Я подавала дамам шали и протирала бокалы в состоянии, близком к панике. Вот сейчас! Сейчас кто-нибудь хватится Мим и спросит меня, когда я последний раз видела ее. Все закричат, забегают и погонятся за ней, как стая гончих псов.
Но когда я поднялась в гостиную, чтобы забрать грязную посуду, миссис Метьярд по-прежнему улыбалась.
По пути на кухню я украдкой выглянула в окно. Полная луна проглядывала между облаками. Звездочки сверкали, и каждая из них напоминала острие иглы. Было очень холодно. Шел легкий снег.
А ведь на Мим лишь тонкие ботинки…
Потихоньку гости разошлись. С каждой секундой я дрожала все сильнее.
И вот наконец Нелл поставила в раковину очередную стопку тарелок и спросила:
– Ты Мириам не видела?
Я замотала головой. Чересчур поспешно.
Не успели мы улечься спать, как раздался стук в дверь со стороны магазина. И стучали не как обычно. Кто-то лупил в дверь всей ладонью.
Мне казалось, что эти ладони бьют не по двери, а по моей голове.
– И кого это принесло в такое время? – пробормотала Нелл, зябко кутаясь в тонкий драный плед.
У меня голова гудела от страха и недосыпа.
– Наверное, опять какой-то нализавшийся бродяга. Ну его! Пусть уходит!
Но он не уходил, а все колошматил и колошматил в дверь. Стук становился все сильнее и сильнее. Мне казалось, что голова вот-вот лопнет.
– Рут, наверное, придется все же открыть дверь!
Я вышла из кухни и сделала несколько неуверенных шагов в сторону двери. Кейт уже сбега́ла по лестнице, одергивая сбившиеся юбки. Она успела распустить волосы, и кудри почти прикрывали лицо, пружиня при каждом шаге. Миссис Метьярд следовала за ней не так торопливо, чинно отмеряя каждый шаг.
Билли и остальные гости уже ушли. Никто не видел, как я подглядывала за происходящим, спрятавшись в темном углу.
Я стояла на том же самом месте, что и в самый первый день – на пороге, – глядя в торговый зал. Сейчас, в ночной тьме, он не казался мне таким необыкновенно прекрасным. Головы и манекены выглядели в свете луны, скорее, как привидения. Разноцветные перья напоминали серо-коричневое оперение огромной хищной птицы. А отсвет стеклянных прилавков был и вовсе каким-то зловещим.
Кейт открыла дверь.
В торговый зал ворвался холодный ветер. Ленты затрепетали, несколько перышек взвилось в воздух. И вот я увидела на ступеньках довольно крепкого мужчину, который силой удерживал руку той, что отчаянно пыталась вырваться.
– Я тут нашел кое-что, что явно принадлежит вам, миссис Метьярд! – Это был наш молочник, мистер Браун – плотный мужчина с бычьей шеей. – Я сразу подумал: да это же та самая негритянка, что шьет у миссис Метьярд! Разрази меня гром! Поймал ее у постоялого двора. В наших краях негритянок нечасто встретишь…
Платье Мим прилипло к телу. Она была вся грязная, с расцарапанной щекой и дрожала от холода. И все же я никогда не видела ее такой красивой.
– Слава богу! – пролепетала Кейт. – Я думала, мы не найдем ее уже никогда. Моя мама только что заметила…
– Да нет… Эта дурочка не убежала бы далеко. Только не в такую ночь, как сегодня.
Мим все это время отчаянно вырывалась из цепкой хватки мистера Брауна. Она продолжала сражаться за свободу.
– А она дикая, да? Чуть не вырвалась, пока я ее сюда тащил. У вас найдется чем связать ее, мисс?
– Думаю, вот эта веревка подойдет…
Кейт дрожала от холода. Еще бы! С голыми плечами в нарядном платье…
– Мама, помогите нам!
Миссис Метьярд не сказала ни слова. Она стояла, словно окаменев, в центре торгового зала, на холодном ветру, и молча смотрела, как Мим снова и снова пытается вырваться. Эта неподвижность не предвещала ничего хорошего.
– Осторожно, мисс! А то, не дай бог, она еще и вас ударит!
Вдвоем Кейт и мистер Браун скрутили Мим руки и связали их. Ее кожа вмиг побелела под туго затянутой веревкой.
– Отпустите меня! – исступленно кричала она. – Я не вещь, не ваша собственность!
– У меня есть бумаги, в которых написано иное!
Боже! Бедная Мим! Стоило ли так рисковать? Терпеть этот дикий страх, и эту боль – ради часа свободы? Мне надо было отговорить ее. Если бы я была ей настоящей подругой, я бы остановила ее.
– Не знаю, как благодарить вас, мистер Браун. Вы наш спаситель!
Я едва сдержала горькую усмешку. Этому амбалу что, заняться было нечем? Почему он не мог просто пройти мимо?
Миссис Метьярд молча проследовала к прилавку и что-то достала. Кошелек. Она вынула из него монету и протянула молочнику.
– Вы слишком добры, мэм! Я просто сделал то, что должен был. Но я потрачу это на рюмку рома, чтобы прогреться после этой холодной ночи.
– В следующий раз, когда вы принесете нам молоко, мы угостим вас завтраком, – пообещала Кейт. – Если бы не вы, Мириам могла ведь попросту замерзнуть, или на нее напали бы какие-нибудь бандиты…
Мистер Браун расхохотался:
– Бандиты? Ну ей они не страшны. Она бы отбилась.
Миссис Метьярд сделала пару шагов вперед. Она явно была намерена прекратить этот разговор:
– Еще раз спасибо вам.
Снова миссис Метьярд раскрыла рот только тогда, когда шаги молочника окончательно стихли:
– Дезертир! – Это слово произнесли накрашенные ярко-красной помадой губы, за которыми скрывалось два ряда мелких женских зубов, но голос был не тот, каким обычно говорила с нами миссис Метьярд. «Капитан» вернулся! – Тебя надо поставить к стенке и расстрелять!
Она схватила Мим и потащила ее к тому пятну света, что образовалось в комнате от светившего за окном уличного фонаря. У меня в животе заурчало от страха.
Мим опять была в руках этого сумасшедшего «капитана»!
Это он держал и тряс ее.
Он вернулся!
33. Рут
Сначала они избили ее первым, что попалось под руку, – палкой от метлы. «Капитан» держал Мим за волосы, а Кейт, не жалея сил, орудовала метлой. При каждом замахе рукой на ее пальце сверкало сапфировое кольцо. Мим не проронила ни звука.
Когда глухие удары стихли, нас отправили в подвал спать: близняшек, Нелл и меня. Мой тюфяк без Мим казался таким непривычно огромным и холодным.
– И на что она только надеялась? – произнесла Нелл в темноту. – Она же не могла не понимать, что это невозможно. Особенно в такой мороз!
Дейзи откашлялась:
– Чернокожие, я думаю, не чувствуют холода. По крайней мере, не так, как мы… – Но по ее голосу было понятно, что даже такое бездушное существо, как она, не верит в это.
В эту ночь заснуть из нас не смог никто. Мы лежали, глядя в облупившийся потолок, и думали только об одном: что же сейчас происходит там, над нашими головами? Я прислушивалась к каждому шороху и скрипу, но Мим не было слышно. Это хорошо или плохо?
В следующие несколько дней Нелл не работала с нами на чердаке: ей было велено готовить и заниматься уборкой вместо Мим. У нее это получалось намного лучше. Если бы мне не было так страшно и тревожно за Мим, я бы радовалась более крепкому чаю и яичнице. Но сейчас я не могла думать ни о чем, кроме того, что Мим нет рядом со мной: ни на кухне, ни на чердаке, ни на тюфяке.
Мы все были ошарашены ее исчезновением. Даже Айви и Дейзи молчали. Странно, но не хватало их колючих взглядов и едких замечаний. По крайней мере, они напоминали мне, что я еще жива.
Сейчас единственное, что у меня осталось, это корсет Розалинды, в который я должна была вшить всю мою безграничную ненависть к ней, чтобы он стал моим орудием мести. И я старалась из последних сил. Теперь я чаще работала на чердаке, а не в закутке торгового зала. К тому времени, как мы закончили трудиться над нарядами Розалинды, наши пальцы стали зеленовато-желтыми из-за въевшегося в них изумрудного красителя для ткани.
– Я ненавижу всех невест! – воскликнула Айви. – Но эту особенно! Вы только посмотрите, что стало с моими руками из-за нее! Да пусть у нее вся кожа слезет вместе с этими нарядами!
Я улыбнулась.
Примерно через неделю после того званого ужина Кейт привела нас всех в торговый зал, чтобы мы помогли ей упаковать наряды Розалинды в красивую бумагу и коробки. Она никогда раньше не привлекала нас к такой работе. На ней было ее обычное полосатое платье. И выглядела она, если честно, просто ужасно на фоне всех изысканных и модных тканей. Ее нос, как мне показалось, еще сильнее задрался кверху. Под глазами появились темные круги. А ее талия, и без того тонкая, стала еще тоньше. Но мне совсем не было жалко ее.
– Давайте уже! – рявкнула она. – Айви складывает, Дейзи заворачивает в бумагу, Рут накрывает коробки крышками.
– Зеленая бумага, зеленые коробки и зеленые ленты – как неожиданно! – съязвила Дейзи.
Кейт грубо ткнула в нее пальцем:
– Начали! Без разговоров!
Надо отдать должное Розалинде, во вкусе ей не откажешь. Все было заказано по последнему писку моды: облегающие рукава, высокие корсажи, множество самых разнообразных складочек и оборочек. Пока Айви старалась сложить очередное платье так, чтобы не помять рюшечки на вороте, я все пыталась представить себе, что сказал бы Билли, увидев все эти наряды для Розалинды. И прежде всего, конечно, мой корсет болотного цвета.
Почему он больше не появляется здесь? С того самого дня! Если он и мог прийти и спасти нас, то это нужно было делать прямо сейчас. Он ведь жил здесь и должен знать о тех ужасах, что творятся в комнате «капитана».
Наверное, Кейт написала или сказала ему, чтобы он не приходил. Но неужели он не подозревает, что случилось что-то ужасное? Возможно, он уже полностью под каблуком Кейт и безропотно выполняет все ее приказания. Но мне не хотелось об этом думать. Он такой же, как мы, и не может стать таким, как они!
Я механически продолжала накрывать крышками коробки, а сама все думала о Билли. Оливковые ленточки, бледно-голубые коробки… Я перевязывала их лентами и туго затягивала.
На какое-то время эти механические действия под тиканье часов, шуршание бумаги и поскрипывание лент успокоили меня. Но внезапно дверь распахнулась, и на пороге появилась Нелл с перекошенным веснушчатым лицом: