Корсары Южных морей — страница 49 из 111

– Все может статься!

Еще удар волны – и, замерев на какую-то секунду, корабль рухнул в пропасть, а потом снова взлетел ввысь.

– Пронесло? – со вздохом облегчения спросил Малыш Флокко.

– Нас-то пронесло, – протянул боцман, – а вот что будет с тяжелым фрегатом… Берегись!

Исполинский вал обрушился на палубу, круша и ломая остатки фальшбортов. Вода с рокотом захлестнула корабль вплоть до самого бака, пытаясь унести моряков в морскую бездну, и схлынула.

– Еще одна такая волна, и нам конец! – отфыркиваясь, произнес надежно привязанный боцман.

– А как же фрегат?

– Тысяча колоколен!

– В чем дело?

– Каков везунчик этот проклятый маркиз Галифакс! Ты только взгляни! Фрегат отнесло к югу, подальше от отмели!

– Вот это номер! Ну и прыжок!

– Последний прыжок будет самым страшным, сынок! Буря несет нас прямо к берегу! Через три-четыре часа судну конец!

– Нас разнесет в щепки волнами или просто ударит о берег?

– Скоро узнаешь!

– Что же нам делать? Может, воспользоваться шлюпкой?

– Ее наверняка давно унесло в море, и потом, что за польза от нее в такой шторм?.. Вот так так! Стало быть, мы покойники.

– Да, – сказал марсовой. – Берег все ближе. Что скажешь, Каменная Башка?

Боцман уныло покачал головой и поглядел на фрегат, который уносило все дальше к югу. Похоже, несмотря на свирепствующий шторм, маркизу удалось установить новый штурвал. А может, вместо штурвала англичане поставили рулевое весло – все лучше, чем ничего.

– Эге, вот и земля! Мы у самых берегов, – от души выругавшись, произнес Каменная Башка.

В двухстах метрах от судна при вспышке молнии показался скалистый берег. У побережья шторм бушевал еще сильнее. Грохочущие волны с разрушительной силой бились о скалы. Что это была за земля? Флорида? Старик-боцман думал именно так.

Бригантина уже царапала килем о дно. Ее могло разнести в щепки в любой момент. Каменная Башка, отпустив брашпиль, скрестил руки на широкой груди. Казалось, бедняга потерял последнюю надежду на спасение.

Еще с полчаса судно беспощадно швыряло на волнах. Из-за странной оптической иллюзии друзьям казалось, что земля сама бежит им навстречу. Это выглядело настолько реалистично, что Ульрих, которого качка вывернула наизнанку, спросил боцмана:

– Земля идет на нас?

– Как и колокольни твоей родной сторонки, – отозвался боцман.

– Немецкие колокольни все стоят на месте, папаша.

В этот самый момент неистовый порыв ветра подхватил бригантину и завертел волчком. Тяжелая масса воды обрушилась на палубу, залив пеной все вокруг. Среди грохота волн послышался мощный голос Каменной Башки:

– Все в трюм!

Поддерживая друг друга, товарищи добрались до люка и спустились на батарейную палубу. Останься они наверху еще на миг, и бушующее море унесло бы их прочь. Однако теперь им грозила смертью любая течь.

И тут корабль потряс сильнейший удар. Скрепы лопнули, бимсы прогнулись, с оглушительным треском лопнула обшивка обоих бортов судна. Вода хлынула в пробоины, захлестнув друзей, изо всех сил схватившихся за степс фок-мачты. Волна попятилась, чтобы через секунду вновь окатить моряков соленой водой и жестким песком, и снова схлынуть.

– Что, танцы закончились? – протирая глаза, спросил Малыш Флокко.

– Похоже на то, – отозвался боцман.

– Обшивка треснула?

– А ты что, не слыхал? Такой грохот разбудит моряка, утонувшего полгода назад!

– Вернемся на палубу?

– Не торопись, парень. Волны, должно быть, подметают палубу от кормы до бака!

– Не можем же мы здесь оставаться!

– Нам есть нечего, – добавил немец.

– Знаю, дружок, ты голодный, но медвежьими лапами нам не полакомиться, да и остальные туши давно смыло в океан, – сказал Каменная Башка.

– Я очень голодный.

– Я голоден не меньше твоего, Ульрих, – отозвался боцман. – В море нужно учиться терпению.

В этот момент очередная желтая от песка волна вновь захлестнула батарейную палубу, но не причинила морякам никакого вреда.

– Хороший знак! – воскликнул боцман. – Пошли, Малыш Флокко.

Они быстро спустились по лесенке, ведущей в трюм, но тут же вернулись назад. Проникая сквозь рваную обшивку, вода на глазах заполняла трюм. Но бригантина прочно застряла на мели и лишь благодаря рифам не шла ко дну.

– Считай, на якорь встали! – воскликнул боцман.

– Встали на якорь или разбились о скалы? – отозвался юный марсовой.

– Думай как хочешь. Этому судну конец.

– Поднимемся на палубу?

– Попробовать можно. Помоги-ка Ульриху. Бедняга совсем обессилел.

Четвертая по счету волна с рокотом проникала в пробоины, но мужчины уже поднялись выше уровня воды.

– Хороший знак! – потирая руки, повторил Каменная Башка. – Рифы удерживают нас крепче, чем десяток якорей. Поглядим, что творится на палубе.

Как ни били о борт свирепые волны, корабль прочно сидел на мели. Будто невидимый стальной кол прошил бригантину, прибив ее к рифам.

– Каменная Башка, – спросил Малыш Флокко, – мы уже покойники?

– Я, кажись, еще живой.

– Надолго ли?

– Надеюсь, что да. С этих рифов корабль не сдвинуть.

– Может быть, мы его стащим?

– Да ты спятил! Это сколько же лебедок понадобится! А верпов? Бригантине пришел конец, и, если нам жизнь не надоела, нужно отсюда отчаливать!

Боцман взбежал по лесенке и высунул голову из люка, но тут же, невольно вскрикнув, отшатнулся.

– Бретонцы из Иль-де-Ба не удирают!

– Чтобы я да сбежал? Выгляни наружу и попробуй ступить на мостик. От такого зрелища у меня мурашки по коже.

Выставив перед собой топор, марсовой сделал несколько шагов вперед, но тут же бросился обратно в трюм.

Ни один храбрец не осмелился бы идти дальше.

15. В окружении акул

Ужасное зрелище открылось глазам юного марсового. Вся палуба кишела акулами, переброшенными волнами через фальшборта. Щелкая огромными челюстями, они беспорядочно бились на палубе, колотя хвостами о мачты и брашпили, вдребезги разбивая бочки и сбрасывая их в море, будто невесомые соломинки.

– Видал, Малыш Флокко? – спросил Каменная Башка.

– У меня чуть сердце не остановилось!

– Не будь неженкой! Мы прогоним этих мерзавок! Не забывай, у нас еще есть английские карабины!

– Да, два, – сказал немец. – Я успел спасти наши боеприпасы.

– Тащи их сюда, – распорядился Каменная Башка. – Скажи мне, Малыш Флокко, видал ли ты когда-нибудь что-либо подобное?

– Ни разочка!

– Как насчет тебя, Ульрих?

– Нет, папаша.

– Вот и я не видал. Может, деду и доводилось видеть нечто подобное в одном из своих рейсов…

– Уж он бы тебе рассказал!

– Я был слишком маленьким, к тому же меня куда больше занимала наша семейная трубка!

– Да катись ты к черту со своей трубкой!

Немец вернулся с двумя заряженными карабинами. Каменная Башка схватил топор – наиболее подходящее оружие для его огромных ручищ, а остальные взяли по аркебузе. Вооружившись, они снова высунулись из люка.

Дюжина акул билась на палубе, разбивая морды о рангоут. Чудовища потеряли столько крови, что палуба стала походить на мясную лавку. Нескольким акулам удалось уйти обратно в море.

– Пробежимся до фок-мачты, – сказал Каменная Башка. – Берегитесь, чтобы они вас хвостами не задели.

Дождавшись удобного момента, они бросились вперед к носовой части судна, то и дело отпрыгивая в сторону, чтобы избежать столкновения с огромными морскими чудовищами. Удачливые друзья невредимыми добрались до марса фок-мачты. Вся верхняя ее часть во время шторма рухнула в океан вместе с реями и парусами. Тем временем волны продолжали бросать на палубу акул, а те – биться в поисках спасения.

Оказавшись в безопасности, Каменная Башка поглядел на бушующий океан, гадая, что же стряслось с фрегатом.

– Ничего не вижу! – потрясая кулаками, воскликнул он. – Проклятый корабль испарился!

– Может быть, его разбило о скалы? – сказал юный марсовой. – Я сожалею о нашей юной госпоже.

– Кто знает, что произошло? Весь юг окутан туманом, – отозвался боцман. – Может быть, фрегат и не разбился. Возможно, его отнесло дальше… Позаботимся лучше о себе! Готов, Ульрих?

– Да, папаша, – вскинув карабин, ответил немец. – Я покашу этим поганым рыбам!

– Ты тоже стреляй, Малыш Флокко. Топор и кортик сейчас, боюсь, не годятся. В другой раз прихвачу с собой абордажное орудие.

Тем временем четыре или пять акул вновь оказались в море, однако на палубе их все равно оставалось так много, что и речи не было о том, чтоб спуститься.

Первый же выстрел Ульриха попал в цель, загнав свинцовую пулю под толстую шкуру акулы. В следующие полчаса юноши, состязаясь в меткости, без промаха разили огромных рыбин. Раненые акулы высоко подпрыгивали, разбивая морды о фальшборт, и последним усилием падали в море. Но одна тяжелораненая акула все еще билась на палубе.

– Эх вы, горе-стрелки, неужто мне самому придется спуститься и прикончить эту мерзавку топором? Что на тебя нашло, Ульрих? Будь у тебя бутылочка пива, ты и стрелял бы лучше, верно?

– Конечно, папаша, – отвечал немец.

– Могу предложить только надтреснутую трубку. Хочешь подымить немного?

– Хочу, папаша.

– Ульрих, – сказал юный марсовой, – смотри не сломай древнюю реликвию! Ее еще дед Каменной Башки курил, она черт знает из каких краев!

– Из Малой Азии, осел ты этакий! – воскликнул боцман.

– Наверное, принадлежала какому-то турецкому султану?

– А ты как думал!

– Так-то, Ульрих! Будешь курить трубку, принадлежавшую самой худшей каналье на всем свете!

– Да что ты знаешь о турках? – вскипел боцман.

– Мой дед…

– Это которого на кол посадили в Негропонте?

– Да я уж и не помню! Помню только, что погиб он где-то в Турции, и не самой легкой смертью.

– Дай-ка мне лучше карабин. Надоело глядеть, как вы стреляете.

– Так взял бы топор и спустился на палубу! Твой дед уж точно не сидел бы тут без дела, ехидничая над нашими выстрелами.