— Вы абсолютно в этом уверены?
— Мы ведь с вами пришли к одному и тому же выводу. А ведь ни я, ни вы, когда все это произошло, там не были. Значит, мы сделали свои выводы на основании имеющейся у нас информации, а она у нас наверняка из разных источников. Объединив ее, мы гораздо быстрее добьемся результата, — едва ли мое начальство, как вы его называете, будет против этого возражать.
— Что ж, вам виднее, мой мальчик, — кротко сказала мисс Марпл.
— Я вкратце изложу вам то, что мне стало известно, а потом перейдем к списку.
Он наскоро изложил ей все имеющиеся сведения, потом достал список:
— Кто-то из них. Мой крестный, сэр Генри Клиттеринг, рассказывал мне, что когда-то у вас здесь был клуб. Назывался «Во вторник вечером». Вы все по очереди обедали друг у друга, и кто-то рассказывал Историю — обязательно невыдуманную и обязательно с загадочной концовкой. Разгадку, кроме рассказчика, никто не знал. И каждый раз, говорил крестный, вы угадывали правильный ответ. Не могли бы вы и сейчас попробовать?
— Совсем не уверена, что каждый раз… — смущенно заметила мисс Марпл. — Могу я задать вам один деликатный вопрос?
— Да?
— Как у нее насчет детей?
— У Марины Грегг? У нее только один ребенок, причем умственно отсталый, его держат в одной американской клинике. Вы про это спрашиваете?
— Нет. Это, конечно, очень печально. Такие трагедии случаются, и винить в них некого. Я не про это. Я про детей, о которых идет речь в этой статье. — Она постучала по лежащему перед ней журналу. — Которых она усыновила. Если я ничего не путаю, два мальчика и девочка. В одном случае ей написала письмо многодетная мать, которая из-за отсутствия денег сама предложила ей взять одного ребенка. Про эту историю трубили все газеты, причем писали всякую чушь. Умиляясь, что мать, мол, правильно поняла материнский долг и что ребенок теперь будет жить в прекрасных условиях, получит отличное образование и что его ждет хорошее будущее. А насчет двух других мне почти ничего выяснить не удалось. Один, как я поняла, был сыном иностранных беженцев, а девочка — из какой-то бедной американской семьи. Марина Грегг всех их усыновила в разное время. Хотелось бы знать, какова их дальнейшая судьба.
Дермут Креддок с любопытством взглянул на нее.
— Странно, что вы об этом подумали, — сказал он. — Ведь и меня это тоже немного беспокоит. Но как вы их связываете с этой историей?
— Насколько я понимаю, они с ней не живут?
— Я думаю, они всем обеспечены. Да что там думать, в законе об усыновлении об этом прямо сказано. Скорее всего, она открыла для них опекунский фонд и перевела туда деньги.
— Выходит, когда она… устала от них, — подытожила мисс Марпл, сделав легкую паузу перед словом «устала», — она просто выкинула их вон. Лишив всей роскоши, среди которой они выросли, всех привычных благ и преимуществ перед остальными, менее обеспеченными детьми. Так?
— Может быть, — с сомнением произнес Креддок. — Точно не знаю. — Он продолжал взирать на нее с любопытством.
— Ведь дети, знаете ли, все тонко чувствуют. Взрослые и представить себе не могут, насколько тонко. Они очень тяжело переживают, когда посягают на их права, а уж тем более, когда от них отказываются… Этого они не прощают… Этого предательства никакими деньгами не загладишь, ни хорошим образованием или уютным жилищем, ни даже помощью в карьере. Такая рана не заживает.
— Согласен. Но думаю, что… это несколько притянуто… А вы что об этом думаете?
— Ну, далеко идущих выводов я не делала, — сказала мисс Марпл. — Просто хотелось бы знать, где эти дети сейчас, сколько им лет. Из того, что я здесь вычитала, следует, что они вполне уже взрослые.
— Это мы выясним, — медленно проговорил Дермут Креддок.
— Я вовсе не хотела вас беспокоить и совсем не уверена, что эти мои соображения заслуживают внимания.
— Выясним, — повторил Дермут Креддок. — Не помешает. — Он что-то черкнул в своей книжке. — На список взглянуть хотите?
— Тут я едва ли смогу вам помочь. Я почти никого из них не знаю.
— Я буду рассказывать вам по ходу дела. Поехали. Джейсон Радд, муж (мужья всегда на первом месте среди подозреваемых). Все в один голос твердят, что Джейсон Радд ее обожает. Это само по себе подозрительно, согласны?
— Вовсе не обязательно, — сухо возразила мисс Марпл.
— Он пытался скрыть, что отравить на самом деле хотели его жену. Полиции он об этом и словом не намекнул. Неужели он считает нас ослами, которые сами об этом не догадаются? Нам первым делом пришло в голову именно это. А мне он сказал, что боялся, что разговоры об этом дойдут до его жены, и она ударится в панику.
— Она из тех, кто ударяется в панику?
— Да, она неврастеничка, легко выходит из себя, подвержена нервным стрессам, перепадам настроения.
— Но это вовсе не значит, что она всего боится, — заметила мисс Марпл.
— С другой стороны, — продолжал Креддок, — если она знает, что отравить собирались именно ее, ей может быть известно и кто это мог сделать.
— Думаете, она знает, кто бросил таблетки в бокал, но не хочет его называть?
— Я просто говорю, что такое возможно, а раз так, задаешь себе вопрос: почему бы нет? Допустим, она не хочет, чтобы причина, по которой ее хотели отравить, стала известна мужу.
— Весьма интересная мысль, — сказала мисс Марпл.
— Вот еще несколько имен. Секретарша, Элла Зелински. Исключительно деловая и компетентная молодая дама.
— Думаете, у нее роман с мужем хозяйки? — спросила мисс Марпл.
— Почти не сомневаюсь, — заявил Креддок. — Но почему так думаете вы?
— Ну, такое бывает часто, — сказала мисс Марпл. — Значит, большой любви к бедной Марине Грегг она не испытывает?
— Что вполне может служить мотивом для убийства, — заключил Креддок.
— Секретарши и экономки сплошь и рядом влюбляются в мужей своих хозяек, — продолжала мисс Марпл, — но мало кто из них решается на убийство.
— Исключения всегда бывают. Кроме того, там было два местных фотографа, плюс фотокорреспондентка из Лондона и еще двое газетчиков. Они почти наверняка ни при чем, но мы все равно их проверим. Еще была женщина, когда-то бывшая женой второго или третьего мужа Марины Грегг. То есть Марина его у нее увела, и та, понятно, отнюдь не была в восторге. Но с тех пор прошло одиннадцать или двенадцать лет. Трудно представить, что она приехала на эту вечеринку специально, чтобы рассчитаться с Мариной за старую обиду. Был также некий Ардуик Фенн, некогда близкий друг Марины. Они много лет не виделись. Никто не знал, что он сейчас в этих краях, и его появление было большой неожиданностью.
— Может, она и оцепенела потому, что увидела его?
— Не исключено.
— А может, и от испуга.
— «Вскричав: „Судьба!“ — застыла вдруг…» — процитировал Креддок. — Именно. Дальше. Взад-вперед носился Хейли Престон, опекал гостей. Очень словоохотлив, но ничего определенного не слышал, не видел, не знает. И всячески это подчеркивает. Это не наводит вас на какое-нибудь конкретное соображение?
— На конкретное нет, — ответила мисс Марпл. — Но интересных вариантов много. И все же хочется подробнее узнать о детях.
Креддок взглянул на нее с откровенным изумлением.
— Дались вам эти дети, — пробормотал он. — Хорошо, постараюсь выяснить.
Глава 13
— Вряд ли это мэр, — с затаенной надеждой произнес инспектор Корниш.
Он постучал карандашом по листу с фамилиями. Дермут Креддок усмехнулся.
— А хотелось бы? — с лукавым видом спросил он.
— Еще как, — признался Корниш. — Напыщенный ханжа и лицемер! Им все сыты по горло. Строит из себя святошу, каких свет не видывал, а сам вовсю пользуется своим положением да и на лапу берет вот уже сколько лет!
— И что, вы не можете схватить его за эту самую лапу?
— Нет. Уж больно ловок мерзавец. Умудряется оставаться в рамках закона.
— Да, свалить все на него было бы соблазнительно, — согласился Дермут Креддок. — Но боюсь, Фрэнк, эту мечту вам придется выбросить из головы.
— Знаю, — сказал Корниш. — Теоретически возможно, что это он, но реально — едва ли. Кто у нас там еще?
Они заглянули в список. В нем было еще восемь фамилий.
— Здесь все, кто там был, на этот счет у вас нет сомнений? — В голосе Креддока слышалось именно сомнение. Корниш же настаивал:
— Я уверен, что список — полный. После миссис Бэнтри пришел викарий, следом за ним — Бэдкоки. На лестнице было восемь человек. Мэр с женой, Джошуа Грайс с женой — из Лоу-фарм. Дональд Макнейл, местный репортер. Двое гостей из Штатов, Ардуик Фенн и Лола Брюстер, кинозвезда. И фоторепортерша из Лондона, с претензией на оригинальность, она расположилась прямо на лестнице. В соответствии с версией миссис Бэнтри насчет «застывшего взгляда» Марины Грегг нужно выбирать кого-то из этого списка. Мэра, к сожалению, придется исключить. Грайсов тоже — они никогда в жизни не выезжали за пределы Сент-Мэри-Мид. Остаются четверо. Местный журналист — вряд ли, девушка-фотограф — тоже, она находилась в доме уже с полчаса, так что с какой стати Марине вдруг оцепенеть при ее виде? Кто остается?
— Зловещие незнакомцы из Америки, — подытожил Креддок, едва заметно улыбнувшись.
— Именно.
— Согласен, лучших подозреваемых у нас пока что нет.
Явились они неожиданно. Ардуик Фенн — старая любовь Марины, они бог знает сколько лет не виделись. Что до Лолы Брюстер, она когда-то была женой третьего мужа мисс Грегг, который развелся с ней и ушел к Марине. Бракоразводный процесс, насколько мне известно, протекал отнюдь не гладко и безболезненно.
— Пожалуй, в списке подозреваемых она на первом месте, — решил Корниш.
— Вы так считаете, Фрэнк? Но прошло ведь почти пятнадцать лет, она сама с тех пор дважды была замужем.
— Этих женщин разве поймешь?
— Так-то оно так, — согласился Дермут. — И что?
— Разве неприязнь и обида могут исчезнуть бесследно?