– Стёпа, ты знал Сашу? Сына Михал Виталича?
– Знал, конечно… а что случилось? – я сразу насторожился оттого, что старик говорил об этом парне в прошедшем времени.
Сашка – тот высокий надменный парень, с которым мы учились в одной школе. Не сказать, что он был ко мне добр, часто разговаривал со мной как с местным дурачком. Но я на него обид не держал и не хотел слышать о нём плохие новости.
– Умер вчера! – заохал старик. – Такой молодой парень! Вы же с ним ровесники!
– Как умер?! – спросил я, боясь услышать страшное.
– Говорят, сломал шею, – прошептал дядя Егор. – Как наша Людмила. Помнишь?
Я кивнул. Как такое забудешь? Одноглазый оставил мне жизнь, но не потерял интерес к этой смертельной игре.
Рассказать бы всем! Предупредить каждого! Может, не зря я такой общительный? Это не просто дурная привычка, а дар, который наконец принесёт пользу.
Пусть люди знают, что есть способ переиграть этого гада!
Пустоголовые: Дневник охранника завода Стаса Ушакова
Обидно никому не пригодиться, когда талантами ты не обделён. Я плохо учился в школе. Точные науки для меня – тёмный лес, но я хорошо рисовал. Мои рисунки занимали первые места на конкурсах, а учитель по изобразительному искусству говорил, что мне нужно поступать в художественный вуз. Но, чтобы учиться на бюджете, нужно не быть нулём по другим предметам, а платное обучение было не по карману моей семье, вот я и стал охранником.
Больше я ничего не рисую, полностью утратил интерес. У бесполезного таланта – привкус большого разочарования.
С прошлой работы меня попросили уйти за прогулы. У меня есть проблемы с ответственностью. Любил праздную жизнь. Я устроился в другую охранную службу и пообещал себе, что больше ни капли внутрь.
Теперь мне предстояло охранять старый завод на краю города. Точнее сказать, это не сам завод, а его часть – пустые заводские помещения. Там давно ничего не производят, но принадлежат они действующему парфюмерному заводу, что стоит неподалёку. Пустое здание надо охранять, чтобы там не устроили свалку.
Моё собеседование заняло пять минут. Я им подходил, поэтому мне предложили пройти инструктаж и заступать на смену уже завтра. Утром меня подбросили на машине к старому, прогнившему зданию завода. Большая часть окон выбита. Кирпичная труба накренилась. Территория завалена кирпичами.
Провести инструктаж поручили другому охраннику, который заканчивал свою смену. Он отвёл меня внутрь и указал на пол, расчерченный жёлтыми линиями, похожими на дорожную разметку. Одна линия проходила через пустой цех и сворачивала к двери.
– Ходить можно только по этой разметке, это наши пути, – объяснил охранник. – Сходить с линии нельзя. Запомни: там, где нет разметки, – там не ходи. Это техника безопасности.
Я не хотел выглядеть тем, кто задаёт дурацкие вопросы, поэтому просто слушал и кивал. Сам я списал услышанное на то, что здание очень старое, где-то пол прогнил, и, чтобы не провалиться, сделали разметку.
Мы пошли по жёлтой линии к выходу из цеха и оказались в коридоре. По пути охранник задержал меня у ещё одной железной двери. Она была открыта настежь, за ней тянулся другой тёмный коридор. Мой будущий коллега указал туда пальцем:
– В этот коридор входить категорически нельзя. Видишь: разметки нет! Туда не ступай и даже не заглядывай. Но эта дверь всегда должна быть открыта, ты её не трогай, проходи мимо, и всё.
Я хотел поинтересоваться, почему нельзя запереть коридор, но и тут промолчал и просто кивнул.
Жёлтая линия привела нас в комнатушку охранников. Тут стоял монитор для просмотра изображения с камер наружного наблюдения, стул, диван, шкаф, электрический чайник и микроволновка.
– Вот тут мы сидим и смотрим, чтобы сюда не забирались дети, бомжи и эти… которые любят везде лазать, – объяснял охранник. – Если кого увидишь на территории, берёшь резиновую палку и бежишь их выгонять за забор. Никого на территории быть не должно. Тут воровать нечего, никакой ответственности за имущество нет, главное – прогонять тех, кто сюда лезет.
– Запросто, – сказал я, хотя на самом деле не люблю ни с кем ругаться, характер у меня слабоват.
– Увидишь кого – гони отсюда, – ещё раз сказал охранник. – Запомни: ты охраняешь не завод от людей, а людей от завода. Не дай бог влезут и тут с ними что-то случится.
Он так старался вдолбить мне в голову эту мысль, что я наконец понял: дело серьёзное.
Охранник продолжал инструктировать:
– Ну и последнее: ночью закрывайся в комнате. По ночам можешь никого не гонять. Тут уже на первом месте твоя безопасность. Если что-то увидишь или услышишь – ни на что не реагируй. Тут всякая небывальщина случается.
Теперь я не выдержал и спросил:
– Какая?
– Увидишь, – ответил охранник.
И чего он меня так дрючил? Может, представлял себя полковником из голливудского боевика, а меня новобранцем? Я не думал, что в самом деле увижу что-нибудь необычное, но первая же ночь на новой работе прошла неспокойно.
Я заступил на смену утром. День прошёл без проблем. Я следовал всем правилам: ходил по жёлтой разметке от комнаты к туалету, через коридор к цеху, оттуда к выходу и обратно. В открытую дверь, за которой тёмный коридор, даже не заглядывал.
Большую часть времени я просидел в комнате. Смотрел в камеры, пил чай. Через забор никто не лез, по территории никто не шастал. Ну и слава богу!
Ближе к одиннадцати вечера я в последний раз отчитался по телефону и устроился на диване. Уже почти уснул, и вдруг грохот! Такой лязг в коридоре, будто кто-то долбит железяками по полу. Я забыл, что меня предупреждали не выходить ночью из комнаты, схватил палку и пошёл смотреть.
Увидев источник шума, я застыл на месте, и у меня глаза пересохли, потому что я и моргнуть не смел.
По коридору шагал высокий железный болван. Некое подобие человека, собранное из металлолома. Ноги и руки – ржавые трубы, голова – металлическая сфера с нарисованными глазами как у мультяшек, тело – сбор всякого хлама. Все части болвана были обвязаны и скреплены колючей проволокой.
Это железное чучело вышло из той двери, куда было запрещено входить охранникам. Оно повернуло ко мне голову-сферу, будто и правда могло что-то видеть нарисованными глазами.
Я влетел обратно в комнату и только потом сообразил, что сам загнал себя в тупик. Оттуда не было выхода – ни другой двери, ни окна. К счастью, железный болван потопал в другую сторону. В ту ночь я был ему не интересен.
Утром пришёл мой сменщик, старик за семьдесят. Глаза словно подёрнутые пылью, брови седые, сам весь согнутый. На прошлой работе охранников такого почтенного возраста не было. Он спросил меня, всё ли в порядке.
Я сказал ему, что видел ночью железного ходуна. Уж не спятил ли я? Что тут творится?
Дед махнул рукой:
– А-а-а… В это я не лезу. Это не наше дело. Я ночью закрываюсь на щеколду, затычки в уши вставляю и сплю. Ты себе тоже затычки купи.
О таком меня не предупреждали…
Я чувствовал себя нервно, когда спустя два дня вернулся на завод, и этот стресс проявился неожиданным образом. По пути на работу я зашёл в небольшой магазинчик купить перекусить. Взял хлеба, колбасы и чая. Одинокий продавец, молодой парень, смотрел на меня и шумно жевал жвачку.
– А вы где работаете? – спросил парень, разглядывая мою нашивку «Охрана». – Не на старом заводе, случайно?
– Там, а что? – спросил я.
– Да ничего, – парень ещё сильнее зачавкал жвачкой.
– Говори, раз начал! – Мне показалось, что он что-то знает.
– Ну, там же… Короче, вам лучше уволиться. Там Пустоголовые ходят.
– Кто?
– Пустоголовые. Ржавые человечки. Так их у нас называют в Трудпосёлке. Вы о них не слышали? Не местный? Местные бы не пошли туда работать.
Меня тряхануло. Я бы не поверил ему, но в прошлую смену своими глазами видел одного такого ржавого человечка!
Продавец положил передо мной сдачу и добавил:
– У нас тут всякое творится! Сейчас свет починили, а раньше постоянно отключался, и, когда было темно, Пустоголовые ходили не только по заводу, но и по улицам. Они забивают людей до смерти и обматывают колючей проволокой. Не верите? Спросите кого хотите! Тут у нас не только они, но и всякая другая нечисть бродит. Увольтесь лучше.
Я сгрёб свои монеты и ушёл. Надо оно мне – слушать такое?..
Днём было спокойно. Я то сидел в своей комнате, то выходил на улицу подышать.
Я пил чай, жевал бутерброды, поглядывал в монитор и вдруг заметил, что на территорию кто-то влез. Я тут же схватил дубинку и побежал наружу.
Это был нищий в облезлой дублёнке. Грязный, опухший…
– Отец, иди отсюда, – сказал я.
Он взмолился:
– Начальник, ты меня не прогоняй. Я тебе не помешаю. Дай ночь в стенах посидеть. На улице холодно, ветер, меня всего продувает.
– Нельзя, отец, поищи другое место, – посоветовал я. – В подвал какой-нибудь заберись.
– Начальник, нельзя нам, бездомным, на улице оставаться! – жалобил он меня. – Убивают нас тут! Вот прям насмерть режут! Дай хоть у порога лечь! Я утром уйду.
– Нет, нельзя, – я прогнал бомжа и вернулся в свою комнату.
Смотрю в монитор, а этот забулдыга обошёл завод и влез в окно с другой стороны. Я поленился выходить снова. Чёрт с ним! Утром выгоню…
Ночью меня разбудил хриплый голос бездомного. Он орал во всё горло, только тяжёлые металлические удары ненадолго прерывали его крик. Я не собирался выходить из своей комнаты до самого утра, но нельзя же было оставить всё вот так.
Я побежал, ступая строго по жёлтой разметке.
Посреди цеха Пустоголовые безжалостно молотили нищего руками-трубами. Их было трое. Бомж пытался от них уползти, а эти ржавые болваны лупили его стальными дубинами, ломали кости.
Я стоял на жёлтой линии, дрожал от страха. Нищий полз, его переломанные ноги тянулись на одних жилах. Железные чудовища били по спине, их головы с нарисованными глазами болтались, как у игрушечны