— Вот тебе, Веня, проверочное задание, — заявил он. — На одном из этих снимков я нашел зацепку, которая может вывести нас на след убийцы.
«А может и не вывести, — про себя подумал он. — Зацепка слабая, но попробовать все равно стоит».
Белкин тест провалил. Он долго сопел над каждой фотографией и даже воспользовался предоставленной лупой, но так ничего важного и не заметил.
— Интересно, что ты ищешь? — спросил Арсений, наливая себе чаю. — Я-то знал, что искать, потому и обратил внимание на эту малюсенькую детальку. Ладно, сужаю круг поисков. Нужный нам предмет — на одном из снимков, сделанных придурковатым уборщиком. Это те, что качеством похуже. Телефон у бедолаги, прямо скажем, не ахти.
Белкин быстро разделил снимки на две части и снова сосредоточился на поиске. Разглядывал он в основном людей, толпившихся вокруг лежавшего на полу Папаскина. Проверял, что у них в руках. Иногда на снимках оказывалось сплошное нагромождение тел, иногда куски колонн и путевых стен, а на их фоне — незнакомые лица или ноги.
— Давай рассуждать вместе, — смилостивился Кудесников. — Врачи сказали Марине, что лекарство Папаскин проглотил или вместе с кофе, или прямо сразу после него, верно? Судя по всему, бухгалтер ехал от своего офиса на метро. Откуда в метро кофе?
Белкин смотрел на него внимательно, как Мерс, заметивший в хозяйских руках ошейник.
— Сначала я думал, что Папаскин вез с собой термос с кофе. Помнишь, он иногда брал с собой термос в ту съемную квартиру? Возможно, на станции он сел на скамейку, налил себе в крышечку немного приготовленного заранее напитка и отхлебнул.
— А в тер-тер-термосе был яд, — закончил за него Белкин.
— Вот именно. Но куда в таком случае девался этот термос? Если бы Папаскину сразу стало плохо, он так и остался бы сидеть на скамейке. Или вскочил, но все равно далеко не убежал бы. А здесь, на фотографиях, видно, что лежит он в проходе между колоннами, откуда до ближайшей скамейки довольно далеко. Верно?
Белкин охотно согласился. Глаза у него снова загорелись, и Кудесников обрадовался его энтузиазму. Счастливый напарник нравился ему гораздо больше пессимистически настроенного.
— А теперь смотри сюда, — тоном фокусника предложил Арсений. Выхватил из стопки один снимок и сунул Белкину под нос. — Что видишь?
Белкин припал к фотографии так, словно по запаху собирался вычислить преступника.
— С-стаканчик! — наконец провозгласил он. — Бум-бумажный стаканчик.
Возле одной из колонн между наклонившимися над Папаскиным людьми можно было заметить лежавший на боку бумажный стакан с крышкой, в каких обычно продают напитки на вынос.
— Сейчас мы с тобой отправимся к моим знакомым в такое место, где есть хорошие компьютеры, и попытаемся выжать из этого снимка все, что только можно.
— А ч-что м-можно? — тотчас спросил Белкин.
— Обычно на таких стаканах есть логотип фирмы, которая торгует едой и напитками. Ну, всякие там фастфуды и сети кофеен. Если бы нам удалось разобрать, что написано на стакане…
— Оч-очень мел-мелкое из-изображение.
— Я знаю, поэтому и хочу использовать все возможности современной техники.
Прихватив кота, они отправились к приятелю Кудесникова, который обещал им содействие в поисках истины. Приятель был программистом высокого класса, поэтому не обратил никакого внимания ни на кота, ни на Белкина. Да и самому Арсению достался лишь быстрый невнимательный кивок и несколько самых необходимых фраз. Выглядел приятель очень энергичным и довольно румяным. Даже не верилось, что большую часть суток этот человек проводит в закрытом помещении.
— Вадик, — представил его Кудесников. — На него вся наша надежда.
Вадик царил в комнате, где светилось пять мониторов, один из которых был огромным, занимал полстены и был похож на окно в неведомый мир. Приятель Арсения быстро вывел снимок на монитор, не выдав попутно ни одного комментария. Они наблюдали за тем, как после его манипуляций изображение делается четче, укрупняется, приобретает новые очертания. В конце концов стаканчик занял весь экран. Стало видно, что на нем и в самом деле что-то написано. Буквы были темно-синими, с коричневой виньеткой внизу. Вернее, можно было предположить, что с виньеткой. В их поле зрения оказался лишь кусочек узора и несколько букв, составлявших надпись. А точнее, всего три: «стр». Этого было слишком мало для того, чтобы догадаться, как звучит название целиком.
— Вадька, — проникновенно сказал Кудесников, — мне этого мало. Нужно выяснить, что это за «стр». Может кто-нибудь выудить из Интернета список всех кофеен, которые есть в городе?
Кудесников и сам понимал, какое это сложное дело. Кто регистрирует кофейни? Ведется ли какой-то статистический учет подобных заведений? Возможно, удастся выйти на это «стр» через рекламные объявления? Или через патентное бюро? Ведь патентуют же торговые марки и товарные знаки?
Вадька пообещал что-нибудь придумать и прислать результаты изысканий Кудесникову по электронной почте. Или позвонить, чтобы кто-то из них приехал за распечатками.
— Скорее всего, это не одна кофейня, а целая сеть, — вслух рассуждал Арсений, когда они с Белкиным вышли на улицу. — Иначе заказывать стаканчики с эмблемой фирмы слишком дорого. Придумай мне хоть одно слово, в котором есть «стр».
— П-перестройка, — немедленно выдал Белкин. Кудесников посмотрел на него задумчиво:
— Сеть кофеен «Перестройка»… Если я однажды останусь без работы, обязательно воспользуюсь твоей идеей. Кофе, водка, икра — что может быть привлекательнее для иностранцев?
Снова покушение. В засаде. Кто стучится в дверь ко мне?
Рита очень хотела поехать на эту выставку кошек, но боялась покидать квартиру. Да и Кудесников предупредил ее, чтобы выходила из дома лишь по делам и в светлое время суток. Благо ездить в клинику теперь необходимости не было. «Это, конечно, не гарантия от неприятностей, но временно поостеречься стоит. А уж если что-то важное — позвоните, я приеду». На том пока и порешили.
Однако иметь Кудесникова в качестве сопровождающего на выставке Рита не хотела. Ей нравилось ходить от клетки и клетке, от красавцев одной породы к другой, получать от общения с животными не только эстетическое удовлетворение, но и заряд бодрости, энергии, оптимизма. Этого ей так не хватало последнее время. Мрачно стоящий за спиной Кудесников, готовый кинуться на каждого, в ком увидит потенциального врага, был бы тут совершенно неуместен.
«Ладно, один раз можно, — наконец решилась Рита. — Не могут же они меня сутками напролет караулить. К тому же сегодня последний день выставки. И ехать всего ничего». Погода была замечательная, оделась Рита совсем по-летнему и вышла из дома в почти уже забытом приподнятом настроении.
В метро оказалось душновато и многолюдно, но это были пустяки. Три остановки — и она на месте.
Когда раздался шум появившегося в глубине тоннеля поезда, Рита подошла довольно близко к краю платформы и посмотрела на приближающиеся огни — детская привычка, оставшаяся у нее до сих пор. В тот же момент платформа словно качнулась у нее под ногами, и Рите показалось, что на нее стремительно надвигаются рельсы. Дальнейшее было как в тумане: стальной скрежет тормозов, крики людей, громада голубого вагона у нее над головой, мужчины в форменной одежде, поднимавшие ее на платформу. И наконец врач, который осматривал ее и настойчиво расспрашивал.
Кудесников примчался через двадцать минут после ее звонка и, представившись родственником, забрал Риту домой. Перед этим он успел немного пообщаться с дежурной по станции, пожилой, словоохотливой теткой, врачом и милиционером.
— Рита, — проникновенно сказал Кудесников, когда они уже сидели дома и пили чай, — я и сам с удовольствием убил бы вас, но боюсь, не успею. На этом рынке такая конкуренция, что до меня очередь просто не дойдет.
Рита в ответ лишь жалобно хлюпнула носом.
— Скажите, — не унимался Арсений, — что вас опять понесло на улицу в гордом одиночестве? Ведь договорились — без меня ни шагу. Разве что будет нечто экстраординарное.
— Я не права, — виновато отозвалась Рита, — просто подумала — выставка сегодня закрывается, всего часок и хотела там побыть и сразу обратно. А тут — такое. Наверное, от сидения дома у меня стала голова кружиться, я и свалилась.
— Рита, — прервал ее излияния Кудесников и легонько шлепнул ладонью по столу. — Вас под поезд столкнули. И просто чудо, как вы остались живы. Профессионалы метрополитена утверждают, что такое случается. Но редко. Чаще бывает наоборот.
— Вы уверены? — Женщина явно не хотела верить в услышанное. — Вы не ошибаетесь? Откуда это известно?
— Это видели люди, это видел машинист поезда, это видела дежурная на платформе. Вас устраивает такое количество свидетелей?
— И кто… кто столкнул меня вниз? Его поймали?
— Нет, естественно. Все, как и положено, бросились спасать вас. На это и было рассчитано. Тот парень мгновенно скрылся в толпе — даже примет толком никто не запомнил. Молодой, джинсы, майка, бейсболка, темные очки. Типовой портрет.
— Покушение? — шепотом произнесла страшное слово Рита.
— Определенно. Поэтому слушайте мою команду — из дома одна ни ногой, только в сопровождении. На звонки неизвестных не открывать. Чуть что — звонить мне. Дело приняло абсолютно криминальный характер, придется ускорить его расследование. Но это — уже моя проблема. Ваша — остаться в живых до его окончания.
— Мне нужно ненадолго съездить в Сосны, — неожиданно призналась она. — Я же не знала, что окажусь под домашним арестом. И оставила там всякие нужные вещи. Я просто не могу без них обходиться. У меня клиенты. Как же мне быть?
— Ну, вот тебе раз! Не знаю я, как быть.
— Может быть… Может быть, вы меня отвезете? — попросила она. — Мы быстро. Одна нога здесь, другая — там.
— После вашего падения на рельсы у вас помутнение в голове. Какая нога здесь? — сердито спросил Кудесников. — Время уже позднее.