Возможно, дома и выглядели как прежде, но вот деревенская улица… Когда в магазинах поменялись хозяева, тотчас повеяло новыми ветрами… пожалуй, слишком уж сильно повеяло. Рыбная лавка изменилась до неузнаваемости: маленькие окошки сменились гигантской витриной, за которой поблескивала свежемороженая рыба. Мясник, впрочем, проявил консерватизм, да и немудрено: хорошее мясо есть хорошее мясо, были бы деньги. Нет денег — бери куски подешевле да пожестче и не жалуйся! Устояла перед натиском прогресса и бакалейная лавка Барнса, за что мисс Хартнелл, мисс Марпл и другие ежедневно благодарили небеса. И обласкают тебя, и на удобный стул возле прилавка посадят, и вежливо спросят, какой кусок бекона вам отрезать, какой сыр, мадам, желаете? А вот в конце улицы, на месте магазина, где мистер Томе когда-то торговал корзинками, сияет стеклом да металлом новехонький супермаркет — сущая анафема для пожилых обитательниц Сент-Мэри-Мид.
«Кругом пакеты невесть с чем, нормальный человек о таком и слыхом не слыхивал, — жаловалась мисс Хартнелл. — Сплошь какие-то полуфабрикаты — изволь этим кормить ребенка на завтрак, а про нормальный бекон с яйцами забудь. И еще — изволь сам брать корзинку да выискивать, что тебе нужно, а оно обязательно расфасовано, да так, что там либо намного больше, чем тебе хочется, либо намного меньше. Пока все найдешь — уйму времени потеряешь. А потом еще выстаивай длинную очередь — платят-то за все сразу, при выходе. Дурость несусветная. Конечно, оно, может, и ничего для людей из Новых Домов…».
На этом месте она останавливалась.
Потому что продолжать не было нужды. «Новые Дома»… И после этих слов «долгая пауза», как теперь повадились писать в газетах. Этими двумя словами было сказано все. И оба слова — с большой буквы.
Мисс Марпл раздраженно крякнула. Она снова пропустила петлю. Мало того что пропустила, так еще и не заметила этого. И поняла это только сейчас, когда пришлось считать петли для горловины. Она взяла запасную спицу, поднесла вязанье к свету, натянула его и, волнуясь, стала вглядываться. Но даже новые очки не помогали. Почему? Да все потому же, с горечью подумала мисс Марпл. Пришло время, когда окулисты, со всеми своими богато обставленными приемными, современными инструментами, яркими фонариками, которыми они светят тебе в глаза, и непомерными ценами больше ничего не могут для тебя сделать. Не без грусти мисс Марпл вспомнила, как хорошо она видела еще сравнительно недавно, вот именно, что сравнительно… Занимала выгодную позицию в саду, так что вся Сент-Мэри-Мид лежала перед ней как на ладони, и… ничего не укрывалось от ее проницательного взгляда. А если еще взять бинокль, в который она наблюдала за птицами, весьма полезное занятие, надо сказать, можно было увидеть… Тут мысли перенесли ее в прошлое. Вот Энн Протеже в летнем платьице идет к саду викария. А вот полковник Протеро… бедняга… да, это был занудливый и неприятный тип… но умереть такой смертью… кошмарное убийство…[226] Мисс Марпл покачала головой — в памяти у нее всплыла Гризельда, хорошенькая женушка викария. Ах, милейшая Гризельда… такая преданная… никогда не забывает прислать открытку к Рождеству. А ее красавчик малыш вон какой вымахал, взрослый мужчина, и работа у него прекрасная. Кажется, по инженерному делу. Разбирать на части игрушечные поезда — в детстве это было его любимое развлечение. За домом викария через стену вели ступеньки, а дальше тянулась тропа в поле, там пасся скот фермера Гайлса, а теперь на месте этого поля они, Новые Дома.
А что тут, собственно, такого? — строго спросила себя мисс Марпл. Разве могло быть иначе? Дома были нужны, и они очень удобные, насколько ей известно. «Плановая застройка», или как там ее?.. Хотя непонятно, почему все кварталы, как один, называются «клоуз»[227]. «Обри-клоуз», «Лонгвуд-клоуз», «Грэндисон-клоуз» и так далее. Тоже мне, «клоузы». Мисс Марпл знала, что такое «клоуз». В свое время ее дядя был каноником[228] в Чичестерском соборе[229]. Когда она ребенком навещала его, жили они именно в «клоузе».
Точно так же Черри Бейкер всегда называла почему-то холлом старомодную, заставленную мебелью залу мисс Марпл. «Это не холл, Черри, а зала», — мягко поправляла ее мисс Марпл. И Черри, женщина молодая и добрая, великодушно старалась это запомнить, хотя это чинное слово казалось ей очень забавным, и «холл» время от времени все равно срывался у нее с языка. В конце концов они сошлись на «гостиной». Мисс Марпл относилась к Черри очень хорошо. Черри была замужем за неким Бейкером и жила в Новых Домах. Она была одной из тех молодых женщин, которые предпочитали отовариваться в супермаркете и катали тележки с продуктами по тихим улочкам Сент-Мэри-Мид. Все проворные и прилично одетые. С аккуратно уложенными кудряшками. Они громко смеялись и весело болтали друг с другом. Этакая не знающая горя стайка птиц. Вероломный кредит ставил им одну ловушку за другой, и, хотя их мужья неплохо зарабатывали, им всегда требовались дополнительные средства. Поэтому они и нанимались кухарить или убирать по дому. Черри была отменной кухаркой, да и умом ее Бог не обидел, она исправно и толково отвечала на телефонные звонки и быстро находила неточности в приходящих на дом счетах. А вот выбивать матрацы… к этому она относилась без большого энтузиазма… что же касается мытья посуды… мисс Марпл всегда отворачивалась, когда проходила мимо двери в буфетную, где Черри действовала по своему методу: складывала в раковину все подряд, обильно посыпала мыльным порошком и включала воду. Мисс Марпл потихоньку изъяла из каждодневного пользования старый вустерский[230] чайный сервиз и убрала его в угловой шкафчик, откуда он теперь извлекался лишь по особым случаям. А на каждый день купила современный, с бледно-серым рисуночком на белом фоне и безо всякой позолоты, которая все равно смылась бы в злосчастной раковине.
Да, раньше старательности было больше — гораздо больше… Взять хотя бы верную Флоренс, этакую гренадершу в фартуке… или Эми, Клару, Элис, «милейших служаночек», девочек из приюта Сент-Фейт, они проходили у нее «выучку», а потом разъезжались кто куда, где побольше платят. По большей части это были простушки, у многих вечный насморк, а у Эми было явно что-то не то с головой. Они сплетничали и щебетали с другими служанками в деревне, прогуливались с помощником хозяина рыбной лавки, или с младшим садовником из Госсингтон-холла, или с кем-то из бакалейного магазина мистера Барнса — у него было полно молоденьких продавцов. Мисс Марпл с любовью вспоминала о своих подопечных: сколько детских костюмчиков она связала для их будущих отпрысков! Они не так умело обращались с телефоном, да и с арифметикой у них было плоховато. Зато посуду они мыли отменно, а постель застилали и вовсе на «отлично». Они не могли похвастать образованием, но с хозяйством управлялись ловко. А нынче работать по дому приходят все больше образованные — не странно ли? Студентки из-за рубежа, девушки, снимающие жилье напополам с подружкой, университетские тоже подрабатывают — на каникулах. И молодые замужние женщины, вроде Черри Бейкер, живущие в районах новой застройки, где все какое-то сомнительное, даже названия кварталов.
Конечно, остались люди подобные мисс Найт. Эта последняя мысль пришла внезапно — над головой раздались шаги мисс Найт, и стеклянные подвески светильников на каминной полке предупреждающе зазвенели. Мисс Найт, совершив обряд дневного сна, собиралась приступить к другому обряду — дневной прогулке. Через минуту она спустится вниз и зайдет спросить, не нужно ли мисс Марпл чего-нибудь в городе. При воспоминании о мисс Найт мысли мисс Марпл потекли по проторенному руслу. Конечно, со стороны ее дорогого племянника Реймонда это очень великодушно, и мисс Найт — сама доброта, и обострение бронхита не прошло для мисс Марпл бесследно, и доктор Хейдок твердо заявил — мало, чтобы кто-то просто к ней заглядывал, она вообще не должна находиться в доме одна, и все же… Тут она остановилась. Ибо дальше неизбежно мысленно добавляла: «Будь это не мисс Найт, а кто-то другой…» Но у пожилых дам в наши дни выбор, как известно, весьма ограничен. Верные служанки нынче перевелись. Если заболеешь по-серьезному, к тебе, может, и пришлют хорошую сиделку, разумеется, за большие деньги, и пойди еще ее найди, а нет — ложись в больницу. Но когда кризис минует, можешь рассчитывать только на мисс Найт и ей подобных.
Собственно, в таких как мисс Найт нет ничего плохого, одна беда — уж больно они тебя раздражают. Они полны доброты, готовы одаривать своих подопечных заботой и любовью, ублажать их, постоянно им улыбаться, сюсюкать с ними — словом, обращаться с ними как с умственно отсталыми детьми.
«Но, — сказала себе мисс Марпл, — при всем моем преклонном возрасте я пока еще не впала в детство».
В эту секунду, как обычно, слегка запыхавшись, в комнату, сияя, влетела мисс Найт. Это была крупная, слегка оплывшая жиром женщина пятидесяти шести лет от роду. Желтоватые седые волосы уложены в довольно замысловатую прическу, очки, заостренный нос, на губах добродушная улыбка, а ниже — чуть скошенный подбородок.
— А вот и мы! — лучась от радости, шаловливо воскликнула она, дабы рассеять сумеречную грусть оставленного на ее попечение божьего одуванчика. — Надеюсь, мы уже подремали?
— Лично я вязала, — ответила мисс Марпл. — И пропустила петлю, — добавила она с легким смущением, презирая себя за свою рассеянность.
— Ах, дорогая моя, — посетовала мисс Найт. — Ну ничего, мы скоро это поправим, правда?
— Вы поправите, — уточнила мисс Марпл. — Я, увы, на это уже не способна.
Ядовитые нотки в ее голосе остались незамеченными. Мисс Найт, как всегда, была рада помочь.
— Ну, вот, — сказала она вскоре. — Пожалуйста, дорогая. Теперь все в порядке.