнаты слышится назойливое гудение. Виталик обиженно мычит и бьет себя по уху.
Ложусь в постель и засовываю четки под подушку. Накрываю область своего отдыха «жутью». Хочется нормально поспать, знаете ли. Если уж кому-то и предначертаны страдания от укусов, пусть это будет Сыроежкин.
…Просыпаюсь в районе десяти.
Не двенадцать — уже прогресс.
И понимаю, что мог бы проваляться и дольше, но меня трясет за плечо сосед.
— Доброе утро!
— Ага, — приподнимаюсь на одном локте, бросая мимолетный взгляд на левое запястье. Смарт-браслет показывает 10.06. — Ты чего в такую рань вскопался?
— Комары, — поморщился Виталик.
— У нас же сетка, — кошу под дурачка.
— Сам знаю. Надо проверить, плотно ли прилегает.
Дисплей компьютера вновь демонстрирует биржевые ордера.
— Работаешь?
— А что делать.
Сегодня моё дежурство. И это ощущается. Сыроежкин палец о палец не ударил, чтобы хоть как-то поддержать порядок в комнате.
Вспышка понимания.
Миновала неделя с того дня, как мы договорились с Сыроежкиным об управлении моими капиталами. Пора подводить итоги.
— Как у нас дела? — перебрасываю полотенце через плечо и подхожу со спины к приятелю. — Нас окропил золотой дождь?
— Окропил, — хмыкнул начинающий трейдер. — За неделю сумма первоначальных вложений выросла в десять раз.
— Ты прикалываешься?
Нет, он не шутит.
Я вижу цифру рядом с пиктограммой кошелька.
Тридцать одна тысяча рублей. Разумеется, в эквиваленте. Сыроежкин не дурак, все активы сейчас в крипте.
— И долго он еще будет расти? — я про биткоин.
— Кто ж знает, — Виталик пожимает плечами. — По мне, так ралли затянулось. Посмотри на эту фигуру. «Крест смерти». Думаю, через недельку-другую медведи обвалят рынок. Начнутся жесткие просадки, мы всё потеряем.
— Ты уверен?
— «Крест смерти», — напомнил Виталик.
— Хорошо, — сдался я. — Рекомендации.
— Фиксировать прибыль. Семьдесят пять процентов имеющихся средств переводить в рубли. Двадцать пять продолжаем использовать для торговли. Как только запахнет жареным и всё покраснеет, сливаемся полностью. Ждём дна и закупаемся на низах. Параллельно ищем монеты, которые могут показать внезапный рост на фоне общего падения. По полной не вкладываемся, основную сумму держим в твердой валюте.
— Разумно, — похвалил я. — Ты принят.
— Что?
— Добро пожаловать на борт, управляющий, — хлопаю Сыроежкина по упитанному плечу. — Мне нравится твой стиль.
— И? — он всё еще не дорубает.
— Уговор есть уговор. Создаем ПАММ-счет и сотрудничаем в долгосроке.
Выражения лица своего партнера я не видел.
— Как скажешь, — Сыроежкин с головой погрузился в теханализ. — Пока не отвлекай.
— Добро, — на цыпочках выбираюсь из комнаты.
После завтрака иду на полигон «Заратустры». Тонфы беру с собой — хочется испытать их на тамошних манекенах.
Конец августа.
В наш корпус заселилась еще пара человек — угрюмый рыжеволосый парень и полная девушка с необъятным бюстом. Второй и третий этажи. Девушку, насколько я понял, подселили в блок Кати. К нам с Виталиком никто так и не приперся. Не повод для оптимизма — мы ведь помним о старшекурсниках, а эти ребята еще не подтянулись.
Полигон снова пуст.
Я неспешно топаю в западный сектор — туда, где расположились манекены вин-чун, силиконовые куклы и дерево для тренировки Алмазного пальца. Аристократы быстро осваивают точечные удары невероятной мощи — их пальцы укреплены взвесью.
Перед началом основной тренировки я успел побегать, размяться и растянуться. Следующий пункт программы — отработка ката с одной и двумя тонфами. Быстрая смена хватов. За продольную и поперечную рукояти, прямой и обратный. Блокировка и удары. Тычки и хлесткие блоки.
Теперь — к манекенам.
На тренажерах вин-чун тестирую подсечки, опрокидывания, нанесение повреждений рукоятью. Хват — за ударную часть.
Следующий круг — силиконовые противники. Здесь надо опробовать зачарованные накладки. Серия прямых тычков. Дубины входят в силикон без сопротивления. Нож и масло, иначе не скажешь.
Я доволен.
— Не помешаю?
Застать меня врасплох Екатерине не удается. Ее приближение я чувствую заранее.
Рывком извлекаю тонфу из силиконового туловища.
— Привет.
Девушка огибает меня справа и заинтересованно смотрит на дырки в корпусе условного противника. Сложение у тренажера мужское, нижняя часть зафиксирована на тугой пружине и вмурована в каменный пьедестал.
— Ты его дубиной продырявил?
Пожимаю плечами.
Очевидно же.
— Ничего себе, — Катя просовывает указательный палец в дыру с аккуратными кромками. Такие кромки обычный удар не оставляет. — Они зачарованные?