— Ага! — сказал он. — Меня съесть хотели! А сами тут уже до убийства докатились! Теперь меня жарить нельзя.
— Это ещё почему? — спросила Баба Яга и встряхнула скороваркой. — И как это ты, мил друг, верёвки развязал?
— Потому что я должен расследовать преступление, — важно сказал мальчик, проигнорировав вопрос о верёвках. — Вы-то, поди, и не сумеете?
— Да, пожалуй, — почесал в затылке Леший.
— Как-то не доводилось, — подтвердил Кощей. — Вот если бы кражу драгоценностей, тут я эксперт. А убийство…
— А может, это не убийство? — заметила Баба Яга, с сожалением задвигая скороварку в угол — не скоро, милая, понадобишься. — Может, он сам, сердешный, того… А?
— Ага, и в спину — кинжалом, — саркастически заметил Лёшка. — Куда как удобно.
— Ну, тут ты не прав, мы всё-таки нечистая сила, у нас всё не как у людей. Можем и в спину.
И Кощей изогнул свою многосуставчатую руку и показал, как именно он может сам себя проткнуть.
— Но вообще-то у Водяного ручки коротенькие… были.
Кикимора забыла, что она в обмороке, и встряла в разговор:
— Это непременно Барабашка! Видите, он не возвращается. Убил и сбежал!
— Да никуда он не сбежал, — возразил Леший. — В бочке сидит, отмывается от сажи. Ждал-ждал от нас помощи, не дождался, да сам и выбрался.
— В какой бочке?
— Да в той, в которой Водяной всегда отмокал. И как он его не заметил — ума не приложу. Совсем недалеко тот лежит.
— Ага! Это он! Это он! — заверещала Кикимора. — Смывает следы крови невинной! Хватайте его, а то сбежит!
— Да не сбежит, — опять возразил Леший. — Он говорит, что чумазому являться к дамам неприлично, но к горячему он будет уже в форме.
— Он-то в форме, да горячее не в форме, — заметила Баба Яга. — Горячее наше сыщиком заделалось, убийство расследует.
— Я всегда говорил: дичь надо свежей есть, — сказал Леший. — Вот подстрелил я однажды в Бенгальском бору тигра…
— Тогда неси сладкое, хозяйка, — подытожила неисправимая вторая голова.
Баба Яга с помощью Кикиморы и Привидения убрала со стола и поставила на него сладкие пироги, орехи и ягоды, потом принесла из сеней ещё стул:
— Садись, сыщик, поешь, прежде чем расследовать.
Лёшка с удовольствием принялся за пироги, обнаружив в себе завидного конкурента второй голове. Свежевымытый Барабашка последовал его примеру, хотя Кикимора порядком портила ему аппетит, без конца восклицая: «Убийца! Убийца!» — и тыкая в него пальцем. Барабашка вяло отнекивался, но видно было, что настроение у него после убийства упало.
— Итак, — сказал сыщик, наевшись. — Сейчас я у вас тут всё расследую. Сначала осмотрим место преступления, пока совсем не стемнело.
И вся компания вышла из избушки.
Водяной лежал ничком, и в спине у него действительно торчал кинжал. При более подробном осмотре кинжал оказался кухонным ножом, в котором Баба Яга незамедлительно признала свою собственность.
— Ага! — воскликнула Кикимора. — Второй убийца! У них тут целая шайка! Скоро нас всех по одному перережут!
И указала на Бабу Ягу.
— Сама ты шайка-лейка, — обиделась Баба Яга. — Нож у рукомойника лежал, на улице, где посуда помытая. Его кто угодно мог взять. Там и ещё ножи есть. Прибрать что ли, пока всё не разворовали…
— А может, он ещё жив? — спросил Лёшка. — Надо послушать, сердце не бьётся?
Он послушал. Сердце не билось.
— Да у него нет сердца, он же водяной, бессердечное существо, — сказала Кикимора.
— Постойте, а это самое… хоронить? — вспомнил Лёшка.
— Не надо, он же водяной. Полежит с недельку под солнышком и весь испарится. А если водяного похоронить и землёй закидать, то эта местность в болото превратится, это всяк знает, — объяснила Баба Яга.
Лёшка выслушал объяснение, опустился на четвереньки и начал быстро бегать вокруг тела и вокруг бочки.
— Спятил, — убеждённо заявил Леший. — От переживаний. Молодой ещё, необстрелянный. Вот, к примеру, когда я проводил вербовку новобранцев на Гималаях…
— Ничего подобного, это он зов предков услышал, — сказал Барабашка. — Такие, как он, от животных произошли. Вот в трудные моменты жизни всякие атавизмы и проявляются.
— Ослабел он в бочке, сердешный, — пожалела Баба Яга. — Вот ножки-то и не держат.
— Может, клад ищет? — предположил Кощей. — А Водяного тоже, поди, из-за клада замочили. Он про него узнал и… того. Все преступления — из-за денег.
— Почему замочили? — шёпотом спросила Кикимора. — Он же и так мокрый, он же водяной.
— Замочили — значит, убили, — сказал Лёшка. — Сами вы атавизмы. Я собирал улики.
— И-и, миленький, — возразила Баба Яга. — Нынче год не грибной, ничего не соберёшь. Это в прошлое лето мой двор опятами зарастал до самых курьих ножек, а сейчас ни опят, ни маслят, ни этих… как их… улик.
— А я знаю, улики — это то, что нечаянно потерял преступник, — похвасталась Кикимора. — Они называются улики, потому что их находят на улице. И что же вы подобрали?
И она вытянула шею, стараясь разглядеть, что у сыщика в кулаке. Но Лёшка сунул руку в карман и сказал:
— Это тайна следствия.
— У-у-у! — завыло вдруг Привидение.
Все вздрогнули, а Кощей объяснил:
— Вечереет, вот она и воет. По домам пора.
— Нет-нет, — запротестовал сыщик. — На самом интересном месте… то есть я хотел сказать, что надо провести допрос, а то до завтра все всё забудут. Возражений нет?
— Возражений нет, — согласился за всех Леший. — Надо так надо. Убийство — дело сурьёзное. Вот, помнится, когда нас расквартировали в долине Ганга…
— Тогда пойдите погуляйте, — распорядился Лёшка, которому очень понравилось командовать. — Воздухом подышите, а я в избушке сяду и по одному буду вызывать.
— Я и так простужена, а тут ещё гулять по вечерней росе… — заворчала первая голова, но Баба Яга предложила вынести валенки, и голова замолкла.
— Интересный раут получился… — протянула Кикимора. — У меня никогда так завлекательно не бывает. Даже с убийством. Только я не пойму, зачем нас-то допрашивать? Не мы ведь его убили.
— А кто же? — спросил Лёшка. — Кто-то из вас, конечно.
Все переглянулись. Видно было, что эта мысль была для всех совершенно нова.
— Но послушайте, уважаемый сыщик, это же вздор, — заволновалась Кикимора. — Мы его друзья, мы его тыщу лет знаем. А кое-кто — и не одну тыщу…
— Ну вот он за тысячу лет кому-то надоел, наверное, — объяснил Лёшка. — Если б я тысячу лет сидел за партой с той девчонкой, с которой сижу уже четыре года, я б её точно пристукнул.
— Но мы же все были за столом! — возмутилась вторая голова. — Ели!! У нас это… как его… али-баба!
— Алиби, — поправил Лёшка. — Ничего подобного. Все хоть раз да выходили из избушки. И все — после ухода Водяного. Например, Баба Яга — за скороваркой, Леший — ворон гонять, Кощей — Барабашке помочь.
— А я в трубе сидел, — сказал Барабашка.
— Но вы сами вылезли, — напомнил Лёшка. — Сто раз успели бы убить и в бочку залезть — смыть следы преступления.
— А я не выходил, — сказал Змей Горыныч.
— Но вы и не входили, — возразил сыщик. — Только головы засунули, а ногой вполне могли нож метнуть.
— А первая голова высовывалась из окошка! И много раз! — наябедничала третья голова. — Подозрительно.
— Я сморкалась, — оправдывалась первая голова. — Не могу же я в скатерть…
— Я знаю, я знаю, кто убил! — захлопала в ладоши Кикимора. — Это не мы! Это проходивший мимо убийца-маньяк!
И она победоносно оглядела всех.
— Возможно, — кивнул Лёшка. — Я не отметаю и этот вариант. А пока — подозреваются все! Ура! То есть очень жаль. Алиби есть только у меня — я из бочки не вылазил.
— А-а-а, поняла, — заверещала Кикимора. — Это Бэзил. Он сразу показался мне подозрительным — весь чёрный, как олицетворение зла.
— И-и, матушка, загнула, — возмутилась Баба Яга. — Зачем моему коту Водяного убивать? Ты ещё скажи, что его Метла изничтожила.
— Какая метла? — насторожился Лёшка.
— Горничная моя, она же — транспортное средство, — пояснила Баба Яга. — Ты и её подозревать будешь?
— И её, — удовлетворённо кивнул Лёшка. — Чем больше, тем лучше. Настоящий детектив. Жаль, жертв маловато. Лучше всего те детективы, в которых в каждой главе по убитому.
— Не расстраивайтесь, молодой человек, может, ещё будут, — успокоил его Кощей.
Глава четвертая«Прямо в зайчика стреляет…»
— И кто же его, по-вашему, застрелил… то есть зарезал? — спросил сыщик у первого допрашиваемого, у Кикиморы. Она так хотела быть первой, что отпихнула Змея Горыныча, наступила на ногу Кощею и сказала Бабе Яге: «Я гостья, мне надо уступать».
— Ну разумеется, Барабашка! — заявила Кикимора. — Вы можете не верить, дорогой сыщик, но я это просто чувствую! Женская интуиция. Поверите ли, как только он вошёл, я сразу ощутила ужас! Меня просто затрясло! Поэтому я в течение всего обеда не могла вымолвить ни слова и даже не могла взглянуть на этого злодея!
— Гм, — сказал Лёшка. — Разве? Ну, ладно. Расскажите мне о Водяном.
— Водяной? О-о-о, это был ужасный тип! Собственно, абсолютно безобидный, мы все его любили, но душегуб! Бывало, голову из воды высунет, глазами завращает, волосы зелёные на макушке шевелятся — у-у-у! Деликатным дамам с утончёнными нервами мимо и не ходи. А так — милейший старикан, мухи не обидит.
«Путается в показаниях», — записал Лёшка на листочке бумаги и задумался. Он решительно не представлял, о чем ещё надо спрашивать. А Кикимора ждала вопроса, глядя на него преданными глазами.
— Были ли у него враги? — наконец осенило Лёшку.
— Конечно! У каждого порядочного человека тьма врагов! У меня, например, мириады. Во-первых, ведьма из Макаровки, во-вторых, кикимора из соседнего болота, в-третьих, вурдалачиха Анна Ивановна…
— Минуточку, — остановил её Лёшка. — Это ваши враги, а Водяного?
— Водяного? А при чём тут Водяной? Ах да… Ну, у него, наверное, тоже был какой-нибудь враг. Вот он-то его и убил. Я сразу догадалась.