– Простите, господин Мелан, – Вийон потупился. – Я простой, духовно неразвитый человек и не понимаю таких рассуждений. Но нельзя ли как-нибудь вернуть нашу лавку обратно? Без нее и нам неудобно, и вам. И четырех корзинщиков с юга города – Лэсса, Тервола, Арду и Вале – они тоже пропали…
Мелан Ортцен некоторое время смотрел на Вийона, и на лице его было написано глубокое разочарование.
– Я ведь для тебя это делаю, – напомнил Мелан. – Для тебя я поступился принципами не смотря на то, что мой незримый наставник всегда советует мне отвергать жалость, ведь как ее не имеют бессмертные Освобожденные, так и нам не следует ею руководствоваться. И что я получаю вместо благодарности?
– Я очень благодарен вам, господин Мелан, – Вийон молитвенно сложил руки на груди. – Но что, если кто-то узнает, что пропали четыре человека, а вы и я к этому каким-то образом причастны? Боюсь, никто даже и слушать не станет моих оправданий, сразу отправят в яму или на каменоломни, а то и сожгут, обвинив в черной магии.
– Никто не узнает, – отмахнулся Мелан. – В этом сне их либо вовсе нет, либо они занимаются какими-то другими делами, или торгуют на другом рынке, не этом.
– Вы знаете, и я знаю, – не унимался Вийон. – Вдруг узнает еще кто-нибудь? Такое нельзя исключать. Спасибо, очень вам благодарен за то, что помогаете мне, но у меня и так неприятностей полно, а если еще и это… тогда я уж и не знаю, как быть.
Мелан раздраженно сплюнул, подвинул короб, на котором сидел, когда хотел отдохнуть, залез на него, снял покачивавшуюся на ветру ловушку и грубо ткнул ею Вийона.
– На. И больше ко мне ни с чем не обращайся.
Вийон повертел в руках разноцветное изделие из веток, кожи и свернутых тряпиц. Выглядела ловушка очень странно, даже пугающе, ибо была непонятна. На ее концах болтались соломенные коробочки, перевязанные разноцветными лентами и короткими веревочками.
– Господин Мелан, простите!.. А как с нею быть, что делать?
– Развяжи веревки на конца и все вернется обратно. Нет, не сейчас, а когда будешь ложится спать. И все, не разговаривай со мною даже!
– Благодарю вас, господин Мелан!
Мелан заскрипел зубами и отвернулся.
Остаток дня прошел как обычно. У Вийона купили несколько корзин, еще одну забрал стражник. Когда не было покупателей, Вийон пересказывал Вассае Крейф новости, которые слышал сам и узнавал те, которые слышала она. Крейф удивила внезапная смерть Огиса и странная женитьба Флеба, она захотела узнать все подробности, и лишь с большим трудом Вийону удалось избежать обсуждения настоящих причин этих событий. День был долгим, и он, похоже, напрасно напился воды у колодца Энни – тянулись минуты и часы, а желание опорожнить мочевой пузырь становилось все сильнее. Но Вийон боялся уходить: мысль о том, что стоит ему отлучиться как непременно произойдет какая-нибудь очередная мистическая неприятность, не давала корзинщику покоя. Но дело близилось к вечеру, и терпеть стало совсем невмоготу. Вийон вышел из-за прилавка, даже не предупредив Мелана – поскольку рассудил, что ни один вор не станет трогать корзины, лежащие на том же столе, за которым стоит продавец. Местом, где обитатели рынка обычно справляли нужду, служила мусорная яма неподалеку, но к ней Вийон не пошел, а пристроился к перевернутой на бок телеге на краю рынка. Но справить нужду он так и не успел – Вийона заметил стражник и наорал на него, едва не избил и пригрозил штрафом. Если бы жители громадной столицы Ильсильвара гадили бы где им вздумается, город быстро утонул бы в нечистотах, и жить в нем стало бы невозможно – исторически, так и происходило несколько раз, и именно поэтому в последние века существовали жесткие императорские указы касательно мест для мусора и нечистот. Кое-как избавившись от стражника, Вийон бросился в ближайший переулок, а из него в другой, и наконец за третьим поворотом обнаружил совершенно пустую кривую улочку. Постоянно оглядываясь по сторонам и вздрагивая при каждом шорохе, Вийон, наконец, сделал то, что так хотел. Журчание бьющейся о стену струи показалось ему необыкновенно громким и он вздрогнул при мысли о том, что люди в домах по соседству услышат его и выбегут на улицу, чтобы прогнать или даже поколотить человека, вздумавшего помочиться прямо у них под окнами. Вийон хотел закончить все как можно скорее, но влага все лилась и лилась – так, будто бы в нем прятался целый бочонок этой жидкости – и никак не хотела кончаться. От нервного напряжения он начал даже слышать какие-то голоса и шорохи за спиной, но, оглядываясь через плечо, видел, что двери домов остаются закрытыми, и никого на улице как не было, так и нет.
Наконец, на землю упали последние капли. Вийон счастливо вздохнул, оправился, повернулся и…
И там была крыса. Ну конечно же. Шебуршала именно она, деловито выгрызая на побеленной стене противоположного дома свое сообщение.
– Что тебе от меня надо??? – Истошно заорал Вийон.
Крыса вздрогнула, но работы своей не прекратила. Завершив последнюю линию, она повернулась, бросила оценивающий взгляд на корзинщика, опустилась на четыре лапки, быстро побежала по улице и вскоре скрылась из глаз. Вийон перевел взгляд на кривые значки на стене. Хотел бы он их забыть. Или вовсе не видеть. Но нет, память человека куда хуже пергамента: многие воспоминания пропадают из нее почти сразу, другие же невозможно стереть, как бы этого не хотелось.
Вийон тупо смотрел на стену перед собой. Его крик не остался незамеченным: из окна выглянула какая-то женщина, затем мужчина. Вийона обругали и пригрозили побоями, если он продолжит орать. Но корзинщик почти не слышал говоривших. Он смотрел на знаки, пытаясь понять, как быть и что теперь ему делать. В первый раз начертанное крысой слово запустило цепочку событий, в результате которых оказались покалеченными крысиным демоном несколько людей, в другой раз повесился Огис, какую же разрушительную силу несло в себе третье слово? Он не хотел об этом и думать, как и о том, кто теперь должен стать жертвой этой страшной силы.
А может быть, дело именно в этом? Вийон вспомнил слова Энни, сказанные сегодняшним утром. Что, если все становится хуже только потому, что он прячется и бежит? И если это страх, то что ему нужно сделать, чтобы воспротивиться страху? Не обращать внимания на знаки? Нет, это лишь форма самообмана, еще один способ бегства. Рассказать о знаках кому-нибудь, позволить кому-нибудь прочесть их? Нет, это уже убило одного человека и искалечило еще нескольких. Тогда что? Кто управлял этой силой и что он хотел от Вийона?
Когда он поставил перед собой вопрос таким образом, кое-что прояснилось. Ответ пугал Вийона до коликов, но отвергать его, искать другие, более легкие пути означало, что в ближайшие дни пострадает кто-нибудь еще, а главное – ужас на этом не закончится. Поток неконтролируемых, безумных событий будет только нарастать, и все больше и больше людей будут в него втягиваться. Этому нужно было положить конец.
Вийон не стал возвращаться на рынок. Никто не украдет его корзины, а даже если и украдет, то и черт с ними! Дойдя до конца кривой улочки, он вышел на другую, более широкую, повернул спустя два квартала, прошел немного по закутку между двумя домами и вышел, наконец, на улицу Змей. В Нижнем городе жил только один человек, который разбирался в крысах и их сообщениях лучше, чем кто бы то ни было, и страшными рассказами о нем родители пугали детей, когда те капризничали или не хотели выполнять то, что им говорили. Но он пугал не только детей, отнюдь нет. Говорили, что некоторые из людей, заходивших в его дом, пропадали бесследно, а по ночам до соседей и случайных прохожих доносились жуткие звуки, подобные скрежету зубов и сдавленным мучительным крикам.
Рука Вийона тряслась, когда он положил ее на ручку двери, над которой красовалась медная табличка с изображением многолапой крысы. Глубоко вздохнув, корзинщик отворил дверь и вошел в обиталище Крысиного Мастера.
Глава 6
В доме Крысиного Мастера царил мрак, а воздух был насыщен странными запахами – душистые ароматы неведомых трав переплетались с запахами пота и крысиного дерьма. Вийон шел наощупь, по длинному коридору, заставленному коробками и ящиками, под писки крыс, запертых в клетках и возню каких-то существ в больших ящиках внизу. Ему казалось… нет, он был почти уверен, что какие-то твари бродят здесь совершенно свободно, глядят на него в эту самую минуту из-за груды хлама, готовые в любой миг наброситься на человека, вошедшего в этот проклятый дом, вцепиться ему в глотку и растерзать. Были ли это демоны или дикие звери, Вийон не знал, но чувствовал на себе их взгляды, также он слышал, как крысы бегают по стенами и шебуршатся под полом и в щелях – конечно, в таком доме отнюдь не все из них сидели в клетках.
Где-то впереди мерцал тусклый свет, и когда коридор наконец закончился, Вийон очутился в комнате, которую видел во сне: со связками трав под потолком, с клетками, пузырьками и фигурками на полках. Крысиный Мастер сидел на полу, а перед ним стояла масляная плошка с огоньком – единственный источник света в этом устрашающем доме – и было ясно, что этот свет – единственное, что сдерживает ужас, и стоит Мастеру подуть или движение руки затушить огонь, как единственная преграда падет и начнется кошмар…
Вийон поклонился. Маленький, сутулый, темнокожий человек, большую часть лица которого закрывала пышная маска, сделал движение рукой, предлагая занять место напротив. Вийон так и поступил.
Шло время. Крысиный мастер молчал, выжидая. Вийон понял, что разговор должен начать он.
– Господин… – Вийон несколько раз кашлянул, чтобы избавиться от спазма, вдруг охватившего горла. – Для чего вы позвали меня?
– Позвал тебя? Я? – Маска качнулась из стороны в сторону. – Кто ты такой? Я тебя не звал, ты пришел сам.
– Я Вийон Рауп, корзинщик… господин.
– Корзинщик-господин? – Усмехнулся мастер. – Это что-то новенькое.
– Простите, господин, я… волнуюсь и поэтому говорю… не очень складно…