И он опять вздохнул.
— Видите, какова она, человеческая натура! Так мечтать… об избавлении от хлопот, связанных с бизнесом, я ведь и вправду об этом мечтал. А теперь я, знаете, подумываю о том, чтобы стать совладельцем аптеки здесь, в Борнмуте, небольшую долю взять, не так, чтобы все время быть привязанным к аптеке, просто чтобы в жизни интерес появился, опять ощутить пульс жизни. Наверное, с вами то же самое произойдет. Будете строить планы, а потом придет время — и заскучаете по своей беспокойной работе.
Лежен улыбнулся.
— Жизнь полицейского вовсе не так романтически беспокойна, как вам это кажется, мистер Осборн. Вы рассуждаете как любитель. В основном она скучна и однообразна. Ведь отнюдь не всегда мы выслеживаем преступников по таинственным, одним нам ведомым приметам. Работа наша часто бывает на редкость нудной.
Но мистер Осборн остался, видимо, при своем мнении.
— Вам, конечно, лучше знать, — вежливо сказал он. — До свидания, мистер Лежен, обидно, что не смог вам помочь. Если что-нибудь когда-нибудь вам понадобится…
— Я дам вам знать, — пообещал Лежен.
— Тогда на празднике такой вроде бы случай представился, — горестно пробормотал Осборн.
— Понимаю. Жаль, но свидетельства медиков не оставляют места сомнениям. С этим ведь приходится считаться, верно?
— Ну… — Мистер Осборн как будто хотел еще что-то добавить, но Лежен словно не заметил этого. Быстрыми шагами он направился к выходу. Стоя у калитки, мистер Осборн глядел ему вслед.
— Свидетельства медиков, — проговорил он. — Тоже мне, медики! Если б он хоть вполовину знал о них то, что знаю я… Святая простота, вот что они такое! Медики!
Глава 11Рассказ Марка Истербрука
Сначала Гермия. Теперь Корриган.
Что ж, значит, я выставил себя на посмешище.
Бессовестное вранье я принял за истину. Подпал под влияние этой мошенницы Тирзы Грей и дал себя обвести вокруг пальца. Оказался доверчивым суеверным ослом.
Я решил выкинуть из головы эту проклятую историю. Какое, на самом деле, она имеет ко мне отношение! Но сквозь туман разочарования пробивались слабые отголоски настойчивых призывов миссис Дэн Калтроп.
«Но вам необходимо что-то предпринять!» — вспомнилось мне.
Советовать, конечно, хорошо.
«Вам необходима чья-нибудь помощь».
Мне была необходима помощь Гермии. Необходима помощь Корригана. Но ни тот, ни другая в эти игры не играют. А больше у меня нет никого.
Если только…
Я сел, обдумывая новую идею. Потом бросился к телефону и позвонил миссис Оливер.
— Алло! Это Марк Истербрук.
— Да?
— Вы не можете припомнить, как звали ту девушку, на празднике, с которой мы разговаривали потом в доме?
— Могу, по-моему… Минуточку… Да, конечно! Джинджер! Вот как ее звали.
— Это я и сам помню. А по-настоящему?
— Что значит «по-настоящему»?
— Не думаю, чтобы при крещении ей дали имя Джинджер. А потом, у нее должна же быть фамилия!
— Конечно. Но я понятия не имею, какая у нее фамилия. О фамилиях сейчас как-то и речи нет. А я и видела-то ее всего один раз. — Миссис Оливер помолчала, а затем сказала: — Вам надо позвонить Роде и узнать все у неё.
Идея эта мне не понравилась. Я чувствовал какую-то неловкость.
— О, неудобно, — сказал я.
— Это же очень просто, — ободряюще начала миссис Оливер. — Скажите только, что потеряли ее координаты, а фамилию не можете вспомнить и что вы обещали ей прислать какую-нибудь вашу работу, или сообщить адрес магазина, где дешево продается икра, или что вам надо ей вернуть платок, который она вам одолжила, когда у вас шла кровь из носа, или связать ее с одним из ваших знакомых, который хочет отреставрировать какую-нибудь картину из своей коллекции. Хоть один из поводов вам подходит? Не то могу предложить вам еще десяток!
— Нет, прекрасно обойдусь одним из этих, — уверил я ее.
Положив трубку, я набрал сто и через секунду уже говорил с Родой.
— Джинджер? — сказала Рода. — Она живет в Мьюз. Калгери-Плейс, сорок пять. Подожди минуту. Я дам тебе ее телефон. — Рода отошла от аппарата, а спустя минуту опять взяла трубку. — Кейприкорн тридцать пять девятьсот восемьдесят семь. Записал?
— Да, спасибо. Только я не знаю, как ее зовут.
— Как зовут? А, ты имеешь в виду фамилию! Корриган. Кэтрин Корриган. Что ты сказал?
— Ничего. Спасибо, Рода.
Совпадение показалось мне удивительным. Корриган.
Два человека с фамилией Корриган. Может быть, это неспроста.
Я набрал Кейприкорн 35987.
Джинджер сидела напротив меня за столиком «Белого какаду», где мы встретились, чтобы пропустить рюмочку. Выглядела она так же, как и в Мач-Дипинге, что было приятно: спутанная рыжая грива, симпатичное веснушчатое лицо и настороженные зеленые глаза. На ней было ее лондонское богемистое одеяние, состоявшее из брюк в обтяжку, обвислого свитера и черных шерстяных гетр, в остальном же она предстала передо мной прежней Джинджер. Мне она очень нравилась.
— Не так-то просто было мне вас найти, — сказал я, — не зная ни вашей фамилии, ни адреса, ни телефона — ничего. Понимаете, у меня возникло одно затруднение…
— Так всегда говорит моя приходящая прислуга. Обычно это означает, что я должна купить ей новую щеточку для кастрюль или для ковра или еще какую-нибудь дребедень.
— Нет, в моем случае вам покупать ничего не придется, — успокоил я Джинджер.
И рассказал ей все. Это заняло вдвое меньше времени, чем в разговоре с Гермией, потому что Джинджер уже знала о «Бледном коне» и его обитателях. Закончив повествование, я опустил глаза. Я не хотел видеть ее реакции. Не хотел видеть ласковой снисходительности, насмешки или абсолютного недоверия. Более чем когда-либо, вся эта история показалась мне чистейшим бредом. Нет, никто (за исключением миссис Дэн Калтроп) не может разделить моих опасений. Вилкой я машинально чертил узоры на пластиковой поверхности стола.
— Это все? — резко прозвучал голос Джинджер.
— Все, — вынужден был признать я.
— И что же вы собираетесь с этим делать?
— Вам кажется, что я должен с этим что-то делать?
— Конечно! Кто-то же должен это сделать! Нельзя же допустить, чтобы какая-то организация убирала людей, а мы бездействовали!
— Но что я могу?
Я готов был расцеловать ее!
Нахмурившись, она потягивала «перно»[189]. А я. На душе у меня стало теплее. Я был теперь не один.
Она задумчиво сказала:
— Вы должны выяснить, что все это значит.
— Согласен. Но как?
— По-моему, существуют кое-какие зацепки Может быть, я смогу вам помочь.
— Правда? Но как же ваша работа?
— После работы тоже можно многое успеть. — Она опять нахмурилась, обдумывая что-то.
— Эта девушка… — наконец заговорила она. — Та, с которой вы встретились в клубе после спектакля в «Олд Вик»… Поппи, или как там ее? Она что-то знает, это очевидно, и должна все рассказать.
— Да, но она так испугалась, как только я начал ее расспрашивать, что прямо шарахнулась от меня! Она была до смерти перепугана. Не станет она говорить!
— Вот здесь могу пригодиться я, — уверенно заявила Джинджер. — Мне она расскажет то, чего вам не расскажет никогда! Вы можете устроить нам встречу? Пригласить вашего друга с ней и меня? На эстрадное представление, или на ужин, или еще куда-нибудь? — Она вдруг замялась. — Может быть, это чересчур дорого?
Я уверил ее, что могу позволить себе такую роскошь.
— Что же касается вас… — Джинджер опять немножко подумала и неспешно заключила: — То, по-моему, лучше всего вам взяться за это со стороны Томазины Такертон.
— Но каким образом? Она же умерла.
— Да, если ваши предположения верны, кому-то ее смерть была выгодна. И этот человек вступил в сделку с «Бледным конем». По-моему, тут возможны два варианта. Ее мачеха или же та девица, подравшаяся с ней у Луиджи, ну, у которой она сцапала ухажера. Возможно, она даже собралась за него замуж. А это, естественно, не устраивало ее мачеху или ту девушку, если ей всерьез нравился ее ухажер. Обратиться за услугами в «Бледный конь» могла как та, так и другая. Здесь мы и попытаемся найти зацепку. Как зовут ту драчунью, вы случайно не помните?
— По-моему, Лу.
— Пепельная блондинка среднего роста с довольно пышной грудью? С гладко зачесанными волосами?
Я подтвердил все эти приметы.
— Думаю, что немного знаю ее. Это Лу Эллис. Она и сама не из бедных.
— По виду не скажешь.
— Как водится. И тем не менее это правда. Во всяком случае, уплатить гонорар этим ведьмам она могла себе позволить. Потому что, надо думать, даром они ничего не делают.
— Да уж наверное!
— Вам надо прощупать эту мачеху. Вам это проще. Поезжайте, посмотрите, что она собой представляет.
— Я не знаю ни где она живет, ни кто она такая.
— Луиджи кое-что знает про семью Томми. Наверное, он знает и из какого она графства. А дальше полистаем адресные справочники. Господи, какие же мы недотепы! Ведь вы же видели в «Таймс» извещение о ее смерти! Значит, единственное, что надо сделать, — это порыться в подшивках.
— Для того чтобы прощупать мачеху, требуется предлог, — в раздумье сказал я.
Но Джинджер возразила, что нет ничего проще.
— Понимаете, у вас есть имя, — объявила она. — Вы историк, вы читаете лекции, вам пишут письма. Миссис Такертон будет лестно, а возможно, и просто интересно познакомиться с вами.
— Ну а предлог?
— Может быть, какая-нибудь достопримечательность в ее доме? — неуверенно предложила Джинджер. — Что-нибудь, если дом старый, там уж наверняка есть!
— Но это «что-нибудь» не имеет никакого отношения к моей специальности, — возразил я.
— Ей этих тонкостей не понять, — сказала Джинджер. — Большинство людей уверены, что каждому историку и археологу чрезвычайно интересно все, что старше ста лет, А о картине что скажете? Там ведь должны быть и старые картины! Так или иначе, попросите ее о встрече, поезжайте туда, умаслите ее, пустите в ход свое обаяние, потом скажите невзначай, что судьба свела вас случайно с ее дочерью, то есть падчерицей, выразите ей сочувствие, и так далее и тому подобное, а потом вдруг неожиданно бросьте что-нибудь про «Бледного коня». Намек этот может прозвучать даже слегка зловеще, если вам так больше нравится.