– Мне показалось, наш хозяин не робкого десятка.
– Ничего, если он попытается сопротивляться, мы живо его вразумим, наставив на него дуло пистолета.
– Да, это быстро научит его уму-разуму.
– Что до остальных, меня интересуют лишь Мэри Уэнтворт и сэр Уильям.
– А как же письма?
– Они уже не столь важны. И все же нам будет весьма полезно узнать из них о намерениях Вашингтона.
– Я еще не оставил надежду их заполучить. Если сэр Уильям здесь, то и его верные друзья тоже.
– Кстати, интересно, что произошло с моим секретарем Оксфордом? – не понижая голоса, сказал маркиз. – Боюсь, он плохо кончил… Пожалуй, зря я его бросил на произвол судьбы… Однако мне и самому было не легче в такой-то шторм. Этот несчастный не раз доказывал мне свою преданность, и мне жаль, если он погиб.
В этот момент в комнату вошел Шарль, а за ним – несколько алгонкинов с причудливо раскрашенными лицами.
Услышав эти слова, двое из вошедших индейцев, вздрогнув, во все глаза уставились на маркиза.
Галифакс, мгновенно заметив странное выражение на лицах краснокожих, не отводил от них взгляда.
– У меня странное ощущение… – жестко произнес англичанин, – по-моему, я уже видел эти глаза прежде.
– Милорд, – тут же отвлек его младший Клермон, – прошу вас и ваших офицеров следовать за мной. Я бы хотел представить вас моей матери, баронессе.
– С удовольствием, мой юный друг, – отвечал тот. – Ведите нас.
Поднявшись вслед за Шарлем на верхний этаж, англичане оказались в богато убранной гостиной, где сидели в глубоких креслах баронесса и ее дочь Диана. Позади них стояли барон и его старший сын.
Как только завершилась церемония представления, маркиз повернулся к Дэвису и бросил на него многозначительный взгляд, как бы говоря: «Ты видел?.. Мэри Уэнтворт здесь нет, да и никакой европейской гостьи нет и следа».
Потом за разговорами маркиз Галифакс подсел к Диане, громко превознося до небес ее изящество и грацию.
В подобных, внешне дружеских, беседах прошел день, однако у каждой из сторон были свои тайные намерения.
Привыкшие повсюду хозяйничать, англичане, притворно восхищаясь элегантным убранством, уже обследовали весь замок.
Самым дерзким из англичан оказался Дэвис, который, напустив на себя дружелюбный вид, успел сунуть нос в каждый уголок жилища и опросить слуг.
Как уже поняли наши читатели, под чутким руководством алгонкина сэр Уильям, Малыш Флокко, оба немца и Оксфорд преобразились в настоящих краснокожих.
Ульрих должен был поочередно с братом день и ночь стоять на часах у потайной комнаты, где скрывалась Мэри, а Малыш Флокко – глаз не спускать с Оксфорда, ведь друзья так и не решились запереть его в комнате, поскольку тем самым они проявили бы открытое недоверие к секретарю.
Куда бы ни шел Оксфорд, бок о бок с ним оказывался переодетый в пестрый индейский наряд марсовой.
Понимал ли секретарь маркиза, что за ним следят? Сложно сказать.
Он так тщательно скрывал свои чувства, что никто не мог бы прочесть по выражению его лица, о чем он думает.
Настала ночь.
Малыш Флокко и Оксфорд шли по коридору, когда юный моряк вдруг встрепенулся и замер на месте.
Кто-то шел им навстречу.
Это милая Лизетта спешила в комнаты своей госпожи.
Следует заметить, что за несколько дней, проведенных в замке, Малыш Флокко успел с головой окунуться в неизведанное им доселе море любви. Наш герой по уши влюбился во французскую прелестницу, да и она отвечала ему искренним чувством.
С момента появления англичан ему не удалось обменяться с Лизеттой ни единым нежным словом, ни единым незаметным рукопожатием, и марсовой пребывал в самом мрачном расположении духа. И вот, встретив свою зазнобу, Малыш Флокко забыл и об Оксфорде, и о своем задании, да и, по правде сказать, обо всем на свете, и желал лишь одного – сжать девушку в объятиях. Подойдя к Лизетте, он, не меняя голоса, сказал:
– Мадемуазель Лизетта, вы меня не узнаете?
– Ах!.. Это вы!.. – изумленно воскликнула красавица.
– Да, он самый! Должно быть, я смешон со своим раскрашенным лицом?
– Нет-нет, вы не смешны… Однако привычный ваш образ мне больше по душе…
– Так, значит, я вам противен?
– Не говорите так! Ведь вы – это вы…
– Ни слова более! Благодарю вас…
Пока влюбленные нежно шептались, секретарь тихо пошел прочь, стараясь не потревожить голубков, а главное – избавиться от компании назойливого моряка. Вскоре он оказался у приоткрытой двери одной из комнат, откуда доносились чуть слышные голоса.
– Черт возьми, – пробормотал Оксфорд, – один из беседующих – милорд, а другой… Этот хриплый голос как будто принадлежит Дэвису… Но разве это возможно?.. Послушаю-ка, о чем они говорят.
Опасливо оглядевшись вокруг и убедившись, что он в коридоре один, Оксфорд прильнул к двери и весь обратился в слух.
– Ты уверен, что видел сигнальный огонь? – услышал он голос маркиза Галифакса.
– Я видел его так же ясно, как вижу вас, – отвечал Дэвис.
– Значит, скоро наши отряды будут здесь.
– Они подойдут к замку не более чем через пару часов, как и было условлено.
– Они окружат замок.
– И мы захватим его.
– Превосходно, – произнес маркиз.
– Вместе с его обитателями. Хозяйская дочка – настоящее сокровище, которое, как я заметил, вы успели оценить.
– Ни слова об этом, Дэвис! Мне нужна одна лишь Мэри Уэнтворт.
– И вы ее получите.
– Наконец-то! Кстати, об обитателях замка… Один из алгонкинов произвел на меня необыкновенное впечатление.
– С чего бы это?
– Глаза его необычайно походили на глаза моего секретаря.
– Оксфорда?
– Разумеется.
– Да если корсары и пощадили этого простофилю, он наверняка помер со страху!
Едва Дэвис произнес эти слова, как в комнату вошел индеец и, прижав палец к губам, призвал англичан молчать.
Оба ошеломленно ахнули.
– Кто вы такой? Что вам угодно? – подозрительно спросил маркиз Галифакс.
– Милорд, разве вы меня не узнаете?
– Оксфорд! Неужели это ты?..
– Конечно я, милорд. Мы одни?
– Сам видишь. Но как ты…
– Всему свое время. Скажу лишь, что всегда был предан вам одному.
– И я должен тебе верить?
– Милорд, я…
– Не беспокойтесь, маркиз, этот трус не лжет, – ехидно перебил его Дэвис. – Он подслушивал наш разговор и, узнав, что мы вскоре захватим замок, конечно, виляя хвостом, прибежал к старому хозяину.
Бросив на метиса полный ненависти взгляд, секретарь продолжил:
– Милорд, прошу вас, не осуждайте меня. Я не рожден солдатом, неудивительно, что я предпочитаю стать на сторону победителя! К тому же я успел возненавидеть сэра Уильяма Маклеллана, ведь он презирает меня и даже не находит нужным скрывать свои подозрения.
– Так, значит, мой брат и соперник и правда здесь?
– Да, это так.
– Он прячется?
– Нет, он переодет в платье краснокожего.
– Хорошо же… Где Мэри Уэнтворт? Она в замке?
– Да, хозяева скрывают ее в потайной комнате.
– Ну что я говорил! – потирая руки, воскликнул Дэвис.
– А где остальные? – спросил Галифакс.
– Каменная Башка далеко отсюда, он ушел на поиски Риберака.
– Торговец переметнулся на сторону бунтовщиков?
– Да, а с ним и канадец Джор.
– Продолжай.
– Малыш Флокко и наемники, как и я, переодеты алгонкинами.
– Великолепно! Расскажи же, где те письма, что Каменная Башка должен был доставить в Тикондерогу?
Злодей Оксфорд молча вынул из нагрудного кармана два письма с зелеными печатями – то были письма, которые потерял Каменная Башка.
– Наконец-то! – пробормотал маркиз, вырвав бумаги из рук секретаря. – Как тебе удалось их добыть?
– Случайно. Признаюсь, я искренне перешел на сторону ваших врагов, когда вы, милорд, меня покинули. Но однажды Каменная Башка выронил из кармана драгоценные письма, и я, как видите, не преминул их подобрать, надеясь, что они еще сослужат мне службу. Мы побывали в таких переделках, что боцман и думать забыл о письмах, а когда вспомнил, было уже слишком поздно.
– Не поздно лишь покарать предателя! – прогремел за его спиной гневный голос. – Поплатись же за свою подлость!
Раздался выстрел. Слабо вскрикнув, Оксфорд тяжело осел на пол.
Побледнев, маркиз и Дэвис резко обернулись.
На пороге потайной двери, которую они не заметили, стоял не кто иной, как сэр Уильям Маклеллан. Он был все так же одет в индейское платье, но голова его была не покрыта, а лицо искажено яростью. В руке он сжимал пистолет, из дула которого поднималась струйка дыма.
На несколько секунд трое мужчин застыли, глядя друг на друга.
Опомнившись, Галифакс и Дэвис схватились за шпаги и выхватили пистолеты.
Несчастный секретарь, хрипя, корчился в агонии в луже собственной крови.
Черты его уже застывали в маске смерти.
Внезапно до врагов донеслись крики, шум торопливых шагов и эхо раздававшихся на английском, французском и алгонкинском языках приказов.
В одну из дверей комнаты вбежали барон де Клермон с сыновьями, аббат Ривуар, Малыш Флокко, Вольф и вооруженные слуги-индейцы. В другую дверь ворвались английские солдаты и офицеры со шпагами наголо и взведенными курками ружей.
Остановившись, представители обеих сторон с ненавистью глядели друг на друга.
– Кто посмел нарушить покой моего замка? – угрожающе спросил барон. – Может быть, вы, маркиз?
– По какому праву вы обвиняете меня? – отозвался Галифакс. – Благодарите за это своих друзей – заговорщиков, предателей родины и союзников американских революционеров! Вы укрыли их в своем доме, что делает вас их сообщником…
– Милорд!..
– Да, я говорю об убийцах и подлых трусах, что скрывались под личиной индейцев, не смея…
– Молчи, презренный лжец! – яростно закричал сэр Уильям. – Тебе ли не знать, что капитан корсаров Бермудских островов никогда не боялся встретиться с врагом лицом к лицу! Дайте мне шпагу! Я хочу вновь увидеть кровь этого мерзавца и посмотреть, насколько она отличается от моей. А потом я сломаю свой оскверненный клинок, чтобы не отравить никого его ядом.