— Я слышал, вы хотели повидать меня. — Голос был хриплым и, как у многих нынешних юношей, чуть грубоватым.
— Да, прошу в мой кабинет.
— Я ничего не знаю об убийстве и ни с какого боку к нему не причастен. — В голосе Гудмэна сквозило раздражение. — Прошлой ночью я был дома и спал.
Келси лишь кивнул и, усевшись за свой стол, предложил молодому человеку занять стул напротив. В кабинет тут же вошел молодой полицейский в штатском и сел чуть поодаль.
— Теперь так, — начал Келси, — вы Гудмэн. — Он посмотрел на записку на столе. — Адам Гудмэн.
— Все верно, сэр. Но прежде я хотел бы показать вам вот это.
Манера поведения Адама резко переменилась, голос стал почтительным и деловитым. Адам вынул из кармана какую-то карточку и протянул через стол инспектору. Брови Келси поползли вверх.
— Ты свободен, Барбер, — сказал он.
Молодой полицейский поднялся и вышел, стараясь не выдать своего удивления.
— Ага, — сказал Келси, глядя на Адама с нескрываемым интересом. — Так вот вы кто. Но, черт побери, хотел бы я знать, что вы…
— Делаете в школе для девочек? — закончил за него Адам. Его голос был по-прежнему почтителен, но глаза смеялись. — Признаться, мне впервые дано поручение такого рода. Ну и как, похож я на садовника?
— Только не на местного. В наших краях садовники обычно бывают весьма древними. А вы понимаете что-нибудь в садоводстве?
— С этим никаких проблем. У моей мамы любимым детищем был не я, а сад. И она считала меня стоящим помощником.
— А что же происходит в Медоубенке? Что привело вас сюда?
— Мы не знаем точно. Я должен просто вести наблюдение. Вернее, должен был, — до прошлой ночи. Убийство преподавательницы физкультуры… В истории школы подобного еще не было!
— Не было, но случилось, — вздохнул Келси. — Случиться может что угодно и где угодно. Я в этом убедился. Но согласен, что это несколько неожиданно в подобном заведении. Но что же все-таки стоит за этим?
Адам рассказал. Келси внимательно его выслушал.
— Выходит, я был несправедлив к этой девочке. — Он вздохнул. — Но согласитесь, все это звучит слишком уж экзотично. Драгоценные камни, стоимостью от полмиллиона до миллиона фунтов… Кому, вы сказали, они принадлежат?
— Это очень сложный вопрос. Чтобы ответить на него, нам пришлось бы нанять целый штат правоведов-международников, и еще не факт, что они пришли бы к единому мнению. Три месяца назад эти камешки принадлежали принцу Рамата, его высочеству Али Юсуфу. Но теперь? Если бы они оказались в Рамате, то перешли бы в собственность нынешнего правительства, — оно в этом уверено. Еще вариант: Али Юсуф мог бы завещать их кому-либо. В таком случае очень важно, где было составлено завещание и каким образом оно может быть подтверждено. Кроме того, они просто могут считаться собственностью семьи. Но самое интересное заключается в том, что если вы или я случайно найдем их на улице и положим себе в карман, ни один законник не сможет доказать, что камни не наши. Не существует ни одного легального способа отобрать их у нас. Можно, конечно, попробовать, но нормы международного права настолько запутаны и ненадежны…
— То есть тот, кто сумеет их найти, фактически станет их владельцем? — спросил инспектор Келси и неодобрительно покачал головой. — Некрасиво получается.
— Очень некрасиво, — согласился Адам. — За ними многие охотятся, и, прямо скажем, не самые щепетильные особы. До нас доходят кое-какие сведения. Ходят слухи — а может это и правда, — что камни были вывезены из Рамата перед самой заварушкой. Есть даже уже целые предания о том, каким именно образом.
— Но почему Медоубенк? Из-за этой маленькой принцессы Нехочутогохочуэтого?
— Принцесса Шаиста действительно двоюродная сестра принца Али Юсуфа. Да, кто-то мог бы попытаться доставить ей сокровища или хотя бы связаться с ней. Есть несколько подозрительных, с нашей точки зрения, личностей, шатающихся по соседству. Например, миссис Колински, остановившаяся в «Гранд-отеле». Она — видный член организации, которую с полным на то основанием можно было бы назвать «Международной ассоциацией подонков». Ничего, конечно, по вашей линии — они всегда в ладах с уголовным правом: скорее, это крупные коллекционеры полезной информации. Еще есть одна танцовщица, она выступала в кабаре в Рамате как раз накануне революции. Есть данные, что она работает на некое иностранное правительство. Где она сейчас, мы не знаем, но поговаривают, что она может находиться где-то тут неподалеку. Смотрите сами. Не кажется ли вам, что все концентрируется вокруг Медоубенка? И вот, наконец, прошлой ночью происходит убийство мисс Спрингер.
— Да, похоже, все одно к одному, — задумчиво кивая, отметил инспектор, но, видимо, все еще не в силах поверить. — Но согласитесь, такие вещи в реальной жизни практически невозможны… Все притянуто за уши… эти ваши версии… быть такого не может. И не бывает — в нормальной жизни, по крайней мере.
— Секретные агенты, взломы, коварство, убийства… звучит дико, — согласился Адам, — но это тоже одна из сторон нашей жизни.
— Нашей, но не школы Медоубенк, — вырвалось у инспектора Келси.
— Я понимаю ваши чувства, — сказал Адам. — Тем более что преступление выходит за рамки частного дела.
Воцарилось молчание, потом Келси спросил:
— Но что же все-таки, по-вашему, произошло прошлой ночью?
Адам, подумав, начал рассуждать:
— Мисс Спрингер среди ночи оказалась в спортивном корпусе. Почему? Нам следует начать отсюда. Бесполезно гадать, кто убил ее, пока мы не составим своего мнения о том, что она делала в корпусе в такое время. Мы вправе предположить, что несмотря на весьма добродетельный образ жизни и интенсивные занятия спортом, она плохо спала в эту ночь. Далее… случайно взглянув в окно, она вдруг увидела свет в корпусе — ведь ее окна выходят на ту сторону?
Келси кивнул.
— Будучи женщиной бесстрашной и к тому же обожавшей совать нос в чужие дела, она отправилась туда, чтобы разобраться, что там происходит. И там она кому-то помешала… в чем? Мы не знаем. И этот кто-то, то ли от безрассудства, то ли от отчаяния, застрелил ее.
Келси снова кивнул и сказал:
— Под этим углом зрения мы смотрели на происшествие прежде. А вот теперь, когда появились новые обстоятельства… Я тоже считаю, что человек в здравом рассудке не станет убивать, если только…
— Если только ему не посулили нечто грандиозное, — подхватил Адам. — Согласен!.. Итак, это тот вариант, при котором сама Спрингер ни к каким аферам не имеет отношения и убита в общем-то случайно. Но можно взглянуть на все это и с другой стороны. А что, если мисс Спрингер, узнав каким-то образом о камнях, устраивается на работу в Медоубенк или ее рекомендуют на это место ее подельники… Она дожидается подходящего момента, проскальзывает ночью в спортивный корпус (опять-таки возникает вопрос: почему?). Кто-то следует за ней или дожидается ее там — кто-то готовый на самые крайние меры… Но опять-таки — почему? В самом деле, почему вся эта чертовщина творится именно в спортивном корпусе?! Это не то место, где можно что-то надежно спрятать.
— Там ничего и не было спрятано, точно вам говорю. Мы обшарили весь корпус. Шкафчики были просто вывернуты наизнанку, и шкафчик мисс Спрингер — само собой. Осмотрели все ракетки, все клюшки, все гимнастические снаряды и маты — нигде ничего. Просмотрели все стены и пол! Но они ведь новенькие, нигде ни единой щелочки! Да нет же, говорю вам: там далеко не лучшее место для того, чтобы спрятать драгоценности.
— То, что мы ищем, могли взять и спрятать где-то еще. Тот же убийца, — заметил Адам. — Существует и еще один вариант — спортивный корпус мог использоваться просто как место для свиданий — мисс Спрингер или кем-либо еще. А что, очень удобное укрытие, не слишком далеко от дома, ночью там никого, никем не охраняется. А если по дороге случайно на кого-то наткнешься, можно объяснить, что заметил свет или услышал какой-то шум… Предположим, что у мисс Спрингер была там назначена встреча. Произошла ссора, в результате — ее убили. Или, например, мисс Спрингер заметила, что кто-то выходит из школы, пошла следом и увидела нечто, что не должна была…
— Я не был с ней знаком, — сказал Келси, — но, судя по отзывам ее коллег, эта женщина была чрезвычайно любопытна.
— Да, очевидно, это наиболее вероятное объяснение, — согласился Адам. — Недаром есть пословица: любопытство кошку сгубило…[61] Да, пожалуй, это объясняет, почему именно корпус…
— Но если это было рандеву[62], тогда… — Келси замолчал.
Адам энергично кивнул:
— Да. Похоже, что кто-то из школьных дам заслуживает нашего особого внимания. Она у них тут как кошка на голубятне.
— Кошка на голубятне!.. — пробормотал пораженный Келси. — Мисс Рич, чудноватая такая учительница, сказала мне нечто подобное сегодня.
Он задумался.
— В этом триместре в школе появилось трое новеньких, — сказал он. — Мисс Шепленд — секретарша, мадемуазель Бланш — француженка и — мисс Спрингер. Но ее убрали… Если здесь и есть кошка на голубятне, то, вероятно, кто-то из этих двух. — Он посмотрел на Адама. — Есть какие-нибудь догадки?
Теперь задумался Адам.
— Недавно я видел, как мадемуазель Бланш выходила из спортивного корпуса. Вид у нее был довольно виноватый, как будто она занималась там чем-то предосудительным. Впрочем, от секретарши тоже можно ждать чего угодно. Она умна и, по-моему, на многое способна. На вашем месте я бы старательно изучил ее прошлое.
Келси ухмыльнулся.
— Не понимаю, что тут смешного!
— И у нее возникли подозрения относительно вас, — объяснил Келси, — она заметила, как вы выходили из спортивного корпуса, и сказала, что вы держались весьма странно.
Адам был смущен.
— Итак, — подытожил инспектор Келси, — цель ясна. Медоубенк — прекрасная школа и мисс Балстроуд — превосходная женщина. Чем скорее мы доберемся до истины, тем лучше. Наша задача — разобраться во всем этом и выдать Медоубенку свидетельство о выздоровлении.