– Видел! – ответил охранник. – Но мы делаем то, что должны: днём сюда никого не пускаем. Люди видят, что объект охраняют, и реже приходят. Благодаря нам погибших меньше… А ночью я отключаю мониторы – и спать. Мы не всех можем спасти.
Я не понимал, в чём тогда необходимость находиться здесь ночью? Просто наблюдать и уродовать душу?
На объекте было тихо целый день. Я смотрел в мониторы, каждый час обходил территорию вдоль забора. Ходил по цеху, ровно по жёлтой линии.
Хотя я знал, что главное – не заходить в тёмные коридоры. Там совсем другой мир и завод снаружи выглядит иначе. Как зловещая фабрика с детского рисунка.
«Вот кто я… Не просто охранник, а часовой на границе двух миров», – от этой мысли во мне прибавилось важности.
Когда начало смеркаться, через забор пролезли трое подростков. Я увидел их и сразу пошёл прогонять, пока ещё не слишком поздно.
Мальчишкам было лет по пятнадцать. Они забрались на заброшенную территорию, чтобы покуралесить. Один пацан прятал за спиной увесистый чёрный пакет. Но не моей заботой было читать им мораль. Главное, чтобы они убрались с проклятой земли, пока не вышли железные болваны.
Самый щуплый подросток трусил, нервно улыбался и прятал глаза. Двое других были с наглецой. Они смотрели на меня без страха. Самый высокий разглядывал мой фиксатор сустава, похоже, отметив его как слабое место.
– По домам, ребята, это закрытая территория, – сказал я, понизив голос.
– А где написано? – спросил один.
– На входе табличка! – рявкнул я.
– Так мы через забор перелезли, а-ха-ха-ха! – вкинул второй.
Двое ржали, а третий боязливо прыскал смехом через нос.
– У меня инструкция: здесь никого не должно быть. – Я достал из кармана электрошокер. – Я вас вырублю, а потом отволоку за забор. Считаю до десяти… Раз!
Я нажал кнопку, и шокер так затрещал, что у меня заложило ухо. Самый трусливый побежал сразу, а его друзья делали вид, что просто бросились вдогонку. Им не хотелось показывать испуг.
Никого из них я не мог трогать и угрожать им тоже не имел права. Но мне надо было их выгнать любой ценой.
Минут через двадцать стемнело, и я закрылся в своей комнате. Сразу после этого в коридорах загромыхало железо… Камера, установленная в цехе, показала двух болванов из металлолома: с руками-трубами, с головами-сферами, с жуткими нарисованными глазами.
Ржавые человечки шли на улицу. Я подумал: «Сейчас бы им попались сразу трое детей», – и почувствовал себя спасателем. Но ненадолго!
Час спустя эти двое вернулись, и они тащили за собой какую-то нищенку. Они обвязали её колючей проволокой и волокли по полу, как добычу. Женщина была без сознания, но потом очнулась и сразу подняла крик. Она махала только руками, её ноги не двигались, видимо, их успели перебить.
Нищенка звала на помощь, хрипела и плакала. Два болвана остановились и принялись дубасить её железными трубами. Как нарочно, делали это под камерой.
Я отключил монитор. Не хотел этого видеть. Но удары и крики гудели эхом в коридорах.
«Её оттащат в цех, примотают проволокой к столбу, а потом из этой проволоки и металлолома соберут новое железное пугало», – я лёг спать с этими мыслями.
На рассвете перед сдачей смены я отмыл полы в коридоре и подобрал обрывки одежды.
«Вот зачем мы здесь ночью: чтобы с утра пораньше смывать кровь», – думал я во время уборки.
В следующую смену я не ложился спать, а смотрел в мониторы. Как чувствовал: что-то увижу.
За дверью прогремело железо. По коридору в цех вышли три ржавых человечка. Двое двигались уверенно, третий шатался вперёд и назад – только учился ходить. С него, как масло, падали тёмные капли. Но я знал, что никакое это не масло, а свежая человеческая кровь.
Два железных болвана ушли на охоту. Третий, новенький, остался на заводе. В его движениях мне мерещилась растерянность. Он ходил бесцельно и долго стоял то в одном, то в другом месте. Казалось, этот железный болван пытался понять, что он такое и зачем нужен.
Потом он исчез с камер, и я слышал гул прямо за дверью. Меня от него отделяла лишь пара метров и фанерная дверь. И зачем он ходил так близко?..
А вдруг душа убитой женщины оказалась запертой в груде металла? И она знает, что я всё видел, но ничем ей не помог!
Виноват ли я в том, что с ней случилось?
Той ночью двое болванов вернулись без добычи. А я думал: можно ли сделать так, чтобы они всегда терпели неудачи? Можно ли придумать ловушки, которые сорвут им охоту?
Все выходные я потратил на размышления и, заступив на смену, сразу проверил исправность мостового крана в цехе. Для этого пришлось активировать цеховую сеть высокого напряжения. Я знал, что, если моя задумка получится, меня за это только похвалят.
Старый кран кое-где застревал, но в целом неплохо перемещался по балкам. И я приступил ко второй части своего плана: прикатил с улицы большую проволочную катушку, закрепил её на крюках и подал к ней напряжение.
Осталось только одно – найти провод подлиннее, чтобы управлять краном из дежурной комнаты с помощью пульта. На всё это ушёл целый день, и мне удалось! Мой электромагнит работал как нужно!
Ночью я провёл испытания на ржавых человечках. Глядя в монитор, я подвёл кран к выходу из коридора. Один сразу примагнитился. Другие пробежали мимо. За ними пришлось погоняться. Но я поймал второго, а затем и третьего.
Ржавые человечки прилепились к катушке и больше не могли двигаться. Это было похоже на автомат с игрушками.
Утром я вышел в цех и обесточил магнит. Болваны грохнулись на пол грудой железяк. Они сломались.
А во мне, наоборот, что-то встало на место! Возможно, это была первая удача за всю мою жизнь.
Никто из коллег не захотел применить мою технологию. Они были не такие совестливые. Их устраивало работать как раньше. Что ж, их выбор. А я вошёл в раж и дожидался, когда очередные железные болваны соберутся на выход.
Их теперь было четверо. Троих я примагнитил одним замахом катушки, а с последним поиграл – погонял его по цеху и только потом прихлопнул катушкой.
Я думал, что эта игра мне никогда не надоест, и был счастлив.
В свою новую смену я целый день дожидался сумерек. Уже и не знал, чем себя занять: проверил, как работает кран и всё ли в порядке с магнитом. Всё было исправно.
Я даже надеялся, что в этот раз болванов снова окажется больше трёх и потому будет не так легко, как обычно.
На закате я вышел к забору, в то место, где висели плакаты против опасного производства. Тот рисунок на ватмане никуда не делся. Серый завод с дымной трубой, чёрная туча заслоняет небо, ядовитая жижа льётся из трубы, и человечки с круглыми головами и руками-палками. Рисунок, который ожил. Дождь и ветер лишь слегка испортили бумагу, но краски по-прежнему оставались яркими.
Я поднёс зажигалку к уголку рисунка и чиркнул. Бумага загорелась, огонь пополз вверх, чёрный пепел разлетался в стороны, а я смотрел, не моргая.
– Какой был пейзаж, а ты его испортил! – прокряхтел голос за спиной.
Позади стоял оборванец. Такой низкий, что потёртая куртка висела на нём почти до земли. Ушанка наползла на глаза. Я и лица его не смог рассмотреть.
– Пейзаж! – усмехнулся я, глядя на догорающие остатки. – Иди-ка отсюда. Эта территория частная.
– Я делаю, а ты всё портишь! – кряхтел оборванец.
– Так это ты нарисовал? Было похоже на работу ребёнка, – сказал я, чтобы скрыть своё замешательство.
– Я не рисовал, а вдохновлялся и сделал свой шедевр… по мотивам, так сказать! – было неожиданно услышать такие слова от уличного бродяги. – То, что стало с этой фабрикой, – моя художественная работа. Перформанс! А ты не можешь ничего создать, можешь только портить! Скольких моих солдат ты уже сломал, а?
Оборванец визжал от ярости.
– Иди отсюда! – Я уже шёл к заводу. До моей «игры» оставалось менее получаса, и у меня не было времени возиться с юродивым. Он должен благодарить меня за то, что сегодня останется жив, а не проклинать.
Низкий оборванец на бегу скинул куртку и шапку, а его злобные крики превратились в смех.
Я теперь увидел, каков он на самом деле. Это был не человек, а нечто другое. Остроухий демон с розовой кожей и жёлтыми глазами, как у рыбы, а зубы как шипы – тонкие и длинные.
Меня так испугал его вид, что я бежал до самой комнаты охраны.
Смех демона гудел эхом в пустых помещениях. Если бы я сразу догадался, что это не просто сумасшедший выдумщик, то не стал бы прятаться в комнате за фанерной дверью.
Я проверил камеры: все коридоры, цех и улица были пусты.
– Куда ты делся? – спросил я шёпотом.
И в ту же секунду его лицо возникло во весь экран! В зубах он держал толстый провод, который сразу перекусил пополам. Это был провод моего пульта. Демон лишил меня возможности управлять электромагнитом.
Стены затряслись от железных шагов. По заводу шли не двое и не трое, а десятки Пустоголовых! Изображения на мониторах гасли одно за другим, а мелкий демон смеялся без остановки.
Его солдаты шли к моей комнате, откуда не было никакого выхода. У меня не осталось и пары секунд на раздумья. Пришлось выскочить им навстречу, а затем свернуть к выбитому окну.
Пугала с нарисованными глазами так торопились меня схватить, что, спотыкаясь, падали друг на друга, бежали на четырёх конечностях, как животные.
Я чуть не оглох от этого грохота.
Толпа ржавых человечков гнала меня до ворот. Я убегал в ночь, а демон всё хохотал. Казалось, его смех звучит на весь город, но слышал его только я.
Зря я в себя поверил. Зря подумал, что могу победить демонов… Тем более что они кишат не только на заброшенном заводе, а повсюду. Теперь мне везде виделись странные существа.