Бревна плота, качающегося на волнах прибоя, были накрепко связаны прочными веревками, а пустые бочки служили чем-то вроде понтона.
Не успел Корсар приказать людям поджечь корвет и спуститься на отмель, как индейцы снова пошли в яростную атаку, словно вознамерившись не дать уйти ни одному белому человеку. Толпы вооруженных дикарей снова показались на берегу. Нельзя было терять ни минуты.
Малыш Флокко поднес к Святой Барбаре горящий фитиль. Артиллеристы вновь зарядили орудия и усеяли берег телами индейцев. Корсары погрузились на плот и, продолжая стрелять из карабинов, оставили отмель. Парус плота надулся от попутного ветра. Оставшись без любимого орудия, Каменная Башка схватился за длинный штурвал, в то время как тридцать или сорок матросов сели на весла.
Плот уже проплыл около пятидесяти метров, когда моряки увидели, что толпы краснокожих плывут вслед за ними. Теперь они с устрашающими криками пытались захватить плот. Легко представить, какое смятение началось на плоту, ведь лишенные орудий корсары оказались в еще большей опасности, чем прежде.
– Бросьте карабины! За сабли! – закричал сэр Уильям.
Разразилась новая, еще более жестокая битва. Плот раскачивался от ударов. Сабли корсаров десятками убивали дикарей, но те отчаянно сопротивлялись и пытались перевернуть плот.
Вода вокруг плота окрасилась кровью краснокожих. Внезапно дикари бросили плот и, поддерживая друг друга, поплыли назад.
– Что произошло? – спросил баронет, который не мог поверить в собственную удачу.
– Сэр, – сказал ему мистер Говард, – поглядите на воду.
На глубине двигались какие-то неясные отблески.
– Это же акулы! – воскликнул баронет.
– Держу пари, такого пира они еще не видели!
Не меньше двадцати акул, выплыв из мангровых зарослей, набросились на индейцев, разрывая их острыми зубами. Некоторые чудовища едва не выпрыгивали из воды, пытаясь полакомиться корсарами с «Громовержца», однако до них им было не добраться. Тогда рыбины снова поплыли за дикарями, поскольку те были более доступны.
Пережив новую, не менее опасную атаку, плот снова двинулся в путь и вошел в заросший с обеих сторон мангровыми кустами широкий канал.
Корсар и его боцман спрашивали себя, не скрывается ли впереди плот англичан, когда вспышка осветила мрак к югу от них. За ней последовал грохот взрыва и вихрь горящих искр.
Бретонец взвыл от горя:
– Это взлетел на воздух наш «Громовержец»!
– Не будем больше говорить о моем грозном непобедимом судне… – с трудом сдерживая слезы, ответил баронет.
– В таком состоянии корвет ни на что не годился, капитан, – сказал старпом. – Он взлетел на воздух, отправив на тот свет немало дикарей.
– Где теперь плот англичан?
– Мы его нагоним, сэр Уильям.
– Боюсь, как бы он не повстречал английские суда.
– Это будет не так-то просто. Суда держатся подальше от побережья Флориды, где полно рифов, отмелей, а главное, свирепых индейцев.
– Верно, – сказал баронет, – я не теряю надежды. С тех пор как мы покинули Бермуды и с тех пор как пал Бостон, я живу одной лишь мечтой.
– И одним сладким именем, – добавил мистер Говард.
– Тише. Не сыпьте соль на рану.
– В Нью-Йорке мы вас исцелим.
– Кто знает!
– Не отчаивайтесь, сэр Уильям. Надеюсь, нам еще предстоит сразиться с англичанами в этом огромном городе… Пока же вам необходим отдых. На вахте останемся я, Каменная Башка и несколько мушкетеров. Идите же. Сейчас мы вне опасности.
Изнуренный Корсар лег на одеяло недалеко от мачты, а дюжина вооруженных карабинами матросов расположилась вдоль бортов, отгоняя неугомонных акул.
Подгоняемый легким бризом, плот продолжал продвигаться по нескончаемому каналу в поисках врага. На плоту воцарилась тишина, нарушаемая лишь монотонными криками крупной птицы, чуть более двух футов в высоту, с черновато-коричневыми полосатыми перьями. Эти пернатые в изобилии водятся на побережье Флориды, преследуя моряков монотонными криками «Дум-ка-ду! Дум-ка-ду!».
Плот вошел в очередной канал, когда изумленным взглядам моряков предстала севшая на рифы темная громада.
Бретонец и Малыш Флокко вскочили.
– Фрегат! Это же фрегат! – в один голос закричали они.
Крик разбудил спящих матросов, которые тут же схватились за оружие, опасаясь нового боя.
Сэр Уильям и его верный помощник мистер Говард были потрясены, увидев недавнего грозного противника в таком состоянии. Пушки корвета проделали огромные пробоины в бортах корабля. Вода быстро заполнила трюм судна.
– Наконец-то! – воскликнул Корсар. – Теперь шансы равны, мой дорогой маркиз! По крайней мере, до тех пор, пока мы не доберемся до Нью-Йорка.
Не успели корсары приблизиться, как из-за фальшборта кормы показался человек. Он отчаянно махал людям на плоту.
– Там человек! – воскликнул мистер Говард. – Кто бы это мог быть? Почему его оставили одного на борту?
– Прыгай! – прокричал ему Корсар.
Поколебавшись, незнакомец бросился в воду и поплыл к плоту.
– Ты!.. – в изумлении воскликнул боцман. – Разве мы не бросили тебя связанным в лесу?
– Так и было, – сжав кулаки, ответил солдат.
– Не могу поверить, что ты еще жив! Я думал о тебе, но у нас не было времени с тобой возиться. Ты доплыл до фрегата?
– Я сломал ствол сосны и поплыл на нем к кораблю, окруженный акулами.
– А те побрезговали твоим английским мясом! – воскликнул Каменная Башка.
Бывший пленный ударил кулаком по воде и разразился градом такой затейливой брани, что восхитился даже бретонец.
– Когда ты приплыл сюда? – спросил англичанина Корсар, который уже знал историю брошенного в лесу пленника.
– Три или четыре часа назад, господин, – ответил солдат, стараясь быть любезным, поскольку догадался, должно быть, что говорит с капитаном.
– И на борту никого не было?
– Ни единой живой души.
– Что же, не осталось ни одной шлюпки?
– Их все разбили в щепки ядра корвета.
– Сколько твоих товарищей могло погрузиться на плот?
– Я не участвовал в бою. На палубе полно убитых, но мне было не до того, чтобы считать тела… Что вы со мной сделаете?
Корсар дал знак приблизиться прислонившемуся к мачте бородачу и сказал англичанину:
– У нас здесь знаменитый бостонский палач, и я буду в своем праве, если прикажу ему отправить тебя на тот свет. Но я дарую тебе жизнь при условии, что ты не доставишь нам беспокойства.
– Клянусь, сэр, – отвечал счастливый пленник.
– Хм… – сказал Каменная Башка. – Я бы на вашем месте так не рисковал. Этот юнец умудрился разорвать веревки, которыми связал его я, старый моряк, он смог вернуться на борт корабля, несмотря на то что лес был полон краснокожих и диких зверей! Мы с Малышом Флокко с него глаз не спустим!
Англичанина привязали к основанию мачты, и, поскольку рассвет был еще не скоро, корсары снова улеглись на дощатый настил, а плот, окруженный мириадами ночесветок и мерцающих во тьме океана медуз, продолжал свой путь.
Два часа спустя плот оставил позади узкие каналы среди скал и вышел на сверкающие в лучах рассветного солнца просторы Атлантики.
Зоркие глаза боцмана сразу различили темное пятнышко, быстро двигавшееся в нескольких милях от них под необъятным парусом.
– Это плот маркиза Галифакса! Это англичане! – во всю глотку закричал бретонец.
Он мог и не утруждать себя: корсары уже вскочили с оружием в руках, однако что они могли поделать? Англичане плыли на милю впереди, и у них было множество гребцов.
Англичане тоже заметили врагов и принялись махать им руками. Среди английских моряков Корсар с трепетом заметил знакомую светлую головку.
– Мэри! – воскликнул он.
Словно услышав его, девушка отчаянно протянула к нему руки.
– Успокойтесь, сэр, – увидев, как побледнел баронет, сказал мистер Говард. – Они ушли недалеко, и тот же ветер, что раздувает их парус, раздувает и наш.
Корсар бессильно опустился на пустой бочонок и уронил голову в ладони. Глаза дерзкого моряка, который, возможно, ни разу в жизни не плакал, теперь наполнились слезами.
– Мы будем преследовать их неустанно, – сказал мистер Говард. – До Нью-Йорка еще далеко.
– И потом, – сказал Каменная Башка, который, как всегда, был рядом со своим капитаном, – и с ними, и с нами может еще многое приключиться. Проклятье!.. Разве мы не корсары с Бермудских островов?
– На что же ты надеешься? – спросил его баронет.
– Не спрашивайте меня об этом до поры до времени. Это тайна.
Англичане начали стрелять, однако с такого расстояния их пули не могли причинить корсарам никакого вреда.
– О! – воскликнул бретонец. – Жаль, с нами нет наших абордажных орудий! Уж мы бы показали этим красномундирникам!.. Надеюсь лишь, что судьба окажется на нашей стороне и мы их нагоним!
Однако ветер был слабый, и оба плота шли с одинаковой скоростью. Делать было нечего.
– Тысяча колоколен! – бормотал Каменная Башка. – Нас разделяет всего одна миля! Одна миля! Чего бы я не дал, лишь бы успокоить сердце баронета! Нужно на что-то решаться до восхода солнца, пока не исчезло морское свечение.
Он подошел к штурвалу, где коротали время Малыш Флокко и двое наемников.
– Кто из вас не страшится смерти? – спросил их боцман.
– Я никогда ее не боялся! – отвечал юный марсовой.
– Мы, папаша, никогда не бояться! – дружно отозвались братья.
– Так не хотите ли рискнуть своей шкурой и пойти на абордаж английского плота, чтобы похитить нашу светловолосую мисс? Подумайте хорошенько. Море начинает волноваться, но плот англичан еще видно.
– Дело нелегкое! – сказал Малыш Флокко.
– Вы со мной или нет? Через пару часов взойдет солнце, и будет уже слишком поздно. Никому ни слова. Возьмите ваши кортики, раздевайтесь, и поплывем к плоту.
Свечение прекратилось, и воды потемнели. Белый парус вражеского плота исчез во мраке.
Четверо храбрецов в двух словах поведали старпому о своем плане и под покровом темноты, никем не замеченные, спрыгнули в воду.