– Нет, не этот, – запротестовала Кейт, махнув рукой. – А тот, который ты мне сделала!
Я достала свое творение двумя пальцами. Теперь мне было уже неприятно касаться этой синей ткани. Я чувствовала притаившуюся в ней смерть.
– Я просто подумала… – еле слышно проговорила я.
– Рут, да что, в конце концов?
– Я… Думаю, у вас есть одна небольшая тайна…
Губы ее задрожали. Она подняла на меня глаза, полные слез:
– Ты о чем?
– О том… Почему у вас давно не было месячных. Эта ваша тошнота и частые походы в туалет. Я ваша служанка, мадам, и поневоле замечаю такие вещи.
На некоторое время в комнате воцарилась зловещая тишина. Я слышала только стук своего сердца. Мне казалось, оно вот-вот выпрыгнет из груди.
И вдруг Кейт разразилась слезами.
Это было невыносимо. Я уронила корсет с павлинами на пол. Мне казалось, что я буду ликовать и торжествовать, видя ее муки и страдания. Но это выглядело ужасно. В плачущей Кейт не было ничего красивого. Ее лицо превратилось в красное мокрое месиво.
– О Рут! Что же мне делать?
– Что вам делать, мадам?
– Я не хочу!
Так значит, это правда… Застыв в ужасе, я смотрела на нее не мигая. Ее слезы все капали и капали на трюмо. У нее пока еще не начал расти живот, но это ведь дело времени.
Я должна защитить этого малыша.
– Я не хочу ребенка, не хочу… – выла Кейт. И только тогда до меня дошел смысл ее слов: этот ребеночек больше нужен мне, чем ей!
Сначала мне хотелось задать ей хорошую трепку, чтобы она пришла в себя. Да все женщины в этом мире были бы счастливы носить под сердцем дитя Билли Рукера! Хотя… Рождение Наоми было ужасным, разве нет?
Я опять вспомнила маму, стоящую на четвереньках и мычащую, как корова. Такая перспектива, конечно, не может не страшить.
– Послушайте, – сказала я так нежно, как только могла, – у меня тоже были такие настроения, пока моя сестра не появилась на свет. Я совсем не радовалась тому, что она вот-вот родится. Но потом она родилась – и все оказалось не так уж страшно. Она плакала не так часто. Правда!
– Нет! Даже если это будет ангел во плоти – не хочу! Я не хочу никакого ребенка! И дело не в ребенке, а во мне самой! Ведь его появление сделает меня…
– Кем?
– Матерью! Но я просто не могу быть матерью! – Ее узкие тощие плечи сотрясались в жутких рыданиях. Такой я не видела ее никогда. Но, как ни странно, глядя на нее, я снова разозлилась.
– Зачем же вы тогда вышли замуж? Разве вы не знали, что после свадьбы, скорее всего, произойдет именно это?
– Нет, я… Я не знаю! – Она закрыла лицо руками. – Я хотела, чтобы были только я и Билли!
Как же она может не хотеть этого малыша? Чудесный пупсик с огромными голубыми глазами, как у его отца! Ну разве это не счастье?
Я решила дать ей спокойно выплакаться и начала собирать грязную посуду на поднос. Взяла чашку с недопитым какао. В нем плавало свернувшееся молоко. Наверное, Нелл забыла бутылку с молоком на подоконнике.
– Рут, пожалуйста, только не говори Билли!
– Это не мое дело, – фыркнула я. – Но я больше не стану надевать вам корсет. В вашем положении этого нельзя делать.
– Ты будешь делать то, что я тебе прикажу! – крикнула Кейт, обернувшись ко мне, и на какую-то долю секунды я увидела перед собой точную копию лица ее матери. Эти расширенные глаза. Эта маниакальная одержимость! И страх потери контроля… – Здесь решаю я!
– Нет! В этом вопросе нет!
Я выбежала из комнаты с трясущимися от гнева руками.
О боже! Что же мне теперь делать?!
Я так и не смогла придумать ничего путного. Прошел октябрь, начался ноябрь, но Кейт так и не объявляла о своей беременности. Я понимала, что она при всем желании не сможет долго скрывать этого. Хотя, как оказалось, Кейт умела мастерски притворяться.
Миновал мой шестнадцатый день рождения. И вскоре, когда я мыла пол внизу в холле, услышала голос Билли:
– Рут! Рут!
Я ощутила тепло его ладони на моей спине и подняла на него глаза, так и продолжая стоять на четвереньках со щеткой в руке. Как приятно было ощущать его руку на своей спине! В глазах его была такая тревога, что я невольно съежилась.
– Да?
– Не могла бы ты подняться к Кейт и посидеть с ней? Моя мама скоро придет и сменит тебя.
– Что случилось? – быстро спросила я. Наверное, слишком быстро. Мне показалось, что слово «убийца» уже проступает у меня на лбу.
– Ей очень плохо. У нее кровоточат десны, а белки глаз совсем желтые. Наверное, у нее желтуха!
Я медленно распрямилась и бросила щетку в ведро с водой. Я могу скрести пол хоть до дыр, но вины своей не смою никогда. Ни один из моих смертоносных стежков уже нельзя распустить. Я представляла себе малыша, которого носит под сердцем Кейт, очень похожим на Наоми. Это была девочка, как две капли воды похожая на мою сестричку, только с бездонными глазами Билли. И я убиваю ее. День за днем убиваю младенца. Опять…
И зачем? Смерть Кейт не воскресит Мим. И маму мою тоже не воскресит. Моя месть абсолютно бессмысленна. И горька, как желчь.
– Ты пошлешь за доктором?
– Наверное… – Билли провел рукой по своим взъерошенным волосам. – Кейт сказала, что не хочет вызывать врача…
На лице Билли отразилось столько эмоций! Я вынесла в этой жизни многое, но видеть его страдания было невыносимо.
Я разбила его сердце.
– Немедленно пошли за доктором! – закричала я. – Не слушай Кейт, шли за доктором немедленно!
Билли ошарашенно смотрел на меня.
Я перевела дух и закричала снова:
– Она беременна, Билли!
Услышав это, он согнулся так, словно я ударила его ломом по животу.
– Я не знал… Я не знал… – бормотал Билли, закрыв лицо руками. – Я бы тогда не…
Я бы тоже нет!
– Это точно, Рут?
– Билли, у нее не было крови уже несколько месяцев!
– А Нелл знает?
Я уставилась на него в изумлении. Довольно странный вопрос.
– Точно никто из нас, конечно, не знает. Но уж коль скоро у нее нет месячных, и ее все чаще тошнит…
Он шумно сглотнул, кивнул и уставился куда-то в стену.
– Сэр?
– Э… Да-да, ты права!
Он потрепал меня по голове, словно любимую собачку, и поспешил прочь. Дверь за ним шумно захлопнулась.
Монстр! Я бежала вверх по лестнице – и это слово преследовало меня. Миссис Метьярд в комнате «капитана», забивающая работниц плеткой до полусмерти. Я, сидящая за ширмой и вшивающая смерть в корсет, стежок за стежком. Мы обе – просто монстры!
Кейт лежала поверх застланной постели. Она была вся в поту. Корни ее заметно поредевших волос потемнели от пота.
И на ней опять был мой корсет.
С яркой ткани на меня смотрели павлиньи глаза. А я, дурочка, думала, что этот корсет – мое оружие. Нет, он – это я сама, моя горечь, моя боль. Настоящая я, как сказал бы мой отец: убийца невинных младенцев. В этот раз еще даже не рожденного.
– Мои ладони, – стонала Кейт. – Рут, они горят!
Раздобыв миску с водой и тряпку, я вернулась к ней. Промокнула ей лоб и обтерла ладони. На ощупь Кейт не была горячей, совсем.
Сапфировое кольцо соскользнуло с ее пальца и покатилось со звоном. Я подняла его и положила на трюмо. Оно заиграло в свете падавших из окна лучей.
– Я хочу ванну! – сказала Кейт.
Не опасно ли это сейчас? Может, дождаться доктора? Но если я соглашусь искупать ее, то хотя бы смогу снять с нее этот корсет!
– Пожалуйста, Рут!
– Пойду за водой.
Нелл готовила на кухне завтрак. Она медленно, тщательно помешивая, растворяла какао в чашке. Вокруг нее жужжали мухи, прилетевшие на приторно-сладкий запах и на приманку липучек.
– Кейт не будет есть сейчас, – сказала я. – Ей очень плохо. Билли пошел за доктором.
Нелл уронила ложку:
– Билли? За доктором? Правда?
Я скорчила гримасу:
– Ну, я надеюсь. Я сказала Билли, что Кейт беременна.
– Ох, зря ты это…
– Почему?
Нелл пожала плечами:
– Кейт вряд ли обрадуется тому, как Билли узнал. Он должен был узнать это не от тебя.
– Нелл, что сделано, то сделано. Помоги мне набрать воды.
Вдвоем мы наполнили водой железную ванну. Вода была чуть теплой, чтобы у Кейт не поднялась температура. И вот на поверхности воды отражаются три фигуры: Кейт, Нелл и моя. Наши отражения искажаются и покачиваются. Мы словно три ведьмы, склонившиеся над котлом с зельем.
Нелл вытерла рукавом пот со лба.
– Я вернусь на кухню!
Мне так не хотелось, чтобы она уходила сейчас. Не хотелось оставаться наедине с Кейт, липкой от пота и что-то бормочущей себе под нос.
Все это время я думала, что тело Кейт просто идеально. Но сейчас… Мне было страшно увидеть то, что скрывала ее рубашка. Груди ее не выступали под белой тканью, теперь рубашка просто спадала с костлявых плеч.
Над верхней губой, где блестели бисеринки пота, я заметила легкий пушок.
– Спасибо, Нелли!
Нелл уже устремилась было к двери, но Кейт схватила ее за запястье своей костлявой рукой, на которой выпирали синие прожилки вен.
– Мадам! – Нелл с силой высвободила свою руку и убежала вниз.
– Нелли не простила меня! Она никогда не простит! – выла Кейт. – Она не понимает!
О, это было еще ужаснее, чем присматривать за младенцем!
– Пустяки! Давайте я помогу вам…
Не успела я договорить, как Кейт перекинула свою худющую ногу через край ванны и плюхнулась в воду.
Волосы ее раскинулись по воде, рубашка всплыла над коленями.
– Пойми, когда это делала я, было не так больно. Именно поэтому я всегда вызывалась делать это.
Я подумала, что у нее просто истерический припадок. Горячка. Волосы ее намокли и стали тонуть. Она задрожала, у нее зуб на зуб не попадал. По крайней мере у нее спадет температура.
– Попробуйте успокоиться, мадам. Не шевелитесь, а то мы выплеснем слишком много воды. Я прогрею полотенца.
С таким же успехом я могла говорить по-китайски. Она обводила комнату остекленевшими глазами.