Стук копыт замедлился.
– Кажется, прорвались, – сказал кентавр. – Слезай. Надо решить, что делать дальше.
Варя спрыгнула на усыпанную хвоей землю и осмотрелась. В рыжих кудрях Ксанфа застряла короткая стрела. Его человеческий торс блестел от пота, словно облитый водой. Конская шкура кентавра казалась не рыжей, а гнедой: потемнела от пота. На плече и лопатке алели разводы крови, смешавшейся с потом. К ранам липли мухи, и кентавр отмахивался от них хвостом.
– Ты сильно ранен? – встревожилась Варя. – Надо перевязать. Сейчас оторву подол от рубашки…
– У нас, кентавров, раны заживают быстро. А это просто царапины. В лесу можно стрелять только из небольших, слабых луков. Хуже то, что нас обнаружили. Но глупо было ожидать, что у выхода не будет стражи. Наверняка у них там потайные укрытия на деревьях. Сейчас стражники донесут, что не сумели нас остановить, и Кощей отправит за нами погоню. Надо скорее добраться к пещере. Хоть я и ослаб в тюрьме, но мои четыре ноги быстрее двух твоих. Садись мне на спину, и поскачем.
– Спасибо тебе, Ксанф, – тихо сказала Варя.
– И ещё, – пробасил кентавр, трогаясь с места, – если мы опять попадём в засаду или нас догонят, я сброшу тебя и ускачу. Ты маленькая, таким легче спрятаться и ускользнуть. Может, тебя не заметят и погоня пойдёт за мной. Моих следов всё равно не скрыть, и меня проще заметить. Пусть хотя бы один из нас доберётся домой.
– Но… – заикнулась Варя.
– Я опытнее и старше. Будет так, как я решил, – оборвал её Ксанф. – Да не плачь ты, терпеть не могу, когда плачут! Я многое повидал и был во всяких переделках. Может, и из этой выберусь. Держись крепче!
Варя вытерла слёзы, ухватилась за железный пояс кентавра, и Ксанф прибавил ходу. Застучали копыта. Пёрышко летело, вилось впереди, словно подхваченное ветром.
Ещё далеко было до вечера, когда они попали в засаду. Стрелы градом полетели с деревьев, в подлеске замелькали одинаковые фигуры в серо-коричневом…
– Беги! – Ксанф взвился на дыбы.
Варя свалилась на землю, не удержалась на ногах и скатилась в овражек, в густые заросли папоротника. Пёрышко слетело туда вслед за ней.
Шум схватки удалялся: крики, звон оружия и хриплый рёв кентавра: «Элелеу-у-у! Элелеу-у-у-у!» Ксанф исполнял своё обещание: уводил за собой погоню. Дальше нужно выбираться самой.
– Не реви, кулёма! – сказала себе Варя и вытерла потное заплаканное лицо. Потом выну-да из ножен кинжал Морганы, обрезала тяжёлые рукава. Подумала и откромсала подол до колен: в таком наряде не побегаешь.
А ведь она так надеялась, что Финист увидит её в этом платье!
– Веди к пещере в Адамантовых горах! – сказала Варя, и безотказное пёрышко полетело в лесную чащу.
Никогда бы Варе не найти вход в пещеру, если бы не пёрышко. Стена жгучей крапивы, кусты терновника, заросли ежевики – а за ними чёрная дыра в скале, словно разинутая пасть. И идти надо прямо туда, в эту пасть, потому что другого пути домой нет.
Варя вздохнула и начала спускаться к пещере, цепляясь за колючие ветки.
В пещере было сыро, холодно и темно: ещё темнее, чем в коридорах Кощеева дворца. Пёрышко давало немного света, но согреть не могло, и Варя вскоре промёрзла до костей. Под ногами хрустела каменная крошка, свод пещерного хода то поднимался, то опускался так, что приходилось наклонять голову, а порой сгибаться чуть не пополам.
«Лишь бы ползти не пришлось!» – мелькнуло у Вари в голове. Те лохмотья, которые остались от когда-то роскошного наряда, не защитили бы её от острых камней. Они и от холода защитить не могли. Не покажешься Финисту в наряде принцессы: алом бархате, золоте и жемчугах… А видела бы её Сергеева – чумазую, босую, одетую как нищенка! Что бы она сказала?
Да какая разница! Ведь настоящая принцесса – это внутри!
Варя давно потеряла счёт времени, когда увидела, что впереди маячит светлое пятно. Неужели выход на волю? Она прибавила шагу и скоро оказалась в пещерном зале, скудно освещённом из расщелины в своде. Углы зала тонули в темноте, и в одном виднелось ещё более тёмное пятно: очередной подземный ход.
– Вот и ты, наконец, – прозвучал бесстрастный голос.
Из темноты к свету шагнул Кощей – сам как сгусток тьмы. Чёрная одежда делала его невидимым, но сейчас на свету ярко вспыхнули красные камни – глаза змей в его короне.
Варя закусила губы, чтобы не закричать от страха и разочарования. Пёрышко ткнулось ей в руку и спряталось в кулаке.
– Сейчас мы отправимся обратно, – сказал Кощей. – Любой другой после всего, что ты натворила, пошёл бы на корм крысам, но ты моя правнучка.
– Никуда я с тобой не пойду! – ответила Варя.
– Ты ещё не поняла, что здесь всем распоряжаюсь я?
– Поняла. Поэтому ни за что здесь не останусь. Я иду домой.
– Ты здесь для того, чтобы стать моей соправительницей.
– Пока ты отдал меня в заложницы Моргане.
– Это не навсегда.
– Я тебе не верю!
– Не веришь? И правильно делаешь, – неожиданно согласился Кощей. – Значит, я сделал удачный выбор. Чтобы править Навью, надо никогда и никому не верить.
– Я не собираюсь править Навью. Я иду домой. Там все, кто меня любит. И я их люблю.
– Ты такая же дура, как моя дочь! – проскрежетал Кощей. – Она тоже ушла на тот берег.
– Не смей так говорить про бабушку! Её не зря Премудрой называют!
В пещере стало куда светлее. От Кощея исходил красный свет – и жар. Кощей раскалялся.
– Ты забываешься, – сказал Кощей. Змеи на его короне зашипели, и им в ответ зашипели змеи на короне Вари. – Впрочем, это ничего не значит. Посидишь немного в подвале и поймёшь, кто здесь хозяин.
– Я и так знаю, что хозяин здесь ты. А я сама себе хозяйка!
Запахло палёным: на Кощее загорелась одежда. Горящие клочья сыпались с него и дотлевали на каменном полу. Весь Кощей светился алым, а в пещере делалось жарче и жарче.
– Хватит, – сказал Кощей. – Время не терпит.
– Не подходи! – закричала Варя и выхватила из ножен кинжал Морганы.
– Дура! – повторил Кощей. – Забыла, что я железный? Ну что ты мне можешь сделать? Вот этим мечом я богатырей в доспехах пополам разрубал – вместе с конями.
Кощей протянул раскрытую ладонь. Кинжал выскользнул из Вариной руки и мгновенно оказался в руке Кощея, словно притянутый магнитом.
– Поняла? – в голосе Кощея была ярость. – Никуда ты не денешься, даже и не пытайся.
– Я всё равно попытаюсь!
– Ты моя правнучка, – повторил Кощей. – Ты принадлежишь Нави – и мне.
– Никому я не принадлежу! – закричала Варя. – Нет у тебя власти надо мной! Лучше умру, но здесь не останусь!
Она сорвала с себя корону и швырнула её в Кощея.
Корона глухо стукнула о раскалённую грудь железного человека и исчезла в ней, словно в болотной трясине. Кощей засветился ярким белым светом и стал оплывать, как тающий снеговик. Он попытался шагнуть вперёд, к Варе, пошатнулся и упал, на глазах превращаясь в лужу расплавленного металла, в которой виднелась корона. Змеи на ней яростно шипели.
Варя попятилась. От лужи отделился поток металла и заструился к ней, петляя по каменному полу.
– Выведи меня наружу! – сказала Варя и разжала кулак. Пёрышко выпорхнуло и полетело в угол, к чёрной дыре подземного коридора. Варя бросилась за ним. Следом потекла тонкая струйка металла, словно протянутая рука.
Когда Варя вслед за пёрышком выбралась из-под земли, уже темнело. Кругом стояли раскидистые ели. Землю плотно устилала хвоя, и на этот хвойный ковёр опустилась Варя. Ноги у неё подгибались от усталости, босые ступни были изрезаны об острые камни в кровь, а в голове звучали слова Кощея: «Никуда ты не денешься, даже и не пытайся. Ты принадлежишь Нави!»
– Я всё равно попытаюсь! – пробормотала Варя себе под нос, будто продолжая спорить с Кощеем. – Всё равно попытаюсь…
Тревога не отпускала. «Ничего не ешь и не пей! – предупреждала в своё время Васька. – Имени своего никому не сказывай! И никогда не оглядывайся!»
В Кощеевом дворце волей-неволей пришлось и пить, и есть. Неужели из-за этого не получится вернуться домой? Или Кощей опять солгал?
– А вот фиг тебе, прадедушка! Я всё равно попытаюсь! – сказала Варя во весь голос и поднялась на ноги.
«Давай, шевели ходилами!» – добавила она про себя.
Пёрышко висело в воздухе и испускало тёплый золотистый свет, как окошко на веранде бабушкиного дома или лампочка, которую папа приладил дома над кухонным столом. Она ещё называлась смешным словом «бра»…
Варя шмыгнула носом и сказала пёрышку:
– Веди к реке Смородине!
«Если так река называется, то на берегу, наверно, целые заросли смородины, – думала Варя, шагая за пёрышком. – И на нашем берегу, который в Яви, тоже, конечно! Перейду через мост и поем. А там и застава Рубежной стражи близко. Интересно, где сейчас Финист?»
Под ногами обнаружилась тропка. Она петляла, вилась, делаясь всё шире, и вывела на перекрёсток с двумя другими тропами. Пёрышко вдруг остановилось, повисло в воздухе. Варя прислушалась.
Кто-то шёл навстречу, тяжело ступая. «Неужели медведь?» – подумала Варя, изо всех сил стараясь не испугаться.
Это был не медведь: куда хуже. Навстречу шло Горе – Злосчастье.
Варя шарахнулась в придорожные кусты, забилась в самую непролазную гущину, сжалась в комок. Несуразное чудище остановилось, стало оглядываться. Под его взглядом засыхали еловые ветки и жухла трава…
А пёрышко под этим пустым взглядом рассыпалось облачком золотой пыли.
Варя прикусила кулак, чтобы не закричать от ужаса.
Горе-Злосчастье потопталось на перекрёстке трёх тропинок, словно размышляя, куда идти, свернуло налево и потащилось дальше.
Варя просидела в кустах до тех пор, пока Горе-Злосчастье не исчезло в чаще. Потом вылезла, подошла туда, где осталось перышко, но даже следов золотой пыли на земле не увидела.
Не было больше пёрышка. Дальше придётся идти самой.
Слёз у Вари тоже больше не было. Поэтому она села и задумалась.