ных лесенок вело на бастионы форта. Взобравшись по одной из них, Каменная Башка вскарабкался на выступающее четырехгранным углом укрепление-люнет, где двадцать канониров устанавливали пару орудий.
– Черт меня дери! – развеселился корсар. – Вот это да!
Корвет бросил якорь метрах в двадцати пяти от форта и открыл огонь. На противоположной оконечности острова с бесчисленных шлюпок высаживались американские пехотинцы и артиллеристы. Три тысячи отборных солдат Континентальной армии во главе с полковником Молтри шли на штурм. Канониры уже наводили на цель свои пушки, в то время как сотня стрелков палила из мушкетов.
– Что скажешь? – спросил палач у Каменной Башки.
– Скажу, что этой ночью баронет будет спать на борту «Громовержца», – объявил бретонец.
– Но ведь форт надежно укреплен и находится под защитой хорошо вооруженного большого гарнизона.
– Говорю тебе: форт падет! Однако они идут на приступ. Лучше нам где-нибудь укрыться от пуль и ядер. К тому же если комендант нас не обнаружит, ему придется отложить казнь до конца боя.
В двух шагах от них располагался пустой каземат, где все трое и поспешили спрятаться. Не рискуя оттуда высовываться, они только время от времени выглядывали наружу через бойницы. Канониры ближайшей батареи были слишком заняты, чтобы обращать на них внимание.
Шел горячий бой. Полсотни орудий, наполняя воздух адским грохотом, обменивались ядрами и гранатами. Снаряды так и сыпались на форт, время от времени подрывая то одно, то другое английское орудие.
Американская пехота, развернувшись, образовала три боевые колонны. В авангарде шли стрелки, которые то и дело останавливались, чтобы дать ружейный залп по англичанам, которые бомбардировали врага ядрами с бастионов. Повстанцы почти не давали промаха, сея смерть и ужас среди защитников форта.
Вот как обстояли дела, когда младший британский офицер торопливо вошел в каземат, где прятались трое бретонцев.
– Наконец-то я вас нашел! Вот уже полчаса разыскиваю, рискуя собственной жизнью.
– Вы нас искали? Но почему? – невозмутимо осведомился Каменная Башка.
– Вас желает видеть комендант.
– Я бы предпочел остаться здесь и сполна насладиться представлением, – возразил боцман. – В конце концов, казнь назначена на семь часов вечера.
– Мне известно только, что вам приказано срочно явиться к коменданту, – стоял на своем младший офицер. – Он поручил мне разыскать вас и привести немедля. Следуйте за мной!
– Под градом ядер? Мы еще не готовы проститься с жизнью, любезный господин! Других-то мы вешаем, но сами на тот свет не торопимся. Что ни говори, а мы не солдаты!
Сделав нетерпеливое движение, офицер изрек не терпящим возражений тоном:
– Как бы там ни было, вы должны следовать за мной. Таков приказ коменданта.
– Пожалуйста, мы пойдем, если только вы готовы поручиться за нашу безопасность, – артачился Каменная Башка.
– Шевелитесь, или я оттащу вас к коменданту под конвоем!
– Ба! Не кипятитесь так, мой добрый господин! Наши ноги в полном порядке! Подгонять нас штыками вам не придется.
Поняв, что сопротивляться бесполезно, трое бретонцев обменялись недовольными взглядами и последовали за офицером.
Стоило им выйти из каземата, как огромное ядро со свистом пролетело у них над головой и разбило передок недавно установленного орудия.
– Господин унтер-офицер, – притворяясь напуганным, воскликнул Каменная Башка, – да вы смерти нашей хотите!
– А что, – отвечал англичанин, – кроме как вешать, вы ни на что не способны?
– Говорю же вам, мы люди мирные, под ядрами расхаживать не привыкли.
– Если хоть один из вас останется в живых, этого будет достаточно.
– Ну спасибо! – скривился бретонец. – Вы очень любезны.
Еще один чугунный шар с воем пролетел мимо, убив наповал трех канониров, заряжавших орудие.
– Еще немного, господин унтер-офицер, и у вас бы ни одного палача не осталось.
Англичанин поспешно провел бретонцев во внутренний дворик, перед которым высилась небольшая часовня.
Отделившись от кучки офицеров, которые оживленно о чем-то переговаривались, к ним подошел комендант.
– Кто из вас главный? – спросил он бретонцев, должно быть начисто позабыв о вчерашней аудиенции.
– Я, – отвечал бывший каторжник.
– Как видите, форт в опасности. Мы вынуждены ускорить казнь. Эти американцы так и прут. Не знаю, сможем ли мы выдержать их натиск.
– Что вам угодно, полковник? – спросил палач.
– Повесить приговоренного, пока мятежники до нас не добрались.
– Но как? Мы еще не возвели виселицу.
– Так возведите. У вас на все полчаса, – поморщился начальник гарнизона. – Доски, гвозди и все необходимое вам дадут.
– Где мы должны ее возвести?
– Прямо здесь, во дворе.
– Под этой чудовищной бомбежкой? Покидая Бостон, полковник, я твердо намеревался вернуться в город целым и невредимым.
Комендант нахмурился:
– Вы что, боитесь?
– Я всего-навсего палач, полковник. Война не мое ремесло.
– Так вбейте гвоздь в стену и повесьте приговоренного на нем.
– Прошу прощения, полковник, но даже в моем бесславном ремесле есть правила, которые нельзя преступать. До такой нелепости я не опущусь.
В этот момент бомба, выпущенная одной из четырех мортир «Громовержца», упала во двор, разорвавшись неподалеку от беседующих офицеров. Пятеро из семерых упали замертво.
– Сами видите, полковник, – произнес палач, – строить здесь виселицу невозможно. Если вам так нужно повесить этого человека, пусть ее возведут ваши солдаты. Я же не хочу, чтобы мне или моим подручным оторвало голову. Я единственный палач на все американские владения его величества и имею право дрожать за свою шкуру.
– Что ж, раз вы такой трус, я отдам приказ солдатам! – пролаял комендант.
– Благодарю вас, полковник.
Еще две смертоносные сферы, отправленные в полет абордажными пушками «Громовержца», пощадив двор, обрушились на казарму.
– Гром и молния! – воскликнул Каменная Башка. – Эти пилюли для нас чересчур велики – не проглотишь. Бежим!
И он пулей бросился к складу, в котором бретонцев устроили на ночлег. Палач и Малыш Флокко наступали ему на пятки, не имея никакого желания свести более близкое знакомство с корсарскими ядрами.
На складе бретонцы обнаружили маркитанта, который в ужасе хватался за голову и рвал на себе редкие седые волосы.
– Ба, да это господин Гони Монету! Что это с вами стряслось, любезный? – участливо спросил бретонец. – Супруга скончалась?
– Какая еще супруга? Я сроду не был женат.
– И это правильно! Я и сам всегда без жены прекрасно обходился. Рано или поздно женщины даже самых умных из нас в гроб загоняют. Позвольте выразить вам свое восхищение!
Маркитант продолжал истошно вопить, запустив руки в волосы.
– Спокойнее, спокойнее, господин Гони Монету. Этак вы скоро доберетесь и до своих роскошных усов, этого украшения старого солдата, и останетесь с голым лицом, как бритый англиканский пастор.
– Да вы что, ничего не знаете? – вскричал несчастный. Казалось, он сейчас лишится не усов, а рассудка.
– Нет. О чем речь?
– Мой погреб…
– Продолжайте.
– Его уничтожило взрывом.
– Да неужто бомба добралась до ветчины, голландского сыра и пива? Как видно, ее томил не только голод, но и жажда! Надеюсь, не все ваши запасы уничтожены? Может быть, у вас все-таки припрятана бутылочка-другая?
– Конечно, есть небольшая надежда отыскать одну-другую среди обломков, но…
– Но что, господин Гони Монету?
– Меньше чем за десять долларов я вам ее не продам.
– Ну так попробуй продать ее американцам, подлый вымогатель! – взревел бретонец, сжав кулаки. – Если прежде мы ее не выпьем, не заплатив тебе ни шиша!
Маркитант в ужасе метнулся прочь, словно его ткнули штыком в спину.
– Что ж, пойдемте за сэром Уильямом, – сказал Каменная Голова. – Теперь уж осторожничать незачем.
И, не затрудняясь возней с запором, он одним ударом мощного плеча сорвал источенную червями дверь с петель.
Баронет вскочил на ноги, в то время как полковой капеллан, решив, очевидно, что дверь снесло взрывной волной, благоразумно забился в угол.
– Палачи? – произнес с вызывающей улыбкой баронет. – Вы пришли за мной? Все готово к казни?
Быстро отведя его в сторонку, Каменная Башка собрал и связал на затылке светлые волосы своего капитана, прошептав:
– Помните же о том, что я сказал. Когда веревка лопнет и вы упадете, притворитесь мертвым.
– Прикидываться мертвым? Мне? Корсару?
– От этого зависит ваша жизнь, капитан. И потом, через час американцы уже будут стоять под стенами форта. Уверяю вас, они сражаются как черти.
– Ну так пойдем и вздернем меня, – смирился сэр Уильям.
Тем временем палач достал из мешка свою знаменитую веревку с петлей и быстро ее оглядел. Малыш Флокко между тем встал перед капелланом, заслоняя от него товарищей.
– Связать ему руки за спиной? – спросил Каменная Башка.
– Да, – отвечал палач, подавая другую веревку. И, придвинувшись к боцману, проговорил ему на ухо: – Вяжи узел, который легко ослабить.
– Это для нас пара пустяков. Поверь мне, дружище, как только капитан упадет, его руки окажутся свободны.
– Хорошо.
В комнату вошел угрюмый унтер-офицер:
– Виселица готова. Ценою жизни четырех храбрых солдат!
– Говорил же я полковнику, во дворе небезопасно! – не преминул вставить Каменная Башка. – Надо было дождаться отступления американцев.
– Отступления?! Да они теснят нас со всех сторон. Скоро пойдут на приступ. Никогда еще не видел, чтобы мятежники сражались с такой яростью.
– Должно быть, продрогли, бедняги. Вот и попросили своих пушкарей поддать жару.
– Это вы всегда такие веселые?
– Всегда, – встрял Малыш Флокко. – Особенно если подвернулся случай отправить на тот свет какую-нибудь важную птицу.
Капеллан подошел к баронету с распятием в руках: