Эмиль вновь становится центральной фигурой в его действиях. Надвинув берет на одно ухо, с сигаретой во рту он слоняется перед входом на вокзал Шербура, ибо является единственным человеком, знающим в лицо «Поля». Увидев того, он должен подойти к нему и хлопнуть дружески по плечу, что будет условным сигналом для немцев: «Вот он!»
От вокзала в город ведут две улицы. На каждой из них на обочине дороги припаркована автомашина. В одной из них находятся Борхерс и Блайхер. в другой — один из местных абверовских чинов.
Со своего места Блайхер хорошо видит всю панораму привокзальной площади. Вдруг Эмиль, топтавшийся на одном месте, засуетился и подошел к кряжистому смугловатому человеку невысокого роста, одетому в кожаную куртку, только что вышедшему из вокзального помещения на площадь. Дружески хлопает Эмиль того по плечу.
«Вот еще одна разновидность поцелуя Иуды», — невольно подумал Блайхер.
Оживленно беседуя, оба мужчины направляются к той автомашине, в которой сидит. Блайхер. Со всех сторон туда подтягиваются сотрудники тайной полевой полиции.
Вдруг «Поль» останавливается. Видимо, что-то кажется ему подозрительным. А остановился он прямо около радиатора машины. Присмотревшись, видит сидящих в ней двух мужчин. Понял ли он, что это ловушка?
Недолго раздумывая, Блайхер вылезает из машины и, не глядя на «Поля», открывает капот и нагибается над двигателем. Нервы его напряжены до крайности, удары сердца отдаются в голове: ведь это первое задержание с его участием. Затем последуют десятки и даже сотни, но сегодня это для него в новинку.
Эмиль берет «Поля» за руку и тянет за собой. Оба проходят мимо Блайхера. Тот молниеносно оборачивается и хватает «Поля». В ту же секунду на помощь ему бросаются сотрудники ТПП, и на запястьях «Поля» защелкиваются наручники. Эмиля тоже арестовывают. На этот раз он знает, что это делается для видимости, и сопротивления не оказывает. На все ушли считанные секунды. «Поль» приходит в себя, когда лимузин с зашторенными окнами мчится по улицам города.
В тот же момент Блайхер вынимает из карманов его куртки довольно толстую пачку денег и пистолет. По законам военного времени ношение оружия карается смертной казнью, как и за шпионаж.
Поль Киффер (теперь кавычки не нужны, мы знаем: это его настоящее имя), тридцати пяти лет, уроженец Лотарингии, не относится к числу мужчин, которых легко заставить говорить. Кроме нескольких ничего не говорящих фактов он Блайхеру ничего не сообщает.
Поль служил в армии и был унтер-офицером военно-воздушных сил. Он гордился наградами, полученными им за участие в воздушных сражениях. Некоторое время находился в немецком плену, из которого ему удалось бежать. Добравшись до Парижа, становится участником движения Сопротивления, затем членом «Интераллье» и, наконец, руководителем этой организации в департаменте Кальвадос.
Где находится в Париже подпольный передатчик? — Поль уверяет, что не имеет об этом ни малейшего представления. Где можно найти Армана Валенти? — Да ведь руководитель «Интераллье» не столь глуп, чтобы об этом знали все, даже начальники ее отделов. Каким образом он осуществляет с ними связь? — Через определенные кафетерии и питейные заведения. Как они называются? — Все они закодированы, так что трудно даже представить, где они находятся.
Так, несмотря на первые крупные успехи, Блайхеру приходится продолжать борьбу с невидимым противни-, ком. «Кошка» все еще недосягаема.
В 20 часов 3 ноября 1941 года на территории северной Франции были одновременно арестованы двадцать один подпольщик, фамилии которых и адреса значились в списке, найденном в квартире мадам Буффе.
Прошло три дня. Над Шербуром стояла темная дождливая ночь. По перрону номер 3 Центрального вокзала торопливым шагом шли пассажиры скорого поезда, отправлявшегося в Париж. На вокзале, да и в городе строго соблюдалась светомаскировка, так как Шербур находится всего в нескольких минутах полета британской авиации, и удара с воздуха можно было ожидать в любое время.
Перед одним из вагонов поезда стоят трое мужчин: унтер-офицер Блайхер, арестованный Поль Киффер, рука которого тонкой цепочкой прикована к запястью Блайхера, и сотрудник ТПП.
Блайхер смотрит на светящийся циферблат своих часов.
— В нашем распоряжении всего четыре минуты. Пора садиться.
Он собрался уже открыть дверь вагона, когда к ним подбежала молодая женщина и бросилась на шею Хуго. Это была Сюзанна Лорен. Лишь после обеда ей стало известно, что ее Хуго переводится по службе из тайной полевой полиции Шербура в отдел абвера в Сен-Жермен. Значит, их пути вновь расходятся, и нет никакой надежды на скорую встречу.
— Мой дорогой, — произносит она дрожащим голосом сквозь слезы.
Блайхер чувствует себя не совсем удобно: ведь он на службе и к тому еще в форме. Да и ему это прощание дается нелегко, прощание с женщиной, придавшей определенный смысл его жизни в этом жестоком и грубом мужском мире.
— Успокойся, малышка, — говорит он дрожащим голосом и бросает взгляд на сослуживца.
Но тот старается ничего не видеть и не слышать.
А Поль Киффер, патриот и солдат, становится невольным свидетелем того, как молодая француженка бросается на шею немецкому унтер-офицеру, сопровождающему одного из французов на виселицу.
Эта сцена не оставляет его равнодушным. Резкий свисток дежурного по станции, возвещающий отправление поезда, кладет конец прощанию. Сюзанна достает из кармана небольшие пакетики с бутербродами и вручает их каждому, в том числе и Полю.
— Возьмите, не стесняйтесь! — произнесла она дружески, когда Поль заколебался было, и добавила: — А я ведь тоже из Кана. — Положив свою руку на его, она сказала тихо: — Все будет хорошо...
Через минуту поезд скрылся в темноте, постукивая колесами. Разместившись в зарезервированном купе, трое мужчин развернули пакетики и начали жевать бутерброды, в том числе и арестованный.
— Сумасшедшая война, — промолвил Блайхер, обращаясь к Полю Кифферу.
— Что есть, то есть, — ответил тот. не меняя выражения лица.
Он долгое время наблюдал за Блайхером. И тот понравился ему, хотя и был врагом.
— А у вас хорошенькая подружка, должен сказать. Я чуть было не взвыл, когда она сунула мне в руку эти бутерброды. Интересно, какое впечатление произвела бы подобная сцена у вас в Германии? — Немного помолчав, Поль продолжил: — А вы выглядите неплохо. Могу понять, что на женщин вы производите известное впечатление... И тем не менее...
В словах Поля звучит осуждение в адрес тех женщин и девушек, которые не смотрят на национальность и форму одежды мужчин, которым отдают свои сердца. Но Блайхеру сейчас говорить на эту тему не хочется. Расставание с Сюзанной было для него тяжелым.
— Поговорим лучше о вас, месье, — обратился он к Полю. — Можете не беспокоиться, пока вы в руках вермахта, обращаться с вами будут вполне прилично.
— А что будет, если меня передадут в гестапо?
Блайхер многозначительно пожал плечами. На эту тему ему тоже говорить не хотелось.
Сотрудник ТПП, сидевший у окна, задремал. Оба унтер-офицера, Хуго и Поль, продолжили свою беседу, понизив голоса. Оба они еще раз пришли к выводу, что эта война — просто безумие. Что касается простых солдат — всех пуалю[4] и томми[5], то она, эта война, должна стать последней.
Немного помолчав, Киффер произнес:
— А я вспоминаю вашу маленькую подружку из Кана. Ведь у нее там было свое кафе. Люди говорили, что она продала его, последовав за своим любимым из числа немецких солдат...
— Этот немецкий солдат — я, — признался Хуго. — Меня беспокоит ее судьба. Ведь из-за меня она пожертвовала всем, а я теперь вряд ли ее увижу.
— Она пользовалась хорошей репутацией и уважением в Кане, — продолжил Киффер. — Ведь городок-то небольшой, и все хорошо знают друг друга.
Они замолчали, прислушиваясь к стуку колес. Время казалось бесконечностью.
— Вы думаете о своей Сюзанне, а я — о Шарлотте, о Шарлотте Буффе, ну да вы знаете... Странно, ведь я во-обще-то не слишком впечатлительный. Дело, видимо, в том, что во всю эту историю она попала из-за меня. Что с ней будет?
— А как поступили бы вы, французы, с немецкой шпионкой? — ответил вопросом на вопрос Блайхер.
Несколько минут Поль помолчал. Когда же заговорил снова, голос его звучал хрипло:
— У Шарлотты было предчувствие, что это произойдет рано или поздно. Но она любила меня. Да и мне она нравилась и очень. Но между этими понятиями — большая разница. Она была совершенно другой, нежели многие женщины и девушки, которые у меня были ранее... — Погрузившись в воспоминания, он замолкает, но затем продолжает: — Все, что она делала, она делала из любви ко мне, но не из чувства патриотизма. И вот теперь я не могу ей даже помочь...
Поль рассмеялся, но смех его был полон отчаяния и са-моиронии.
— Что за бред! Ведь мне предстоят всего два варианта: либо вермахт поставит меня к стенке, либо гестапо отправит на виселицу. Мы, участники движения Сопротивления, знаем, на что идем...
Блайхер задумался, и вдруг у него появляется некая идея.
— А ведь есть и третий вариант, Поль. Во всяком случае, мне так представляется.
— И что это за вариант?
— Ни расстрел, ни виселица, а — плен. Долго эта война уже не продлится, и после ее окончания все смогут отправиться по домам — Шарлотта, вы, двадцать один подпольщик, которые были арестованы позавчера, и другие члены организации «Интераллье», которые будут арестованы на днях...
И Хуго Блайхер ставит свои условия: Поль должен помочь ему разыскать главу этой подпольной организации, который, конечно, будет обезврежен. Этот глава — Валенти или как там его еще зовут!
— Это — единственный путь спасти жизнь Шарлотты Буффе. Цена — Арман Валенти. Полагаю, что такой договор может иметь место, — произносит Блайхер. — Даю свое честное слово!
Поль молчит, лихорадочно размышляя. Ведь дело не окончится только этими двадцатью одним человеком. Некоторые из них заговорят, чтобы спасти собственную жизнь, или из страха перед пытками. За этим последуют новые аресты и новые допросы...