— Ты сумасшедший, похоже. Только спятивший будет строить гигантский ускоритель ради золотой крохи, — недоверчиво проворчал Джейк.
— Эх ты, недоучка. — Гедеон глянул на рыжего свысока, но все же снизошел до пояснений: — Что ты знаешь о философском золоте? Только то, что оно появляется из ртути в процессе трансмутации? Об этом известно и школьнику. Но знаешь ли ты, в чем его истинная сила? Философское золото может управлять человеческими умами, душами и желаниями. Так уж устроены люди — золота они жаждут более всего другого. Я не говорю обо всех, но сильные мира человеческого всегда больны золотой лихорадкой.
Алхимик ничего не ответил. Вместо него поинтересовался демон — вновь повторил уже заданный вопрос:
— Зачем тебе все это нужно?
— Мне хватит грамма философского золота, чтобы обрести такую власть, которая не снилась никому из вас. Зеркальные частицы в моем теле отражают все: тьму, свет, людские надежды, мечты и чаяния.
— Что ты за тварь такая? — с ненавистью бросил противнику Озраэль.
— Зеркальная химера, — ответил ему Джейк, — последняя химера Шахматного алхимика.
— Не совсем, — величественно качнул головой Гедеон. — Я и есть Шахматный алхимик. Алхимия — наука долгая, и для получения заветного результата одной человеческой жизни, к сожалению, не хватает. Именно поэтому я создал из себя самого совершенную химеру, почти бессмертную, почти всесильную и почти непобедимую. Отражение всего и вся — вот лучший навык для того, чтобы обвести вокруг пальца любого. Я отражал сокровенные человеческие желания, и людям начинало казаться, что я полностью понимаю их. Вот тебе и доверие! Уникальная сила Зеркальной химеры позволила мне добиться своих целей не только на земле, но и в иной реальности. Зеркало — проводник в соседние миры. Так я проник по ту сторону земного бытия и стал незаметным, вездесущим. Меня невозможно было найти, ведь темный видел во мне тьму, а светлый — свет. Сначала я пробрался в рай, там тихо, спокойно, персонал доверчивый. А еще там слушают и уважают того, в ком больше света. Свет для них важный критерий, а мне ничего не стоит отразить его и усилить стократно. Все просто: я подал рационализаторскую идею устранить якобы ненужную службу безопасности — единственную структуру, где темные и светлые сотрудничали, доверяли и помогали друг другу. Разделяй и властвуй. Без сующих свой нос везде безопасников все стало совсем просто: договориться с начальством в распределении, найти богатых клиентов-людей, готовых оплачивать подмены и поддерживать рублем мое строительство. Пришлось… Ангелы ведь зарплату не получают.
— Если ты свет и тьму отразил, обвел вокруг пальца ангелов и демонов, к чему философское золото? — прозвучал резонный вопрос Озраэля.
— Я отражу его тысячекратно, и сила моя станет абсолютной. Я смогу управлять королями и президентами, министрами и олигархами. Я сделаю их лучше, заставлю заниматься благотворительностью, забыть о коррупции и воровстве. Я человек, и мне интересно земное существование. Разве это плохо?
— Плохо, раз пострадали невинные, — отрезал демон.
— Мелочи, — безразлично отмахнулся Гедеон, — всего-то пара десятков ради великой цели!
— Выговорился? — Озраэль посмотрел на лжеангела исподлобья. — Что будешь делать теперь?
— Надо бы добить девчонку, а то неудачно с ней получилось. Все из-за проклятых глазных капель, временно нарушивших зрение! Она так некстати ослепла, а мне, чтобы сжечь человека изнутри, нужно смотреть ему в глаза… в видящие меня глаза. Это называется световой шок. Быстрая, незаметная смерть, не оставляющая следов.
— Сволочь, — только и сумел прорычать Озраэль, и глаза его полыхнули огнем всепоглощающей дикой ярости.
— Нас пятеро против тебя одного, — поддержал демона херувим, его голос, неожиданно спокойный и уверенный, не оставлял противнику шансов на возражения, но Гедеон все же возразил:
— Пятеро? Допустим. Только кто вы такие? Демон-преступник, алхимик-недоучка, агент несуществующей службы, еще кто-то там. Вы все — преступники и нарушители порядка, еще и сообщники беглого арестанта. — Лжеангел многозначительно взглянул на Озраэля и поморщился, глядя на раскинутые по асфальту окровавленные крылья. — Мутанта… Я все равно добьюсь своего.
— Алену ты и пальцем не тронешь. — Демон перехватил свою бездыханную ношу поудобнее и отступил к машине. — Зачем ты возвращал Алене тело, раз до сих пор настроен уничтожить ее? К чему такие сложности?
— Все по-прежнему элементарно, просто кто-то не слишком хорошо знает матчасть. Убить душу с существующим где-то живым телом невозможно, если же уничтожить тело, душу с треском протащит по загробному миру и выкинет в серую зону. Слишком заметно, да и резонанс будет огромный. Поэтому лучший вариант — вернуть душу в тело и уничтожить жертву в течение суток после этого, пока она находится в переходном, стрессовом состоянии. Тогда резонанса не будет, никто ничего не заметит, тело будет уничтожено, а душа исчезнет.
— Хватит болтать, — прервал злодея херувим. Он вышел вперед, прикрыв собой Озраэля и Алену, развел в стороны руки. — Можешь храбриться сколько угодно! Примешь нематериальную форму, если есть у тебя таковая, я тебя рассею!
— А если нет, я помогу, — вскидывая ружье со снотворным, рявкнул человек-пес.
Гедеон не ответил, разочарованно покачал головой и молча указал Христи за спину. Человек-пес недоверчиво обернулся. То же самое сделали остальные. С запада на них двигалось нечто огромное и жуткое. Нечто, похожее на исполинское колесо, катилось через город. Проходя насквозь дома, оно становилось прозрачным и зыбким, потом вновь обретало плотность.
Чудовищное колесо было уже так близко, что отчетливо виднелся рисунок протектора шины, сросшейся с покрытым кожей диском, внутри спиц которого, также обтянутых кожей, просматривались суставы и кости. В центре колеса виднелся огромный глаз. Он то расширял, то сужал зрачок, то выворачивался из глазницы, отчего белок покрывался сетями алых кровавых капилляров. Сотни глаз поменьше усеивали спицы гигантского живого колеса, и все эти глаза крутились, двигались, искали что-то на земле.
— Не уснул, — разочарованно покачал головой херувим. — А жаль…
— Такому максимальная доза, что слону дробина, — виновато отозвался Христи.
— Чего болтаем? Уходим!
Джейк среагировал первым. Подтолкнув в спину Христи, помог Озраэлю залезть на заднее сиденье. Крылья не слушались демона — пришлось заталкивать их в салон как придется.
Гедеон спокойно взирал на убегающую со всех ног добычу. Он, как прежде, держался невозмутимо и действовал с обманчивой неторопливостью. В его поведении крылась железобетонная уверенность — разношерстная компания не уйдет, не скроется и не спрячется. Все предрешено. Судьба так некстати выжившей «кошки» тоже. Лжеангел проводил цепким взглядом рванувшую со стоянки серую машину и послал своему подчиненному мысленный приказ: «Догоняй».
Джип резво вылетел на большой оживленный проспект и растворился в разноцветном автомобильном потоке. Ильсир, прятавшийся в собачнике, рискнул подать голос.
— Что это за хрень за нами катится?
— Кисо, — мрачно ответил Христи, перестраиваясь в левый ряд и добавляя газу.
— Я думал, мы его усыпили.
— Хрен там было. — Христи рассерженно глянул в зеркало заднего вида. — У меня столько снотворного нет, чтобы эту махину усыпить. — Офаним все еще катился следом, полупрозрачный, обманчиво легкий. Ясно было, что он не отстанет. — Не отвяжется теперь, скотина! Идеи у кого-нибудь есть?
— Пока нет, — отозвался херувим, — я рассеял Кисо ангельскую ипостась, жаль, что его сверхформа рассеиванию не поддается.
— Есть идея, — вступил в разговор алхимик. — У меня с собой яд, который уложит наповал любого. Проблема в том, что наш преследователь нематериален.
— Только наполовину, — пояснил Изекиль. — Он становится прозрачным и безвредным, чтобы проходить сквозь препятствия, но для атаки ему придется уплотниться. Нужно выманить нашего общего «друга» из города на открытое пространство, чтобы он не мигал, как новогодняя гирлянда.
Пока остальные изыскивали способ окончательно разобраться с Кисо, Озраэль их почти не слушал. Он, как одержимый, прижимал к себе Алену. Сознание покинуло ее еще в полете и пока не вернулось. Слава свету и тьме, она дышала, иногда даже вздрагивала, приоткрывая замутненные, безумные глаза, но потом вновь проваливалась в объятия болезненной полудремы. Демон очень боялся за нее, ему казалось, что лжеангел сотворил с Аленой нечто страшное, и теперь она непременно умирает. От страшных мыслей сердце колотилось бешено.
Джип свернул с центрального кольца на лучевой проспект, ведущий на юго-восток. За окном пронеслись жилые многоэтажки и павильоны гипермаркетов. Дальше какое-то время тянулась серая промзона, там машина нырнула в новенький тоннель, проложенный точно под кольцом ускорителя. Вынырнув по другую сторону недостроенного золотого круга, автомобиль вскоре вырвался из городской толчеи. За окнами потянулись поля.
Христи утопил педаль в пол — на свободной полупустой дороге преследователь стал набирать скорость и обретать плотность. Человек-пес свернул с шоссе на узкий полевой проселок. Машину затрясло, по бортам дробью застучали колосья. Приминая рожь, двинулся следом и офаним.
— Ну что, ребята, подстрелим кругляша? — Джейк натянул улыбку, переливая в капсулу-дротик яд из маленькой колбы. — Мы остановим Кисо, по крайней мере, попытаемся, а вы уходите.
Последние слова были адресованы Озраэлю, Изекилю и бесполезному, перепуганному Ильсиру, который неожиданно предложил:
— Я тоже останусь.
— Паникеры не требуются, — категорически отказался от предложения Христи.
— Эй, Собакин, я, между прочим, не паниковать собрался, а сражаться, как настоящий демон! — с напускной храбростью заявил начальник отдела жарки. — Нечего меня со счетов списывать, я много чего могу.
— Да неужто? — недоверчиво приподнял уши человек-пес.
— Увидишь. Все увидите!