— Потому что вы не только устанавливаете правила, но и убегаете в море, на войну или куда-то еще, когда эти правила перестают вас устраивать.
— Правильно, — согласился Гарет. — Встречается много крестьян, которые бегут от хозяев, чтобы стать бандитами. Или матросов, решивших стать землевладельцами. Или рабов, закованных в кандалы линиятами, которым постоянно твердят о том, что хотят стать свободными.
— Хорошо, — проворчала Косира. — Есть пределы. Но ты должен признать, что женщины больше ограничены в выборе, чем мужчины.
— Полностью согласен с тобой, — сказал Гарет. — Обещаю поговорить об этой проблеме с королем, когда стану его советником.
Косира недовольно наморщила носик.
— Ты полон решимости не позволить моему плохому настроению повлиять на тебя.
— Полон.
— Хорошо. Прошу прощения за сварливость. Сейчас это ни к чему. Кроме того, тебе еще предстоит развернуть подарок.
Косира достала из-за дивана, на котором они сидели, длинный сверток и передала его Гарету. Гарет развернул сверток и увидел меч в ножнах.
— Тут нет драгоценных камней или других украшений, которые могут заинтересовать матросов, — сказала Косира. — Хорошее лезвие разумной длины, прямое, обоюдоострое. Двойная головка эфеса с захватами, не слишком длинными, чтобы иметь свободу действия. Рукоятка из крысиной кожи, с отверстиями, чтобы пот впитывался и рукоятка не вращалась в ладони. Отличный клинок, так, по крайней мере, сказал мне оружейник, с которым я консультировалась. Вместе с удобным поясом, ножнами и кинжалом.
Гарет едва слушал ее объяснения. Он вытащил клинок из ножен и сделал несколько движений: защита, выпад.
Потом попробовал остроту клинка пальцем.
— Клинок острый, — сказала Косира, когда Гарет вскрикнул и сунул палец в рот. — А ты —глупый.
— Такой приятный подарок, — сказал Гарет.
— Он заколдован на большую силу и против ржавчины, потому что это — слоеная сталь, —сказала она. — А теперь дай мне монетку, потому что клинки нельзя дарить, иначе они разрежут узы дружбы.
— Какая ты суеверная, — сказал Гарет, доставая из кошелька монету. — Возьми.
Она встала, чтобы взять монету, Гарет обнял ее и поцеловал. Он хотел лишь выразить благодарность, но поцелуй затянулся.
Наконец она оттолкнула его:
— Сэр, вы слишком много себе позволяете.
— Думаю… да, — сказал Гарет, которому вдруг стало трудно дышать.
— Можете извиниться, сделав это снова. Он повиновался, и теперь поцелуй длился еще дольше. На этот раз объятия разорвал сам Гарет.
— Не думаю, что это хорошая идея, — сказал он.
— Правда?
— Мне могут прийти в голову мысли, не соответствующие моему положению в обществе.
Голос Косиры стал глухим.
— Это может… а у нас и так достаточно проблем без… ну, дьявол с ними. Поцелуй меня еще раз, и я прогоню тебя, прежде чем мы начнем думать о том, что в доме, кроме нас, никого нет и никто не может помешать тому… что должно произойти.
Гарет повиновался, и на этот раз они с трудом оторвались друг от друга.
— Может быть, завтра тебе не стоит приходить сюда, может быть, лучше мы встретимся где-нибудь в общественном месте или я приду к твоему дяде?
Гарет несколько раз глубоко вздохнул.
— Конечно, конечно. — Он долго смотрел на нее. — Тебе не надоело быть такой разумной?
— Надоело… и выметайся отсюда, прежде чем совсем надоест!
— Ваши запасы заколдованы дважды, нет, трижды, — сказал коротышка в сверкающем плаще. Капитан Луинес с недоверием посмотрел на него.
— Прошу прощения, герн Перекоп, — сказал он, — потому что я не хочу показаться грубым или недоверчивым. Просто много раз я выходил в море, заколдовав съестные припасы до скрипа. Тем не менее после некоторого времени, проведенного в море, а особенно после захода в порты, где на продукты могли повлиять другие заклинания, они начинали портиться.
— Вам нечего опасаться после моих заклинаний, — горделиво произнес Перекоп.
— Мой казначей говорит, что его дядя несколько раз успешно использовал твои заклинания, — задумчиво произнес Луинес. — Это что-то значит. Какие еще заклинания ты предлагаешь?
— Если вы добавите немного денег, — сказал Перекоп, — я могу произнести заклинание, которое на полгода защитит ваш такелаж от износа.
Луинес явно удивился.
— Весьма полезное заклинание, — сказал он. — Почему я не слышал о нем раньше?
— Я его совсем недавно придумал, — сказал Перекоп. — Конечно, оно стоит недешево, полагаю, для нового корабля такого размера это будет десять золотых.
— Пять, — инстинктивно вмешался Гарет.
— Девять.
— Пять.
— Восемь.
— Пять.
— Остановимся на семи? — спросил волшебник.
— Договорились, — сказал Гарет. Перекоп запрыгал от радости.
— Это — просто отличное заклинание, используется карликовая крапива, девясил, редкие специи, которые я выращиваю сам, экзотические фимиамы и слова, пришедшие с запада. Я полностью гарантирую результат, как и для других моих заклинаний.
— Превосходно, — сказал Луинес, — потому что у меня есть достойная порицания черта навещать разочаровавших меня мудрецов. Некоторые люди говорят, что у меня дьявольски скверный характер. — Совершенно случайно его пальцы коснулись рукоятки длинного изогнутого кинжала, абсолютно бесполезного в матросском деле.
Перекоп нервно облизнул вдруг пересохшие губы.
— Я произнесу заклинания дважды.
— Значит, мне будет вдвойне приятно.
— Судно грузится кое-чем интересным, — сообщил Гарет.
— Да? — заинтересованно спросил дядя.
— Свинцовые слитки в качестве балласта на дно трюма, размер которого, как я уже говорил, может изменяться. С подобным я еще не встречался. Настоящий груз начали подвозить только сегодня. Грубо выкованные сабли, потом длинные ножи, которые, по словам капитана Луинеса, могут использоваться при сборе тропических фруктов.
Пол Раднор удивленно хмыкнул.
— Потом подвезли длинные ящики, в которых, судя по маркировке, лежат трубы. Капитан приказал разместить их в носу, там их вряд ли заметит инспектор порта. Помня о том, что являюсь вашим шпионом, я дождался, пока капитана вызовут на берег по каким-то делам, нашел ломик и вскрыл один из ящиков.
— Дротики? Арбалеты? — спросил дядя с улыбкой.
— Хуже, — ответил Гарет. — Мушкеты. Дешевые, но тем не менее… Потом мы загрузили ящики с инструментами, которые действительно оказались инструментами: иглы, слесарные и столярные инструменты, а потом в отделение для краски в носу были очень осторожно погружены бочонки с порохом.
Гарет ожидал увидеть удивление на лице дяди, но не увидел. Пол задумчиво почесал подбородок.
— Похоже, капитан Луинес готовится к неприятностям, — пробормотал он. — Судя по документам, он собирается отправиться в неизведанные воды в поисках специй. Не стоит тревожиться или удивляться, Гарет. В юности я тоже вывозил оружие и молился, чтобы береговая охрана не обыскивала судно. Помни, что такие грузы законны, хотя относятся к ним с недоверием и обычно задерживают до выяснения обстоятельств. Если, конечно, оружие не вывозится одним из судов короля для поддержки, скажем, наших союзников. Таким образом, наши соседи не могут захватить подобный груз и использовать его по своему усмотрению. Гм… Мне кажется, Гарет, этот рейс действительно окажется крайне увлекательным.
Гарет вдруг нашел ситуацию смешной и громко рассмеялся. Когда приступ веселья прошел, он покачал головой:
— Как вы думаете, дядя, в романе наши роли должны были бы поменяться?
— Конечно, — согласился Пол. — Поэтому глупые люди или люди, потерявшие связь с реальностью, и читают подобный вздор. Кстати, не слишком ли рано ты освободился?
— Грузить больше нечего, — пояснил Гарет. —Последний груз — воду и свежие продукты —погрузим завтра. Капитан Луинес назначил время отхода на послезавтра, на рассвете. Сегодня вечером я намереваюсь поужинать… с другом.
— Где будем ужинать? — спросила Косира.
— В таверне “Цапля и бобр”, — ответил Гарет. — Там понимают толк в рыбе.
— Имеешь в виду, говорят на их языке? Просто волшебно. — Косира хихикнула и взяла его под руку. — Попробуем не свалиться на задницу, пока спускаемся с холма. Едва ли это подобает стремительно восходящей звезде торгового флота и его любовнице.
— Любовнице? — переспросил Гарет. — Девственницы не могут быть любовницами.
— Об этом я тоже думала, — сказала Косира. — Возможно, если ты напоишь меня вином, угостишь вкусной тушеной рыбой, потом нальешь бренди и проводишь домой, я приглашу тебя зайти. В конце концов, послезавтра ты уходишь к далеким берегам, где все мужчины будут стараться убить тебя, а все женщины — соблазнить.
— Правда? Расскажи поподробней о соблазнительных женщинах. Ой! Больно!
— Какой же ты все-таки осел, — прошептала Косира.
Гарет стал серьезным.
— Я знаю… Просто трудно привыкнуть к тому, что человек, совсем недавно бывший другом, с которым ты шутил, превращается в кого-то другого.
— В этом состоит проблема отношений между мужчиной и женщиной, — сказала Косира. —Мы никак не научимся думать о друзьях как о любовниках.
— Не знаю, — сказал Гарет. — Я ведь не могу сравниться по образованию со знатной дамой.
— Гм… Для начала, я считаю, тебе нужно поесть устриц.
— Я просто поражен, — сказал Гарет.—Я слышал о подобных вещах от грубых матросов, но не знал, что невинные придворные дамы способны на такое.
— Ты будешь удивлен, если узнаешь, сколько из них действительно невинны, — сказала Косира. — Честно говоря, лично я знаю об устрицах, помимо их вкуса, конечно, только то, о чем постоянно перешептываются вечно хихикающие подружки.
Он подошли к побережью и остановились под мерцающим фонарем.
— Быть может, — сказал Гарет, — романтическую встречу можно начать, не дожидаясь устриц.
Он поцеловал ее. Потом она оторвала свои губы от его губ, с трудом переводя дыхание и пытаясь что-то сказать.