– Пошли! – Варя вытащила перемазанную Ляльку из-за стола и поволокла за собой.
Из комнаты доносился бас Ильи:
– Василисушка, что ж ты меня с собой не позвала? Я бы им обеим ноги повыдёргивал: и Бабе-яге, и избушке ейной! По брёвнышку бы её разнёс!
Тихий бабушкин ответ Варя услышала, уже открывая дверь:
– Нет, Илюша, мой недосмотр, мне и разбираться. Да и времени не было… А очки мои где?
При виде Ляльки с Варей бабушка улыбнулась так, что в комнате словно стало светлее.
– Девочки мои! Живые, здоровые! Варюша, спасительница ты наша! Что бы мы без тебя делали!
– Это всё Васька, – Варя шмыгнула носом. – Она говорила, что делать надо, я и делала.
– Мы с ней огонь, воду и медные трубы прошли, – слабым голосом сказала бабушка. – Васька у нас молодец. Поговорить любит, ну да с кем этого не бывает.
Варя протянула бабушке очки. Та протёрла их краешком простыни, водрузила на переносицу…
…и стала привычной бабушкой. Тяжёлая коса исчезла, сменилась сединой и короткой стрижкой, глаза посинели окончательно. Между бровями появились три морщинки…
– Ничего, поживём ещё! – сказала бабушка и подмигнула.
– Поживём! – прогрохотал Илья и засмеялся так, что на кухне зазвенела посуда.
С ним засмеялись все. И Варя, и бабушка, и Лялька. Кот Василий – и тот улыбнулся. В углу за шкафом кто-то заливался тоненько, прыскал от смеха и вновь хохотал.
– Проша, выйди к нам! – позвала бабушка. – Хватит таиться! Выходи, тут все свои!
Из – за шкафа вылез давешний мохнатый старичок и смущённо потупился.
– Это Прохор, наш домовой! – представила его бабушка. – Тебе, Варюша, надо с ним поближе познакомиться. Домовой – хозяйке первый помощник… А я пока спать буду, спа-а-ать…
Бабушка свернулась клубочком под одеялом и стала совсем маленькой. Подложила ладонь под щёку и закрыла глаза.
Илья приложил палец к губам и махнул огромной ручищей. Все на цыпочках вышли из комнаты. Варя неплотно прикрыла дверь – вдруг бабушке что-нибудь понадобится – и перевела дух.
– Я пойду, Варюша, – гулкий шёпот Ильи разнёсся по всему дому. – Если чего нужно будет – прибегай! А Василисе отдохнуть надо, отоспаться. Ты её не буди, пусть спит. Уж очень много сил она потеряла. Сон что мёд: от ста болезней лечит.
– Спасибо вам, дедушка, – только и могла сказать Варя.
Илья погладил её по голове, потрепал Лялькины спутанные кудри и ушёл.
Стало ясно, что самое главное только начинается.
Отмыть и накормить Ляльку. Умыться. Поесть. Покормить Василия. И всё время чутко прислушиваться: как там бабушка? Дышит? Не проснулась?
Очень не хватало Васьки: болтливой, бранчливой и надёжной. Утешало одно: Васька здесь, рядом. А что сейчас говорить не может – подумаешь, беда какая!
Перемазанная до неузнаваемости Васька сидела на подоконнике, поблёскивала глазами-пуговицами и молча соглашалась. В этом Варя была твёрдо уверена.
Домовой Прохор оказался толковым и работящим. Любил, правда, поворчать, но Варе это было нипочём после путешествия с Васькой. Вот только с кухонными приборами дело у него шло туго. Варя битый час объясняла ему, как пользоваться мультиваркой. Прохор соглашался, кивал, тряс бородой, но вместо омлета у него получилось что-то несъедобное. Хорошо, в холодильнике остались котлеты и кастрюля с грибным супом. С голодухи Варя съела столько, что сама удивилась. А потом так и заснула за столом, уткнувшись головой в собственный локоть.
Проснулась она от шума воды в ванной. Оказалось, это Лялька взялась постирать Ваську. Кукла плавала в пене, из которой торчал один только нос, и казалась очень довольной.
– Молодец! – сказала Варя и погладила сестру по щеке. Почему-то рассердиться на вредную мелочь не получилось. Лялька улыбнулась в ответ до ушей, и Варе стало тепло и спокойно.
– На! – сказала Лялька и протянула ей кук-лу – сушить.
Бабушка проспала до вечера. Потом проснулась, выпила ещё живой воды и уснула опять.
Варя уложила Ляльку спать, посидела рядом, пока та не заснула. А потом на цыпочках прокралась в бабушкин кабинет – туда, где на столе рядом с ноутбуком лежал меч. Оглянулась по сторонам и вынула клинок из ножен.
Меч был деревянным. Полированное дерево блестело не хуже стали, но оставалось деревом. Точно так же, как в тот день, когда Варя впервые увидела меч в руках у бабушки.
– Положь и больше не трожь! – сказал хрипловатый голосок сзади.
Это был домовой Прохор.
– Почему, Проша?
– Этот меч только в хозяйских руках собой делается. Всем другим деревяшкой показывается. Что уже видела, то и в другой раз увидишь.
Лучше на кухню пойдём, покажешь, как с этой, как её… хлебопечкой обращаться.
С хлебопечкой у Прохора дело пошло веселей.
– Хлеб – всему голова! – радовался домовой. – А там, глядишь, и с мули… мульти… тьфу ты, пропасть! Как её там?
– С мультиваркой, Проша!
– Во! И с ней поладим. Раньше-то проще было. Горшок у нас был спицательный: муравлёный, заговорённый. Скажешь: «Горшочек, вари!» – он себе и варит. И кашу, и щи, и кисель, и студень. Всем был хорош, только разбился. Вот я и отвык от муханизации.
– От механизации, Проша!
– Да ну тебя, к словам-то цепляться… – домовой обиженно засопел.
– Я и не цепляюсь, Проша, – Варя не хотела обижать Прохора. – А как думаешь, что на утро приготовим?
– Блины! – решил домовой. – С вареньем да со сметаной. Сковорода у меня – ух какая! Старинная, чугунная! Настоящая стряпухина радость.
– А в саду что делать будем?
Прохор яростно затряс бородой.
– Я ж тебе не дворовой какой-нибудь, не сарайник, не банник! Я домовой-доможил, всему в доме хранитель, хозяйке помощник! Ты уж не обессудь, сама смотри, где полить, а где прополоть.
– Ладно, – вздохнула Варя.
Утром на столе оказалась огромная стопка блинов – кружевных, с пылу с жару. Варя с Лялькой наелись от души и домовому оставили.
– Варюша! – раздался бабушкин голос.
На кровати у бабушки сидел кот Василий и громко мурлыкал. Ляльке Василий позволил себя погладить, а на Варю зашипел и замахнулся лапой.
– Ты на него не обижайся, – пояснила бабушка. – У кошек память долгая, а Вася за меня горой. Ничего, посердится и перестанет.
Василий фыркнул, соскочил с кровати и ушёл.
Выглядела бабушка куда лучше, чем вчера, и голос звучал почти как обычно. Лялька с недосохшей Васькой в руках полезла к ней на кровать.
– Поздорову ли, Василисушка? – бас Ильи заполнил весь дом.
– Лучше, Илюша. Как там наши?
– Все за тебя волнуются. Марья Моревна обещала навестить, как только выберется.
– Нечего за меня волноваться, так всем и скажи. А Марье спасибо. Принеси-ка мне ноут из кабинета, Варюша…
Ноутбук был помечен той же эмблемой: лягушка, держащая стрелу. Бабушкины пальцы запорхали по клавиатуре. Варе очень хотелось подсмотреть, что же там, на мониторе, но почему-то было стыдно.
Из двери выглянул Прохор в фартуке, ахнул и заторопился на кухню. Оттуда сейчас же потянуло вкусным блинным духом. Засвистел на плите чайник. На расписанном яркими розами подносе Прохор внёс стопку блинов и огромную чашку с чаем, с поклоном предложил гостю. Илья принялся пить чай из блюдечка, заедать блинами.
– А ты, Василисушка?
– Я погожу пока. Живой водой сегодня обойдусь, а там увидим.
Стопка блинов исчезла в два счёта. Илья перевернул чашку на блюдце, встал и поклонился.
– Спасибо этому дому! Пойду я собираться, Василисушка. Ребята ждут. Если что нужно – скажи. Оседлаю Бурушку, съездим в Осинкино, привезём.
– Спроси у Прохора, Илюша. А я, наверно, ещё посплю…
Прохор взволновался. Перерыл все шкафы и холодильник, слазил в погреб. Потом взялся диктовать Варе список для закупок. Варя писала и думала, что с таким количеством продуктов можно добраться до Сингапура. Ну или до Северного полюса.
– Езжай, дитятко. За хозяйкой и малой я присмотрю. Бурушка у Ильи – зверь, быстро обернётесь, – напутствовал Варю Прохор.
– Ну что, готовы? – донеслось с улицы.
Варя выскочила на крыльцо и обомлела.
Седые кудри Ильи скрыла чёрная бандана. Широченные плечи обтянула проклёпанная косуха. На ногах красовались огромные берцы – тоже все в шипах и клёпках. А рядом с Ильёй блестел чёрный байк.
– Дедушка, – пролепетала Варя, – а что это за мотик?
– Настоящий «харлей», – гордо сказал Илья и хлопнул по кожаному сиденью. – Неприличен другой добру молодцу. Поюзанный, конечно, да я чай и сам не молоденький. Вот тебе шлем. Надевай, поехали.
Обмирая от восторга и страха, Варя надела шлем, взгромоздилась на сиденье и намертво вцепилась в кожаный пояс Ильи: весь в бляшках, клёпках и кольцах.
– Держишься? Вот и ладно. Ну, Бурушка, давай! Иэээээээээхххххххх!
Илья ударил по газам. Варе показалось, что байк заржал и встал на дыбы.
– Видели добра молодца сядучи, да не видели добра молодца поедучи, – сказал одобрительно Прохор и помахал вслед клетчатым кухонным полотенцем.
Бурушка и в самом деле оказался зверем. До Осинкина домчались мгновенно. При виде Ильи в байкерском обличье магазинчик быстро опустел. Варя с выражением читала список вслух, Илья расплачивался и укладывал пакеты.
– Всё! – сказала Варя.
– Поехали! – прогремел Илья, и только пыль взвилась следом.
Вечером бабушка уже встала. Надела спортивный костюм, вышла в сад, а потом они с Ильёй допоздна о чём-то тихо беседовали.
Ксюша Бубликова непременно подслушала бы их разговор… Варя хищно прищурилась, – точно как она, – поправила невидимые очки, подкралась на цыпочках к двери и навострила уши.
– Ох, Илюша, ну и наломала я дров. Вроде Премудрой называют, а вышла дура дурой. – Бабушка шмыгнула носом.
– Что ты, что ты, Васили сушка! Зачем на себя наговаривать?
– А как это иначе называется? Варя сама ещё ребёнок, ей ласка нужна. А я с ней как со взрослой. Лишний раз не похвалю, по голове не поглажу, только требую. Ну вот и дотребовалась. Чуть девчонок не потеряла. Если бы не Варя…