«Что это?» —мысленно спросил я у своего симбионта.
Ответ пришел мгновенно, всплыв в сознании как давно известная истина: "Портал".
И действительно - за стеной явственно ощущалась та самая портальная сеть, подобная той, что использовалась в столице для мгновенных перемещений. Внезапно я почувствовал непреодолимую тягу к этому месту, словно невидимая рука потянула меня за собой. Не сопротивляясь этому импульсу, я...
...оказался в другой комнате.
На полу четко просматривался вычерченный портальный круг, но теперь я понимал главное — это перемещение произошло не за счет энергии тьмы, как раньше, а с помощью энергии хаоса. Значит, древняя портальная сеть действительно работала на совершенно иных принципах!
Это открытие давало невероятные возможности. Теперь предстояло проверить:
Как далеко я могу чувствовать ближайшие порталы?
Можно ли перемещаться между ними, не используя энергию тьмы?
Если да, то в столице меня больше не смогут отслеживать стандартными методами.
Хотя... оставался вопрос: а следят ли спецслужбы за колебаниями энергии хаоса? Это еще предстояло выяснить. Но уже сейчас я чувствовал - передо мной открылся совершенно новый уровень возможностей.
Но все эти размышления можно было отложить на потом. Сейчас мне предстояло тщательно обыскать лабораторию — вдруг предыдущие исследователи оставили что-то, что посчитали незначительным или неспособным раскрыть их секреты? Ведь неизвестно, когда мне еще представится возможность снова оказаться в этом месте.
Я провел несколько часов, методично проверяя каждую комнату. В одном из помещений обнаружил ряд пустых детских инкубаторов — их прозрачные купола покрылись тонким слоем пыли, но механизмы все еще выглядели исправными. Однако ни единой записки, ни обрывка документа, ни малейшей зацепки, которая могла бы пролить свет на то, что здесь происходило.
Что ж, хоть какое-то утешение — мне удалось пробудить ядро хаоса. Но теперь появилась новая проблема: я никоим образом не мог позволить профессорам из лаборатории заполучить меня в свои руки. Как бы я объяснил им, каким образом мне удалось активировать ядро хаоса, без вмешательства древних родов?
Я вернулся в комнату с порталом. Собрав всю энергию, которую доспех накопил за последние недели, я активировал древний круг.
Когда портал активировался, пространство передо мной не просто искривилось — оно разошлось швами, обнажая бесконечную сеть серебристых нитей, переплетенных в причудливый узор. Я ступил вперед, и в тот же миг мое тело растворилось, превратившись в часть этой космической паутины. Каждая нить вибрировала под моим невесомым прикосновением, передавая сокровенное знание о точках своего крепления в реальности.
Одна нить, толстая и упругая, вела к знакомому месту в парке — я чувствовал ее надежность, словно это была натоптанная тропа. Другая, тонкая и дрожащая, уходила в подземные лабиринты, о которых не знал никто. А там, вдали, мерцали ледяные нити, ведущие в такие глубины мироздания, куда человеческое сознание проникать не должно. В этот миг я стал пауком, скользящим по паутине судьбы, где каждая точка крепления была дверью в иной мир.
Я материализовался в парке, и первое, что ощутил — особенный питерский холод. Он не кусал кожу резко, как московский мороз, а проникал внутрь постепенно, пропитывая одежду сыростью, оседая каплями тумана на ресницах. Воздух был густым от смеси запахов — снега, подтаявшего за день и вновь застывающего к ночи, дыма из далеких труб, кисловатого дыхания гранитных набережных.
Снег ложился неровным покрывалом. На мраморных статуях он скапливался пушистыми шапками, на чугунных решетках — застывал хрупкими перьями, а на дорожках превращался в сероватую кашу, испещренную следами дневных прогулок. Желтый свет фонарей, размытый влажным воздухом, создавал вокруг себя молочные ореолы, в которых кружились редкие снежинки. Где-то вдали, за деревьями, глухо поскрипывал лед на Неве, а еще дальше — угадывался приглушенный гул ночного города, словно завернутый в несколько слоев зимней тишины.
Я стоял неподвижно, позволяя доспеху впитывать новые ощущения. Петербург встречал меня иначе, чем прежде — теперь он видел во мне не просто гостя, а часть древней системы, гораздо более старой, чем эти гранитные набережные и позолоченные шпили. Город будто присматривался ко мне, затаив дыхание, готовый либо принять, либо отвергнуть нового хранителя своих тайн.
Я решил не вызывать такси и пройтись по ночному городу пешком, проверяя свои новые возможности. То растворялся в тенях, становясь невидимым для случайных прохожих, то сливался с кирпичными стенами домов, как хамелеон, принимая текстуру и цвет поверхности.
Параллельно я пробовал удерживать связь с порталом, от которого постепенно удалялся. Нить ощущений тянулась за мной, как невидимая пуповина, но примерно на расстоянии трех километров я почувствовал, как она рвется. Неясно было, то ли это предел моих физических сил, то ли магических. Можно ли его расширить? Нужно ли?
Чем дольше я шел, тем сильнее разгорался внутри голод. Доспех требовал подпитки, и я понял, что до бифштекса в приличном ресторане мне не дотянуть.
На набережной, у кромки льда, светился яркий ларек с шаурмой. Вокруг него толпились таксисты — машины с желтыми огнями на крышах, водители в потертых куртках, курящие у открытых дверей. Хороший знак, подумал я. Если местные таксисты здесь едят, значит, шаурма достойная.
Я заказал двойную порцию, с сыром, мясом и обязательно с халапеньо. Горячий лаваш, пропитанный соусом, хрустел в пальцах, а первый укус взорвался во рту бурей вкусов — острый, сладкий, дымный. Я ел медленно, смакуя каждый кусок, запивая крепким сладким чаем из пластикового стаканчика.
Доспех отозвался удовлетворенным теплом, будто наконец получил то, чего жаждал. Голод отступал, но я знал — это лишь временная передышка. Впереди предстояло еще многое узнать, многое проверить.
А пока... пока я стоял у Невы, смотрел на темную воду и жевал последний кусок шаурмы, чувствуя, как город вокруг меня дышит, живет и хранит свои тайны.
Мир вокруг постепенно обретал новые оттенки - холодные сине-стальные тона энергетических потоков смешивались с привычными городскими красками. Ощущение силы возвращалось ко мне волнами, словно приливная волна наполняет высохшее русло. Я вновь обратился к сенсорам доспеха, пытаясь разгадать его новые возможности, как вдруг...
...мои пальцы непроизвольно сжались в кулаки. Где-то совсем рядом находился еще один доспех! Теперь я понимал, о каком чувстве говорил младший Фрост - доспехи действительно ощущали присутствие друг друга. Но кто это мог быть? Друг, готовый помочь? Или враг, выжидающий момента для атаки?
Я мысленно обратился к своему доспеху: "Кого мы чувствуем? И ощущает ли нас тот носитель?" Ответ пришел мгновенно - вибрацией по позвоночнику и четким пониманием: пока я остаюсь в режиме скрытности, мое присутствие невидимо для других.
"Что ж, - подумал я, - пришло время выяснить, кто еще скрывается в ночном городе". Направившись пешком в сторону исторического центра, где когда-то селилась знать, я заметил, как изменилась моя походка - шаги стали бесшумными, а тело автоматически выбирало самые темные маршруты между особняками XIX века.
Фасады старинных зданий, подсвеченные желтыми фонарями, бросали на мостовую причудливые тени. Где-то в этом лабиринте из камня и истории скрывался другой носитель. Я чувствовал его присутствие все отчетливее с каждым шагом - пульсирующий сигнал то усиливался, то почти исчезал, будто тот, кто его излучал, тоже пытался оставаться незамеченным.
Я вышел на набережную Мойки, где тьма ночи смягчала строгие линии старинных особняков. Здесь каждый дом дышал историей – фасады в стиле северного модерна с гранитными атлантами, чугунные ограды с позолотой, высокие окна с витражными стеклами. Лунный свет скользил по карнизам, выхватив из темноты лепные гербы и замерзшие каменные лики на фронтонах. Воздух пах снегом, речной сыростью и едва уловимым ароматом старины – смесью полированного дерева, книжной пыли и выветрившегося за века камня.
Вдоль набережной стояли припаркованные дорогие автомобили – черные люксовые седаны с тонированными стеклами. Их бронированные кузова блестели, как панцири жуков, отражая свет редких фонарей. Я замер, когда заметил движение у одного из особняков – массивная дубовая дверь с медной табличкой приоткрылась, выпуская узкую полосу теплого желтого света.
Человеческая фигура промелькнула в дверном проеме слишком быстро, чтобы разглядеть детали. Лишь мелькнул край темного плаща и блеснуло что-то металлическое – может быть, пряжка ремня или... часть доспеха? Дверь бесшумно закрылась, но я успел заметить, как в окнах второго этажа дрогнули тени – кто-то поднимался по внутренней лестнице.
Я прижался к стене соседнего дома, позволив доспеху усилить мои чувства. Через каменную кладку доносились приглушенные звуки: скрип паркета, щелчок выключателя, затем... металлический лязг, похожий на звук раскрывающихся пластин доспеха. Но было ли это реальностью или игрой воображения?
Передвигаясь как тень, я обошел особняк. В одном из окон второго этажа виднелся слабый голубоватый отсвет – будто от экранов мониторов или... энергетического ядра. Мой доспех отозвался едва заметной вибрацией – тот, кто находился внутри, определенно был носителем. Но кем? Агентом спецслужб? Наследником древнего ордена? Или, может быть, беглым экспериментом, как и я?
Я почувствовал, как по спине пробежали мурашки – кто-то в этом доме прямо сейчас, возможно, анализировал те же данные о моем присутствии. Игра в кошки-мышки только начиналась.
Глава 18
Дождавшись, когда свет в окне наконец погас, я запустил в воздух миниатюрный разведывательный дрон. На втором этаже шторы оказались не до конца задернутыми, и то, что я увидел, заставило меня на мгновение замереть от удивления. В просторной спальне с высокими потолками статная черноволосая женщина лет сорока страстно занималась любовью с мужчиной лет тридцати.