В этой истощённой войной земле теперь шаталось много разбойников, у которых достаточно храбрости и даже склонности следовать по дорогам Прежних. Герта вспомнила также кошмарные рассказы о существах, которые, как говорят, скрываются в хребтах. Никто не придёт сюда, если у него нет какой-то злой цели, настолько мрачна и опасна репутация этой местности.
Всадник направился к вершине холма, и девушка увидела, что на нём кольчуга и шлем, закрывающий лицо. На роге седла висел щит с заново нарисованным гербом. Это было единственное пятно цвета, потому что лошадь была такой же тускло-серой, как и его доспехи; даже грива лошади не отличалась по цвету от тёмного плаща.
Раньше она могла бы узнать его по гербу на щите, но теперь лорды долин лежат во множестве неведомых могил, и поднялись новые люди, с новыми гербами. Герта не могла определить имя человека с таким гербом. Рисунок грубый, словно делал его человек, не вполне владеющий мастерством. Изображение чудовищной головы, и поперёк неё гораздо лучше изображённый меч. Этот меч словно преграждает чудовищу дорогу к добыче. Холодное железо…
Эта мысль промелькнула у неё в голове, и тут всадник окликнул её. Холодное железо, оно противостоит магии Прежних, это оружие против них.
Какой-то разбойник, более безрассудный и смелый, чем остальные? Или путник, не подозревающий об опасности этого места? Под шлемом лица не было видно, как под маской. Но голос, которым он её окликнул! Герта набрала полные лёгкие воздуха… Да, она узнала его!
Его конь, боевой конь хорошей породы, осторожно двинулся вперёд. Поводья лежали у неё на шее, всадник не управлял её движениями. Герта хотела убежать, но рядом не было никакого убежища, ей негде спрятаться — ведь не прятаться же в логове Жаб, где они уже однажды побывали вместе.
— Леди… — его приветствие словно повисло в воздухе между ними, она отказывалась услышать его. Лошадь его спокойно стояла, а он с лёгкостью бывалого бойца соскочил с неё, оставив щит висеть на месте. И направился к ней, слегка скрипя сапогами по камням. Герта наконец обрела дар речи, смогла поднять руку и сделать предупреждающий жест.
— Нет!
Если он и услышал её, то не обратил внимания. Теперь она хорошо видела его загорелый подбородок, полногубый рот под полумаской шлема. Он остановился, снял металлические перчатки, сунул их за пояс, потом проворно расстегнул крепления шлема, снял его с головы, и ветер подхватил его волосы. Слегка суженными глазами он разглядывал её так задумчиво, что Герте захотелось оказаться где-нибудь в другом месте, далеко отсюда, в безопасности от мыслей, которые он пробуждает в ней. Ничто не должно отвлекать её от цели. Укрепив свою решимость, она в свою очередь сделала шаг вперёд, подняла обе руки, грязные, со сломанными ногтями, с окровавленными пальцами, и повторила предупреждающий жест.
— Милорд Тристан, зачем ты здесь?
Она не могла найти других слов, хотя её одолевало множество мыслей.
— Я был в Летендейле, ты ушла оттуда, — он говорил просто, словно с испуганным ребёнком. — Мне сказали, что ты будешь искать помощи в странном и опасном месте. Поэтому я и приехал сюда.
Герта языком облизала губы, почувствовав горький вкус мази.
— Это… моё дело… — она пыталась разжечь в себе спасительный гнев. Всегда, кроме одного случая, она сама защищала свою независимость, сама несла своё бремя.
— Я не сведущ в колдовстве, — серьёзно сказал он. — Может, ты права и только твои руки, — он посмотрел на её окровавленные пальцы, — могут совершить это. Но ведь может быть и так: двое, леди, легче и быстрее справятся с делом, чем один.
И прежде чем Герта смогла отступить, он быстрым шагом приблизился к ней и попытался взять за ладонь. Но она отдёрнула руку.
— Нет! — воскликнула она. — Они защищены.
— Защищены! — и Тристан слегка приподнял одну бровь: она помнила этот его жест. — Судя по их виду, защита мало помогла им сегодня. Расскажи мне, — теперь в его голосе слышались властные нотки, так говорит человек, много раз отдававший приказы другим. — Расскажи, что ты здесь делаешь и почему.
— Почему? — Она должна оттолкнуть его, и быстро, избавиться от него, он тут ни при чём, и его нельзя вовлекать в её беды. Взмахнув загрязнившейся одеждой, она повернулась и наклонилась к корзине. Прижав её к бедру, Герта отвела покрывало с лица Эльфанор. Даже при низких тучах тусклый свет безжалостно показал ясные признаки проклятия. Девочка смотрела широко раскрытыми глазами, смотрела своим злым понимающим взглядом.
— Видишь? — яростно спросила Герта, внимательно глядя на него, ожидая первых знаков отвращения.
Но нужно было признать, что он умеет держать себя в руках. Никакого проявления отвращения она не заметила.
— Мне рассказывали — подменённый ребёнок… — говорил он медленно, как будто опасался её встревожить.
— И ты думаешь, леди, что здесь найдёшь ответ?
— Может быть, только может быть, — она чувствовала себя странно, не встретившись с отвращением, к которому готовилась. Что это за человек, который, не моргнув глазом, смотрит на результаты тёмного зла?
— Ну, иногда большего и нельзя просить, — и опять он сделал несколько быстрых уверенных движений, и она обнаружила, что корзина уже у него в руках, он прочно держит её и смотрит на ребёнка. — Что, по-твоему, следует сделать? — резко спросил он.
Она хотела отнять у него корзину, плотнее завернуть Эльфанор, уберечь и от его глаз, и от холода. Но усталость сделала её неуклюжей, и она покачнулась и упала лицом вниз, а он, держа корзину одной рукой, другой подхватил Герту, прижал к себе, поддерживая.
— Пошли, — он легко противостоял её слабым попыткам вырваться. Отвёл к груде камней, сел, держа корзину на коленях, усадил её рядом, а она настолько лишилась сил, что не смогла высвободиться.
Она дрожала, руки её бессильно лежали на коленях. И тут, к своему величайшему отвращению, она поняла, что плачет. Ей так хотелось сдаться, подчиниться кому-то. Но — достаточно было одного взгляда на Эльфанор, которая, как всегда, лежала спокойно, но теперь немигающим взглядом смотрела на мужчину и в глубине её глаз ожили злые коварные огоньки.
Герта собралась с силами, высвободилась и с трудом встала.
— Камни… остался последний… — она должна вернуться к своей задаче!
— Какой камень? — Тристан не пытался её удержать, только тоже встал и осторожно поставил корзину на землю.
Но Герта уже пошла, и она так боялась, что он станет её удерживать. Если бы он попытался это сделать, она могла бы сдаться; какая-то предательская слабость пробудилась в ней, и это удивляло её и ослабляло решимость.
— Синий камень, последний… я искала, искала… Нашла два. Третий… не смогла, — она брела спотыкаясь, расставив израненные руки, словно заставляла землю выдать этот камень. — Камни… — она говорила больше с собой, стараясь вернуться к тому состоянию, когда, кроме задачи, ничего не существует, отрезать всё остальное. — Камни нужно поместить во входах, запечатать их. Такова возложенная на меня задача.
Она лишь отчасти сознавала, что он обошёл ее, встал у ближайшего из проходов и посмотрел на камень, который она с таким трудом установила здесь.
— Такой? — Тристан не стал ждать её ответа. Напротив, поглядев на камень, тоже начал искать среди скал, которые были разбросаны на склоне холма.
А Герта потащилась дальше, время от времени наклоняясь, чтобы вытащить небольшой камень, надеясь каждый раз увидеть под ним то, что ищет. Она почти на три четверти обошла колесо, но камня не нашла. Существует ли он вообще?
— Ха!
Она повернулась. Так стремительно, что потеряла равновесие и болезненно упала на колени. Сначала она не увидела Тристана, но вот его голова появилась почти на уровне земли, и она вспомнила, что видела там канаву.
— Мне кажется, он здесь, внизу!
Герта встала и подошла к нему. Тристан склонился, энергично отбрасывая камни. Подойдя к краю разреза в земле, Герта тоже увидела его: из почвы выбивался только краешек, теперь расчищенный от камней. Синий, как и те, остальные. Но как она его поднимет?
Отбросив камни, Тристан извлёк меч и принялся рубить землю, откидывая в сторону комья затвердевшей глины. Но работал он неторопливо и осторожно, чтобы не повредить оружие.
Герта провела по лбу тыльной стороной ладони, смазав со лица защитное покрытие. Она в отчаянии смотрела вниз, где работал Тристан. Он может высвободить камень, да, но как она его оттуда вытащит? А потом ведь нужно ещё перетащить на место. А силы совсем покинули её тело.
— Вот он, леди! — Тристан отступил и снова сунул меч в ножны, довольно глядя на выкопанный камень.
Но Герта сумела только прохрипеть:
— Вверх… Как его поднять?
Она признала, что не в её силах поднять этот камень из расселины. Но ведь она одна должна это сделать, в этом она была уверена, знала это с самого начала.
— Есть верёвка, которой перевязаны вьюки твоего пони, — Тристан встал, поджав губы, и посмотрел на камень. — Можно вытащить с помощью лошадей.
Герта мигнула. В его словах есть смысл. Её так одурманила усталость, что такая возможность не приходила ей в голову. Почувствовав прилив энергии, она вскочила и направилась туда, где лежали вьюки. Да, верёвка есть, и прочная. Но достаточно ли прочная, чтобы выдержать вес камня, можно узнать, только попробовав. Обернув верёвку вокруг руки и плеча, Герта принесла её и бросила конец Тристану.
Он ловко подхватил его в воздухе и наклонился, обвязывая камень, используя все его выступы, чтобы закрепить шнур. Наконец поднял голову и посмотрел на неё.
— Приведи свою и мою лошадей, и посмотрим, как она выдержит.
Её собственная спокойная лошадь, не причиняя никаких неприятностей, послушно подошла к канаве. Но конь Тристана попятилась, потянул назад конец узды, традиционный «земной конец» всадника-бойца, закатил глаза и фыркнул. Герта сильнее потянула за узду и обрадовалась: конь наконец-то послушался и неохотно пошёл за ней.