Они дождались воскресенья, когда магазин был закрыт. Меня ни разу не попрекнули моей ночной вылазкой наверх. И никто не говорил о том, как именно умерла Мим. Нелл сказала, что ей запретили заходить в комнату «капитана». И при ней Метьярды ни разу не заговаривали про Мим. Никто из нас и не подозревал, что бедняжка уже мертва. Так и было до того воскресенья.
Мы работали над плиссированными юбками для бальных платьев. Это очень тяжелый труд – точно подгонять все эти мелкие складочки. Небо было затянуто тяжелыми тучами, которые угрожающе нависли над землей. Солнечного света, казалось, не было вообще. Каждый раз, когда сверкающее острие моей иглы появлялось из-под очередной складки плотного материала, я удивлялась: какой же свет оно отражает? Ведь его здесь просто нет! Без Мим и Нелл нам приходилось работать еще дольше. Однажды мы работали двадцать пять часов подряд.
И я была очень рада услышать наконец чьи-то шаги на лестнице, ведущей к нам на чердак. У меня появилась возможность немного передохнуть и отвести взгляд от иглы. Но тут я увидела вошедшую в комнату Кейт, и от моего облегчения не осталось и следа.
Под мышкой она держала очень знакомый мне сверток. В нем оказались ножи и маленькая пила, которые Билли принес для того, чтобы делать корсеты. Это мои вещи, и видеть их в руках Кейт было очень неприятно, словно она копалась в моем нижнем белье.
– Ты нам нужна, Рут. Вставай и пошли!
Я c шумом отодвинула свой стул:
– Кому-то нужен новый корсет?
– Я сказала, пойдем со мной!
У меня было слишком много недоделанной работы, но я не посмела спорить с ней, помня ту ночь и ту Кейт – в отсветах огня, с выпученными от ярости глазами. Она так и не наказала меня за то, что я прокралась наверх. Пока не наказала.
Под злобным взглядом близняшек я вышла из мастерской вслед за Кейт. Мы спустились вниз, в жилые комнаты. При дневном свете все выглядело совсем по-другому. Яркие краски и богатая мебель казались теперь какими-то зловещими. К тому же здесь стоял какой-то странный запах. И это были не цветочные ароматы, к которым я привыкла. Их заглушало что-то другое…
По мере того как мы приближались к комнате «капитана», незнакомый запах становился все сильнее, все нестерпимее. А когда мы остановились у двери, у меня во рту появился привкус, от которого чуть не стошнило.
– Мим… – прошептала я.
Кейт открыла дверь ключом. Ее руки дрожали. Бледно-голубые вены змеились по белой коже. Потом я вспоминала эту картину. Чтобы вспомнить, как выглядят вены живого человека, по которым течет кровь.
Дверь со скрипом открылась.
Я никогда не забуду того смрада, ударившего мне в нос. Это тошнотворное зловоние, казалось, разъедало глаза. Мы с Кейт закашлялись.
– Шевелись уже! Пошла! Быстрее! – Она толкнула меня вперед, навстречу смраду, зашла в комнату следом и снова заперла дверь на ключ.
Только после этого я смогла оглядеться.
«Капитан» сидел на корточках у камина. Пляшущие языки пламени придавали ему какой-то злобно-торжествующий вид. Края парика были влажными, само лицо раскраснелось от близости к огню.
– Пламя скрывает все, – бормотал он. – Огонь умеет хранить тайны.
Я не выдержала… Этот жар камина, это зловоние, и эта ужасна картина… Я без сил рухнула на колени, как подрубленная.
– Вставай! Вставай сейчас же!
Кейт тянула меня за рукав, волочила за собой по ковру. Мне было все равно. Я остолбенела от ужаса и почти не чувствовала боли. Я была готова умереть прямо сейчас – только бы не видеть всего этого.
Мим лежала в платяном шкафу.
Точнее, ее истерзанное и скрюченное тело со вспухшим животом. Голова Мим была полностью лысой. Голой, как коленка. Кто-то из этих двух монстров побрил ее налысо. Сразу было понятно, что она мертва уже как минимум сутки. Окоченение уже прошло, и началось тление. Какой ужас, моя красавица Мим превратилась в это!
– Что вы наделали?! – застонала я. – Что вы наделали?!
У меня не было сил плакать.
Рядом со мной что-то лязгнуло. Это Кейт бросила на пол сверток с моими инструментами.
– Ты была ее подругой, – еле выдавила она из себя. – Так что имеешь право.
Я все еще не могла понять, к чему она клонит, поэтому просто стояла и смотрела на все эти ножи и пилу, словно они были свидетелями моей прошлой жизни.
– Отрезать! – скомандовал «капитан». – Мы сожжем ее! Иначе они сразу опознают тело по руке без пальца!
«Капитан» взял кочергу и пошевелил ею угли.
Треск искр едва не оглушил меня. Казалось, что все это просто какой-то очередной кошмарный сон.
– Отрезать?!
– Да, ты должна отрезать ее правую руку пилой, – пояснила Кейт, словно речь шла об очередном заказе. – Мы сожжем ее в камине.
Каждое слово прибивало меня к земле, словно тяжелый камень. Я, конечно, сделала уже много плохого в своей жизни, но на такое пойти никак не могла. Они хотели, чтобы я разрезала на части труп моей лучшей подруги!
– Ни за что! – исступленно закричала я. – Вы не заставите меня сделать это!
«Капитан» злорадно ухмыльнулся.
Кейт продолжила хладнокровно:
– У тебя нет выбора. Если ее тело найдут с обеими руками, то его сразу опознают, и полиция придет к нам. Так что отрезать ей руку – это единственный выход. И никто, кроме тебя, не может этого сделать.
– Я не буду! Делайте со мной что хотите!
– Не с тобой. С твоей матерью…
На мои глаза мгновенно навернулись слезы. Мама… Я представила себе на миг ее бездыханное тело. Такое же ужасное, как тело Мим.
– Но… Вы ведь даже не знаете, где она и что с ней! – неуверенно пробормотала я.
«Капитан» злорадно ухмыльнулся, выдохнув облако дыма:
– Еще как знаю! Я слежу за этой паршивой бабой и заставлю ее выплатить долг. Ее когда-то считали красавицей? Ха! Сейчас она страшнее пугала! Она уже продала свои волосы. Теперь придется продать зубы.
Они схватили меня за руки. Одна справа, другая слева. Встряхнули и поставили на ноги.
Что я могла поделать?
Идеи, одна страшнее другой, роились в моей голове. А если выхватить один из ножей и напасть на них? Смогу ли я убить их обеих? Но ведь даже это не воскресит Мим! Да и маме моей от этого станет, скорее всего, только хуже. И самое главное: тогда я не смогу отомстить им, заставить их мучиться и долго страдать!
Вам это может показаться очень странным, мисс, но когда я вспоминаю сам процесс отрезания руки Мим… я вспоминаю в основном красоту. Эта тонкая сеточка вен. Внутренняя сторона ладони Мим, которая всегда казалась мне такой неожиданно розовой на фоне темной кожи остальных частей ее тела… Правда, сейчас ладонь была уже серой с белыми прожилками, словно мраморная. Мим была красивее и Розалинды, и Кейт. Даже в смерти она затмила их.
Как только я окончательно отделила руку Мим от ее тела, «капитан» тут же бросил ее в огонь. Пляшущие языки пламени охватили ее пальчики, и они исчезли в клубах едкого дыма.
Я снова упала на пол, и меня стошнило прямо на край платья Кейт.
Месть – это блюдо, которое подают холодным. Так ведь говорят, да? Я старалась собраться и остыть, лежа на полу этой жуткой комнаты. Собрать всю волю в кулак и дать ненависти затаиться как можно глубже в моем сердце.
Я сама умею причинять боль, у меня есть для этого свой, особый способ. Разве не поэтому сейчас я здесь, рядом с этими монстрами? Но, возможно, теперь это спасет меня, даст шанс освободиться.
И ведь никто не заподозрит меня. А если я сейчас возьму один из ножей и покромсаю их обеих, то меня точно поймают и повесят. И это убьет мою маму. Но если я сейчас затаюсь, то сумею отомстить им, не оставив никаких улик.
Лицо Кейт постепенно приобретало зеленый оттенок, как наряды Розалинды.
– Мы не сможем сжечь ее тело полностью. Будет много дыма и этот жуткий запах… Сбегутся все соседи. Надо как-то избавиться от ее тела.
– Проклятье, ты права! – пробормотал «капитан», неотрывно глядя в камин и кочергой толкнул руку Мим поглубже в горящие угли. Что-то затрещало и зашипело.
– До реки мы ее не дотащим. И если ее тело всплывет… Станет сразу понятно, что ее бросили в воду уже после смерти.
Об этом Кейт следовало подумать заранее, до убийства, подумала я.
– Может, нам просто похоронить ее, закопать в землю? Но у нас на заднем дворе нет столько места. Если только… – Кейт на миг замерла и уставилась прямо на меня. – Точно! Угольная яма! Капитан, она достаточно глубокая? Мы можем бросить ее тело туда и засыпать негашеной известью. А когда останутся одни кости, зароем их. Почувствуют ли соседи запах из угольной ямы?
Для них Мим была всего лишь запахом, который надо как-то скрыть. Она не была достойна, по их мнению, даже скромной могилки на кладбище при церкви или же маленькой мраморной урны. Ее удел гнить в угольной яме – обители червей, жуков и пауков. Это даже хуже, чем безымянная могила моего отца, которую лучи солнца освещают хоть иногда.
– Это наш единственно возможный оборонительный рубеж, – прогремел «капитан», со звоном отбросив кочергу. – Я буду на передовой, ты возьмешь на себя тыл.
Поднявшись и расправив складки своего красного мундира, «капитан» схватил тело Мим за левую руку и культю правой. Я обмотала ее первым, что попалось под руку, – куском муслина, но кровь все равно просачивалась и так и норовила оставить следы на мундире «капитана» как главную улику против этой бездушной твари.
– Ты можешь не тащить тело вместе с нами, – сказала Кейт, судорожно сглотнув, и взялась за распухшие ноги Мим.
Ах, какое неслыханное благородство! Словно они не понимают, что теперь каждый раз, находясь на кухне, я буду осознавать, что тело моей единственной подруги разлагается прямо у меня под ногами.
– А что, твой парень не поможет тебе стащить тело в угольную яму? – съязвила я.
К моему удивлению, Кейт вздрогнула:
– Ни слова Билли обо всем этом, поняла? Скоро свадьба – не сметь!
Я презрительно фыркнула.
А что бы подумал Билли, узнав, для чего мне пришлось использовать инструменты, которые он мне дал? Отшатнулся бы в ужасе от этого свертка, в котором лежит теперь и пила со следами запекшейся крови Мим? Или ему было бы все равно?