ь к остальным и теперь баюкала на руках маленький кричащий комочек.
Тоньина выглядела еще более изможденной, чем прежде - возможно, еще и потому, что ее не вовремя разбудили. На ней был балахон из бурой шерсти, скрывавший фигуру от шеи до пят, а на ногах - толстые мужские шерстяные носки, сквозь дыры в которых торчали голые пятки и пальцы. Никто не потрудился объяснить, откуда взялся этот младенец, да Энтони и сам не считал, что ему необходимо это знать. С большим трудом он поднялся и объявил, что уходит, держась обеими руками за кушетку, чтобы не упасть, и едва не сбив со стола бутылку. Услышав его голос, младенец замолчал, а все присутствующие хором запротестовали. Как, вы уходите? В такой час? Это просто безумие! Да вы сошли с ума! Этого никак нельзя допустить! К тому же вы сейчас не в том состоянии, чтобы ходить по улицам. Тоньина передала сверток с младенцем Хусте и обняла англичанина за плечи, не желая отпускать.
- Оставайся и ложись спать, - прошептала она ему на ухо. - Куда тебе спешить? В гостинице тебя никто не ждет.
- Девочка права, - сказал Ихинио. - Вы здесь среди друзей.
Энтони тщетно пытался вырваться из цепких объятий девушки.
- Искренне вам благодарен за гостеприимство и выказанный интерес ко мне и не хотел бы показаться невежливым, но мне с самого утра нужно зайти в одно место, а перед тем я должен несколько часов поспать и привести себя в порядок, - сказал он.
- Это легко устроить, - ответила Хуста. - Поспите здесь, а я вас разбужу в нужное время, выпьете кофе с молоком и краюхой хлеба и отправитесь по своим делам.
- Нет-нет, - настаивал англичанин. - Вы не понимаете. Я должен идти. То, о чем я говорю... это очень важно. Чрезвычайно важное дело. Вы люди простые и не поймете. Речь идет о картине... бесценной картине, и по качеству, и по значению. Нужно увезти ее из Испании как можно скорее... что бы ни случилось. А вы - нет, вы этого не поймете...
Он отключился и пришел в себя в полной темноте, лежа на жесткой кровати под слежавшимся и вонючим одеялом. Рядом глубоко дышал кто-то еще. Он наощупь и с облегчением узнал юный профиль Тоньины. Продолжая исследовать пространство пальцами, он к своему глубокому изумлению заметил в складках одеяла маленькое тельце ребенка. Ихинио был прав: Испанию уже ничто не спасет, подумал Энтони, прежде чем снова погрузиться в глубокий сон.
Глава 13
Под воздействием ледяного утреннего воздуха Энтони удалось найти дорогу в гостиницу, он двигался нетвердым шагом, но прямо. Учитывая бурление в животе, сухость во рту, жжение в горле, притупленные ощущения и нетвердую память, он с удивлением обнаружил, что ничего не забыл, даже пальто, шляпу и перчатки. Небо затянуло тучами, судя по всему, должен был пойти снег.
Войдя в гостиницу, он заметил прислонившегося к стене человека, который читал газету; человек этот показался ему подозрительным, тем более, что он был в темных очках и не потрудился снять ни плаща, ни шляпы. Увидев англичанина, он тут же перестал делать вид, что читает, сложил газету, отодвинул ее в сторону и произнес суховатым официальным тоном:
- Не вы ли случайно будете сеньор Антонио Вителас?
Такое произношение собственного имени не показалось Энтони неправильным, но нечто в поведении человека в плаще вызвало тревогу. Он искоса бросил взгляд на портье, который ограничился тем, что поднял брови, закатил глаза и продемонстрировал ладони, показывая тем самым, что это совершенно не входит в его обязанности. Между тем, не дожидаясь ответа на вопрос, мужчина в плаще схватил Энтони под руку и вытолкал его на улицу, пробормотав:
- Будьте любезны проследовать со мной. Капитан Коскольюэла, прежде служил в пехоте, в настоящий момент - в Главном управлении госбезопасности. Вам нечего бояться, если будете сотрудничать.
Он заметно прихрамывал, его лицо исказила печальная гримаса. Очевидно, этот дефект подавлял его чувство собственного достоинства.
- Вы собираетесь меня арестовать? - спросил англичанин. - В чем вы меня обвиняете?
- Ни в чем, - ответил полицейский, не останавливаясь. - Я не собираюсь вас арестовывать, у меня нет для этого никаких причин. Я просто прошу вас пройти со мной; пойдемте - и всё будет тихо-мирно.
- По крайней мере, позвольте мне подняться в номер, умыться и переодеться. В таком виде я не могу никуда идти.
- Там, куда мы направляемся, любой вид сгодится, - решительно ответил человек в плаще, не выпуская его руки.
На стоянке перед гостиницей стоял черный автомобиль; дверца его была приоткрыта, за рулем сидел шофер. Они сели, автомобиль тронулся и через некоторое время остановился напротив здания Главного управления госбезопасности, расположенного на углу улиц Инфант и Виктора Гюго. Энтони облегченно вздохнул, поскольку в своем ошеломлении забыл потребовать документы у человека в плаще, назвавшегося представителем закона, и всю дорогу его терзал страх, что его похитили, хоть он и не мог понять, кому и зачем это могло понадобиться. Однако, все его страхи рассеялись, едва они вышли из машины и вошли в здание Управления, тем более, что стоявшие у входа постовые не сделали никаких попыток их задержать.
В вестибюле царила мягкая тьма и, как и следовало ожидать, полная тишина. В углу перешептывались, сбившись в кружок, несколько мужчин и довольно полная женщина в траурном платье и с папкой в руках. В холодном воздухе витал едкий запах табачного дыма. Никто не посмотрел в сторону Энтони и его сопровождающего, пока они пересекали вестибюль, подошли к лестнице и поднялись на второй этаж, там они прошли по нескольким коридорам и добрались до двери кабинета, куда вошли без стука.
Кабинет был тесным, квадратной формы и едва вмещал шкаф из светлого дерева, огромный стол и несколько стульев, вешалку, фарфоровую пепельницу и плетеную корзину для бумаг. Зарешеченное оконце выходило на темный двор. На одной стене висела карта Мадрида, вся в следах от клопов, деформированная, пожелтевшая и заляпанная посередине. Стол был беспорядочно завален бумагами. Там также имелась настольная лампа на гибкой ножке, чернильница, телефон и ненужный вентилятор. Над этим хаосом склонился мужчина, погруженный в чтение одной из бумаг, чья внешность, несмотря на то, что голова находилась в тени и под углом, показалась Энтони странно знакомой. Он не знал, где и когда, но был уверен, что уже видел человека, в чьей власти сейчас находился.
Через некоторое время сосредоточенный читатель оторвался от документа, внимательно посмотрел на англичанина и сказал:
- Присаживайтесь.
Затем он повернулся к человеку в плаще, который уже собирался покинуть кабинет.
- Не уходите, Коскольюэла. В смысле, будьте так добры: пойдите разыщите Пилар и скажите, чтобы она снова принесла мне досье, которое я ей отдал. И скажите, что я буду чрезвычайно признателен, если она принесет кофе с молоком и несколько чуррос.
Согласно кивнув, человек в плаще вышел и закрыл за собой дверь. Когда они остались наедине, собеседник продолжал пристально разглядывать его, ни говоря ни слова. Энтони решился заговорить первым:
- Могу ли я узнать причину, по которой здесь оказался, сеньор... э...
- Марранон, - подсказал тот. - Подполковник Гумерсиндо Марранон, к вашим услугам. Я надеялся, что вы меня вспомните, как я вспомнил вас. Но я не в обиде за вашу беспамятливость: запоминать лица - это моя работа, а не ваша. Позвольте вам напомнить, мы встречались несколько дней назад, в поезде. Вы как раз пересекали границу, по вашим словам, ехали из Англии. Мы встретились на станции Вента-де-Баньос и очень мило, хоть и недолго, побеседовали. Поэтому, узнав, где вы остановились, я отправился вчера вечером в вашу гостиницу, чтобы поприветствовать вас и узнать, как вы устроились. Я долго вас ждал, но вы так и не пришли. И поскольку сегодня я не имел возможности прийти к вам лично, то прислал за вами одного из моих сотрудников. Сам я, как видите, перегружен работой. На мой взгляд, капитан Коскольюэла - человек обходительный и деликатный. Мы с ним вместе воевали в Африке. Там он был ранен в ногу и оказался непригоден к дальнейшей службе. Однако он - настоящий герой; его бы давно наградили орденом Сан-Фернандо, если бы не политические взгляды... да вы сами понимаете. Надеюсь, в отношениях с ним вы проявите должную корректность.
- О да, разумеется, - заверил его Энтони. - Однако, этот... этот визит... в любом другом случае приятный, в этот час причинил мне чрезвычайное неудобство. Я как раз должен кое с кем встретиться...
- Черт возьми, об этом я и не подумал. Какая неловкость с моей стороны, прошу прощения. Наверняка это можно легко уладить. Вот телефон, позвоните своим друзьям и скажите, что ненадолго задержитесь. Они поймут: к несчастью, в Испании мы не настолько требовательны к соблюдению пунктуальности, как вы. А если не знаете номера, скажите мне имя этого человека, и я его узнаю, даже глазом моргнуть не успеете.
- Нет, спасибо, - поспешил ответить Энтони. - Вообще-то, время встречи точно не обозначено. Не стоит беспокойства.
Телефон зазвонил. Подполковник поднял трубку и снова повесил ее, не ответив и не отрывая глаз от собеседника.
- Как хотите, - весело произнес подполковник Марранон. - А вот и наша Пилар. Пилар, познакомьтесь с сеньором Витоласом. Он англичанин, однако говорит по-испански лучше, чем мы оба, вместе взятые.
Энтони заметил, что Пилар оказалась той самой толстухой, которую он видел при входе, даже папка, похоже, была той же самой. По этому двойному совпадению он сообразил, что всё происходящее было тщательно спланировано заранее. Когда Пилар положила на стол своего шефа папку, а тот развязал ее и пролистал содержимое, снова вошел капитал Коскольюэла с мельхиоровым подносом, где стояла дымящаяся чашка и бумажный пакет, откуда высовывались жареные и посыпанные пудрой чуррос. Все трое очистили для подноса местечко на столе, сдвинув бумаги. Потом Коскольюэла снял плащ и шляпу и повесил их на вешалку. Затем сел, Пилар последовала его примеру. Она вытащила из сумки блокнот для стенографирования и карандаш, словно собиралась записывать разговор. Закончив с этими процедурами, подполковник пристально посмотрел на Энтони и сказал: