Изобретательные кадеты изготовили несколько самодельных ручных гранат, используя жестяные банки из-под мармелада и взрывчатку, украденную у соседнего фермера, у которого некоторые из них работали, выкорчевывая деревья.
Сам Люкнер из старого штурвального колеса, бритвенного прибора и осколочков зеркала соорудил секстан. Впоследствии выяснилось, что самодельный прибор давал возможность определения места корабля с точностью до пятидесяти миль.
Парусину для лодки выписали прямо из Окленда. Кадет Паульсен, заготовляя товар для своей лагерной лавочки, выписывал требования, оставляя в перечне товаров свободные места. Комендант подписывал эти требования, не читая. Поэтому материал для снабжения будущего трофея парусом заговорщики получили до удивления легко.
Впрок велась и заготовка провианта, главным образом, путем тайного отлова комендантских кур и их засолки. Комендант обратил внимание на пропажу кур, но доктор объяснил, что курицы мрут от какой-то своей «птичьей» болезни. Комендант принял слова доктора к сведенью, даже не спросив, куда деваются мертвые птицы?
Будущий парус был сшит в виде театрального занавеса для любительского рождественского спектакля, на постановку которого было получено разрешение коменданта. Удалось достать бинокль, часы и даже вырезать из географического атласа нужные карты. В качестве оружия были изготовлены самодельные кинжалы и гранаты. Люкнер, уже имевший опыт блефования оружием, позаботился смастерить несколько пугачей и бутафорский пулемет. Однако, он твердо считал, что главным их оружием будет германский флаг и военная форма.
Беззаботность англичан была такой, что в конце концов удалось украсть две настоящих винтовки прямо из лагерного цейхгауза.
Теперь нужно было перенести все заготовленное в лодку.
Люкнер собрал «военный совет».
Порешили так: инженер Фрейнд должен был доложить коменданту, что лодка дала течь и нуждается в ремонте. Неплохо было бы ее и заново покрасить. Комендант сразу заволновался и приказал солдатам на следующее утро вытащить лодку на берег. Теперь у заговорщиков появилось вполне достаточно времени, чтобы перенести и спрятать в лодке все необходимое для плавания.
Лодка называлась «Жемчужина». Она имела длину девять метров и была снабжены хорошим мотором. Под видом бидонов с бензином на лодку была доставлена пресная вода. Бензина также удалось добыть достаточно. По окончании всех работ, сверкающую свежей краской, заново отремонтированную лодку солдаты стащили обратно в воду.
По мере приближения часа бегства, Люкнер стал все чаще симулировать приступы ревматизма. Комендант сочувственно покачивал головой, но в душе явно радовался.
Оставалось осуществить последние мероприятия: отключить сигнал тревоги, перерезать телефонные провода и лишить остров связи с Оклендом, вывести из строя маленькую гребную шлюпку, чтобы исключить саму возможность погони.
Убедившись в том, что комендант и конвоиры ни о чем не подозревают, Люкнер собрал всех заговорщиков — числом одиннадцать человек — на причале для генеральной репетиции. Люкнер откладывал побег, поскольку погода была очень плохой, и в море не было парусных судов. А весь план Люкнера строился на том, чтобы, бежав на комендантской лодке, встретить в море и захватить какую-нибудь шхуну.
Пока Люкнер медлил, кто-то подбросил коменданту анонимную записку, советуя обыскать собственную лодку. Комендант вызвал к себе кадета Паульсена, потребовав у него ключи от замка якорь-цепи и от каюты.
Казалось, все рухнуло.
Но, к всеобщему удивлению заговорщиков, комендант, отобрав у Паульсена ключи, этим и ограничился, не став обыскивать лодку.
Наверное, видя, как Люкнер, из-за своего «ревматизма», уже фактически не встает с постели, комендант отверг саму возможность побега в подобном состоянии, надо еще помнить и о том, что австралийцы и новозеландцы, зная, что Люкнер некогда начал свою морскую карьеру в Австралии, в известной степени им гордились, считая невероятные похождения корсара Кайзера чуть ли не частью своего национального достояния. Кроме того, местонахождение основной части команды «Зееадлера» не было известно, и существовали опасения, что они могут появиться у острова, чтобы попытаться освободить своего командира. Поэтому водное пространство вокруг острова Мотуихи постоянно патрулировали вооруженные катера, и у коменданта не было никаких причин опасаться, что из лагеря кто-то сможет бежать, даже захватив его моторную лодку.
Тринадцатого декабря комендант со своей дочкой отправился покататься в море на своей лодке, предполагая вечером вернуться обратно. К моменту его возвращения Люкнер приказал всем находиться в полной готовности. Каждый из участвующих в побеге должен был самостоятельно выбраться из внутренней зоны лагеря, ворота которого закрывались в шесть часов вечера. Затем происходила вечерняя проверка, после которой никто не имел права покидать зону.
В половине шестого Люкнер получил сообщение, что «Жемчужина» возвращается к острову. В шесть часов лодка, как и было намечено, подошла к пристани. Комендант был в превосходном настроении, и вскоре уехал вместе с дочерью на пролетке, оставив лодку на попечение пленного инженер-механика Фрейнда.
К этому времени все заговорщики разными путями прибыли на причал. Дождавшись отъезда коменданта, Люкнер приказал всем занять места в лодке и запустил мотор. Было еще совсем светло, когда лодка на глазах у патрульных катеров пошла вдоль берега острова, направляясь в открытое море. Опасаясь стрельбы с катеров, Люкнер приказал всем лечь на дно лодки, но ничего не произошло. С катеров заметили лодку коменданта и, видимо, решили, что он сам снова решил прокатиться по морю.
Между тем, слух о побеге быстро распространился по лагерю. Вначале комендант не поверил. Люкнер слишком болен, чтобы бежать. Кроме того, на его лодке бензина всего на сутки. Но, все же, приказал привести Люкнера к нему, считая, что тот гуляет где-то по острову. Найти Люкнера, разумеется, не удалось. Тогда комендант приказал провести перекличку пленных, а сам отправился на пирс убедиться, где его лодка находится. Перекличка быстро выявила имена бежавших, а отсутствие лодки красноречиво свидетельствовало о способе побега.
Начался переполох. Пытаясь доложить о ЧП в Окленд, комендант обнаружил, что телефонная связь нарушена. Была выведена из строя и телеграфная станция. Комендант попытался связаться с Оклендом с помощью сигнального прожектора, но из этого ничего не получилось — Окленд на световые сигналы не реагировал. Время шло, и лишь в половине первого ночи в Окленде забеспокоились из-за отсутствия с острова обычного телефонного доклада. На остров был послан офицер, и только глубокой ночью известие о побеге распространилось по всем инстанциям. В море на поиск беглецов была направлена целая флотилия небольших пароходиков, вооруженных пулеметами, и патрульных катеров. К ним присоединились добровольцы на собственных катерах и яхтах. Все считали, что «Жемчужина» не сможет уйти далеко, из-за недостатка мореходности и нехватки горючего. Распространился даже слух, что лодка опрокинулась, и все беглецы погибли.
Между тем, Люкнер привел лодку коменданта в отдаленную, укрытую от посторонних глаз бухту в заливе Хаураки. Залив был очень обширным, и ориентироваться в нем без компаса было трудно. Только ночью удалось более-менее определиться по свету прожекторов, шаривших по поверхности залива с оклендских фортов. К утру беглецы перебрались в хорошо укрытую бухту островка Ред-Меркури и стали там на якорь, простояв весь день, чтобы дать остынуть охотничьему пылу преследователей. Близко мимо острова прошел пароходик, но ничего не заметил. Простояв два дня в бухте, Люкнер снова вывел лодку в открытое море, надеясь захватить там какой-нибудь парусник.
Не успела лодка покинуть свое убежище, как около островка появился военный пароход «Леди Роберте», который высадил на берег десант, тщательно обыскавший весь Ред-Меркури. Отходя от острова, пароход задел винтами грунт и был вынужден вернуться в Окленд.
Люкнер, ничего не найдя в море, вернулся обратно в бухту, справедливо полагая, что ее уже обыскивать не будут.
На третьи сутки после побега с комендантской лодки заметили в море две шхуны. Люкнер принял решение захватить обе. Но, когда отважный авантюрист пошел на сближение с парусниками, поднялся свежий ветер, и одной шхуне удалось уйти. Это имело позднее роковые последствия. Подойдя на полном ходу к борту второй шхуны, Люкнер и его кадеты взяли судно на абордаж. С немецким флагом и оружием — настоящим и бутафорским — в руках, беглецы поднялись на борт шхуны с криками:
— Судно захвачено кораблем германского флота!
Команда шхуны была парализована внезапностью и ужасом.
Все, что мог произнести капитан, когда вооруженный самодельным тесаком Люкнер поднялся на мостик, это была просьба не убивать их. Люкнер быстро его успокоил, пообещав никого не трогать, если команда шхуны будет вести себя тихо и не вздумает сопротивляться.
На шхуне оказался русский кок. Он выбежал на палубу с криком:
—Я рус-рус, мир с Германией!
Перегрузив свои пожитки на захваченную шхуну и взяв комендантскую «Жемчужину» на буксир, Люкнер вступил в командование своей очередной добычей. Шхуна, название которой было «Моа», оказалась прекрасным судном, но очень плоскодонным, с осадкой меньше метра и с большой парусностью.
Люкнер повел свой приз к островам Кермадека, предполагая воспользоваться там провизией, заготовленной для потерпевших кораблекрушение. Дувший весь день свежий ветер к ночи перешел в шторм. Капитан захваченной шхуны был в большой тревоге. Его судно не имело киля и не было приспособлено находиться в открытом море во время шторма. Но Люкнера и его людей на берегу ждали гораздо большие опасности, чем в море, и он приказал пленному капитану продолжать держаться на курсе.
Капитан всю ночь пробыл на мостике. Время от времени матросы лили в море масло, чтобы ослабить силу волн. Буря же тем временем свирепела, волны с треском разбивались о корму, судно швыряло вверх и вниз. Пришлось убрать еще часть парусов и сбросить за борт груз леса, принайтовленного на верхней палубе. «Жемчужину» коменданта сорвало с буксира и разбило волнами. Кроме того, оказалось, что на «Моа» практически нет запасов воды и пищи. Люкнеру пришлось поделиться собственными припасами. Шторм, который бушевал тридцать шесть часов, очень нарушил планы корсара.