Вийон молча сидел на своем месте, не зная, как себя с ней вести и что говорить. Женщина вновь повернулась к нему. Она улыбалась, и глаза ее лучились озорством и весельем.
– Да, теперь я вспомнила, – сказала она. – Ну конечно, Айнри не раз говорил про тебя. Как я могла забыть!.. Ты и правда был его лучшим другом.
Она взглянула на Вийона с теплотой и почти что с нежностью.
– Но ты ведь был ребенком, разве не так? – Продолжала Ирцина.
– Да, – согласился Вийон. – Но я повзрослел.
Его слова вызвали у нее новый приступ смеха.
– Повзрослел!.. Аха-ха-ха!..
«Что с ней нетак? – Подумал Вийон. – Почему они надо мной смеются? И Тэсин этот тоже… Что я такого смешного сказал?»
– Ну что ж, Вийон, расскажи, где ты живешь и чем занимаешься, – произнесла Ирцина с преувеличенной серьезностью – так, как будто бы говорила с ребенком. – Почему я раньше не видела тебя ни разу?
Вийон решил не обращать внимание на ее тон.
– Вы ведь знаете, что с вами случилось? – Осторожно спросил он.
– Конечно, я знаю. – Женщина надула губы и сама стала похожа на ребенка. – Я уже десять лет как мертва. Не нужно мне об этом напоминать.
– Простите, госпожа… – Вийон по привычке поклонился. Вышло немного нелепо, ведь он при этом так и остался сидеть на скамейке. – Я простой корзинщик, живу в Нижнем городе… у меня была жена и трое детей… а впрочем, это уже неважно, мы разошлись… делаю корзины и продаю их на рынке… у меня есть друзья – Майрын и Флеб… может быть, скоро мы сделаем свою гильдию и станем учить новому дежьену, который будет называться дежьеном Плетеной Лозы… как-то так… я совсем не сноходец, лишь совсем недавно кое-чему научился и случайно услышал о вас, вот и зашел навестить, подумал, может вы тут скучаете и хотите поговорить с кем-нибудь живым…
– «Живым»? – Переспросила женщина, улыбаясь так, как будто бы знала что-то, чего не знал Вийон.
– Ну да… простите, если я вам помешал…
– Нет, ну что ты, – женщина успокаивающе погладила Вийона по руке. – Тут, в этом сне, который Айнри сотворил для меня, все прекрасно, но действительно, подчас не достает свежих лиц и впечатлений… Я очень рада, что ты пришел. При жизни, я бы, конечно, начала выкаблучиться и говорить, что ниже моего достоинства разговаривать с кем-то там из Нижнего города, но после смерти на многое начинаешь смотреть иначе. То, что раньше казалось важным, теряет смысл, а на первый план выступают какие-то совершенно обычные вещи, которым мы не придавали никакого значения раньше…
– Вот как, – улыбнулся Вийон. – Что ж, тогда я тоже рад, что немного скрасил ваш досуг… А Айнри часто навещает вас?
– Далеко не так часто, как мне хотелось бы, – покачала головой женщина. – Но я ужасная собственница и держала бы его привязанным к своей юбке все время, если бы только могла... Нет, конечно, он хороший сын и иногда ко мне заходит. Но он очень занятой человек, ты, наверное, знаешь?..
– Да, госпожа, я слышал, что он стал придворным магом императора в тридцать лет или даже раньше…
– В тридцать лет? – Переспросила Ирцина. – Нет, ему было сорок три года, когда это произошло… Я это хорошо помню, потому что я умерла шесть лет спустя, ровно за месяц до того, как…
– Что?! – Вийон уставился на женщину. Прерывать благородную даму было недопустимой грубостью, особенно для человека низкого происхождения, но он так поразился ее словам, что забыл обо всем. – Сорок три года? И потом еще шесть?.. И еще после этого десять?.. Тогда, выходит, Айнри сейчас почти шестьдесят?..
Ни писать, ни читать Вийон не умел, зато считал отменно, благодаря многолетней работе на рынке.
– Быть такого не может, – твердо сказал корзинщик. – Мы были ровесниками, а мне сейчас тридцать пять.
– Мне говорили, что в разных снах время течет по-разному, – задумчиво проговорила женщина.
– Но ведь мы с Айнри живем не в снах! – Воскликнул Вийон. – Мы оба еще живы, и живем в реальном мире!..
– Не будем это обсуждать, – вздохнула женщина и, посмотрев на Вийона, снова чуть улыбнулась. – Удивительно то, что ты вообще вырос, откровенно говоря… Но нет, нет, прости. Давай о чем-нибудь другом поговорим. Ты значит, живешь с семьей…
– Уже нет.
– … у тебя есть друзья, ты делаешь корзины и продаешь их на рынке. Это же замечательно! Очень, наверное, интересная жизнь. А почему ты решил отыскать меня, на самом деле?.. В сценарий твоей жизни, если подумать, совсем не входит беседа с благородными дамами. Нет, я очень рада, что ты пришел, мне просто интересно. Что-то случилось?
«Какой еще сценарий? – Подумал Вийон. – Что она несет?..»
– Нет, ничего такого, – сказал он вслух. – Просто я подумал… захотел узнать, как у Айнри Тозола идут дела, вот и все. Помнит ли он меня? Я его хорошо помню… Когда увидите его в следующий раз – скажите, что я заходил, хорошо? Не подумайте только, что я жду от него каких-то благ или чего-то такого, совсем нет! У меня все хорошо. Просто… если он вдруг захочет увидеться, то меня легко найти в Нижнем городе, или, если он пришлёт весточку, я сам приду, куда он скажет… Нет, я понимаю, что он занятой человек и я ему совсем не ровня и никогда ровней не был – я это все знаю, но если вдруг… вы передайте ему это, ладно? Я просто хотел, чтобы он знал, что я его не забыл.
– Ах, Вийон, – женщина отвернулась и снова посмотрела на небо. Теперь она казалась растроганной. – Тебе лучше никогда не встречаться с Айнри.
– Но… почему, госпожа?
Женщина вздохнула.
– Некоторых вещей лучше не знать, поверь мне. Правда бывает весьма неприятной. Например, правда состоит в том, что мое тело сожжено, а пепел брошен в яму, где затем посажено какое-то дерево. Но зачем мне знать эту правду? – Она вытянула руку и посмотрела на нее так, словно видела ту впервые. – Иллюзия о том, что я жива, что я все еще вижу, слышу, чувствую, могу думать, смеяться, любить – куда лучше, чем истина.
– Я не боюсь правды, – сказал Вийон. – О чем вы умалчиваете? Почему у нас с Айнри такая большая разница в возрасте? Что произойдет, если я его встречу?..
– Не исключено, что ты узнаешь правду, если его встретишь, – ответила женщина, бросив на Вийона быстрый взгляд и вновь отвернувшись. – И уж поверь, радости она тебе не доставит.
– Какую правду?! – Вийон подался вперед.
– Ты бы мог и сам уже догадаться, – Ирцина вздохнула. – Ты неглупый призрак. По крайней мере, не кажешься глупым.
– Я не призрак! Я живой человек!.. Или что, вы хотите сказать, что я тоже умер но не помню об этом? Этого не может быть. У меня есть друзья, была жена и дети, я хожу каждый день на рынок…
– И что же, разве хождение на рынок способно доказать, что ты никогда не умирал? – Ирцина посмотрела на корзинщика с иронией.
– Конечно, – растерялся Вийон. – Ведь я вижу людей… торгую с ними… продаю им корзины…
– Ты видишь лишь только собственный сон, – ответила Ирцина. – И в этом сне присутствуют тени других людей. Некоторые из них, возможно, живы, а другие – нет, третьих же вообще не существует… Но неужели ты считаешь, что их мир в точности такой же, как твой?
Вийон не ответил. Он не знал, что сказать.
– Думаешь, я никогда не спускаюсь туда? – Ирцина показала пальцем вниз, на городок у подножья башни. – Там тоже есть рынок, и иногда я на нем что-нибудь покупаю. Некоторые из торговцев, вполне возможно, живые люди. Мы существуем в разных мирах, и соприкасаемся лишь мимоходом, я для них – ничем не примечательный покупатель, одна из многих, просто человек, который возникает лишь на минуту, а затем бесследно растворяется в толпе…
Вийон вздрогнул, вспомнив свою первую встречу с Огненным Великаном, который ненадолго заглянул в его лавку в образе человека. Изменил ли тогда Великан свой огненный образ по собственной воле – или же этот образ, независимо от его воли, придал Великану мир людей, в который он попал?..
– Но насчет своей смерти ты можешь нисколько не беспокоиться, – продолжала Ирцина. – Ты призрак совсем другого рода.
– Что вы имеете в виду?
– Я имею в виду Айнри, его силу и богатое воображение. У Айнри не было друзей. Довольно сложно их иметь, когда обладаешь такой силой, но не умеешь еще ее контролировать. Ему было пять лет, когда он покалечил девочку, с которой играл. Не со зла, нет, но эмоции детей во время ссоры берут вверх над разумом. Он не хотел причинять ей вред, и очень сожалел о том, что сделал. Но кто мог поручиться, что он не сделает этого снова, с другим ребенком? Поэтому мне пришлось сильно ограничить его круг общения, запретить ему играть с другими детьми. И тогда он придумал тебя.
– Нет, – Вийон ощутил вдруг, что его пробирает дрожь. – Нет. Нет. Нет. Я вам не верю.
– Ты был для него лучшим другом. Он много рассказывал о тебе. Иногда он даже убегал от слуг и телохранителей, которые должны были за ним наблюдать, только для того, чтобы поиграть с тобой. Я ему запрещала так делать, ругала, но чем старше он становился, тем меньше он меня слушал. Обычного ребенка можно было бы строго наказать или запереть, но только не Айнри. Он отводил глаза слугам, а двери и замки открывались сами собой. Да что там! Некоторые из них при этом еще и начинали болтать всякие глупости!.. – Ирцина передернула плечами, вспоминая хихикающие дверные ручки, крадущиеся по коридору подставочки для ног, танцующие щетки, и книги, бормочущие несусветную чушь. – Все дети оживляют то, что видят, но Айнри, в отличии от них, делал это не только в своем воображении! Это был лишь вопрос времени, когда его фантазии станут не только пугать всех вокруг, двигать вещи и щипать служанок за ягодицы, но и начнут обретать плоть и кровь. В конце концов я смирилась. Пусть гуляет, где хочет, лишь бы не устраивал бедлам в доме. Дети – как поросята: если дать им свободу, то выяснится, что больше всего их привлекает грязная лужа или мусорная куча. Вот он и стал пропадать в Нижнем городе. Слуги с ума сходили: они знали, что я с них голову сниму, если с Айнри что-нибудь случится, однако и уследить за ним, если он этого не хотел, было невозможно. Ты стал для нас просто благословлением, Вийон. Тихие и безобидные игры на окраине города, пусть даже и на помойке, но вдали от людей, которым магия Айнри могла повредить – что еще было нужно?