Нугатин была не так опасна, но ее атаки доставляли не меньше беспокойства.
Кто никогда не жил с питомцем, страдающим аффективным расстройством, вряд ли сможет это понять. Классический совет, который дают окружающие в такой ситуации, – избавиться от кошки, а значит, и от опасности. В некоторых случаях это единственный выход, но случай с Нугатин и многими другими ее соплеменниками свидетельствует о том, что есть и другой путь. Естественно, он требует терпения и осторожности. Ведь Нугатин страдает биполярной дистимией.
Ярко выраженная нестабильность поведения – симптом биполярного расстройства
Это практически стопроцентный эквивалент биполярного расстройства человека, когда изменение настроения может быть вызвано активным вмешательством окружающей среды, без видимой на то причины. Жизнь с питомцем, страдающим этим заболеванием, очень неспокойна: его поведение непредсказуемо. Еще минуту назад это был абсолютно нормальный, милый, ласковый и ластящийся пушистик, как вмиг превратился в дикую кошку, безжалостно бросающуюся на вас с выпученными глазами, оголенными когтями и зубами…
Несложно представить, скольких усилий требуется от членов семьи, чтобы оставить такое животное в доме. При условии отсутствия лечения, конечно. К счастью, методом проб и ошибок, найден ряд лекарств, оказывающих умеренный, но устойчивый эффект. Животное, страдающее биполярной дистимией, полностью и окончательно излечить пока невозможно. Повышенная чувствительность и риск эмоциональных всплесков все равно сохраняются. Тем не менее, если мы имеем дело со средней степенью выраженности симптомов, а семья дает согласие, мы начинаем проводить терапию. Наша задача – обеспечить большую предсказуемость. Несмотря на то что поначалу действия кошки кажутся непредсказуемыми, обычно не доставляет особого труда определить так называемую фазу ауры, то есть характерные признаки приближения кризиса и того, что животное вот-вот станет опасным. В этот момент его невозможно контролировать или подчинить своей воле. Речь идет исключительно о том, чтобы изолировать питомца, заперев его в комнате без какой-либо зрительной или слуховой стимуляции, и укрыться самим, что позволит снизить тяжесть последствий, как в случае эпилептического припадка. На самом деле симптомы их очень схожи: в том и другом случаях приступ могут усугубить множество внешних факторов. Без сомнения, одной из величайших медицинских ошибок прошлого века является разделение неврологии центральной нервной системы и психиатрии: у обеих один и тот же орган-мишень, и порой граница дисциплинами стирается. Однако психоанализ разграничил тело и разум, а ведь еще не так давно эта область медицины называлась нейропсихиатрией[22], и важность ее нельзя недооценить. К нашей великой радости, отсутствие речи у животных защитило ветеринарию от этой пагубной тенденции, но мы никогда не забываем о тесных связях между мозгом и другими органами, но это уже другая история…
Сама дисциплина и способы терапии подобных тяжелых расстройств находились в зачаточном состоянии, когда я впервые увидел Нугатин. Катрин, ее хозяйка, была очень терпелива не только по отношению к своей кошке, но и к ветеринару, то есть ко мне, искавшему выход и делавшему все возможное, чтобы найти лечение и сделать возможной их дальнейшую совместную жизнь. Истинная радость – наблюдать, как после успешной диагностики и установления диагноза значительно снижается тревога хозяев! Теперь они понимают, с чем имеют дело. Неизвестные симптомы и проявления обретают черты конкретного заболевания, поразившего их питомца. Совсем недавно, во время первой волны самоизоляции из-за пандемии, я получил невероятный жизненный урок от одной женщины, попросившей о телефонной консультации, потому что никто другой не соглашался помочь ее собаке, страдающей биполярным расстройством. Оказалось, эта женщина работала медсестрой в отделении психиатрии и во время нашего разговора сказала: «Я знаю, кажется, я знаю, чем болен мой питомец, но каждый раз, когда я говорю об этом, слышу один ответ: есть только одно решение – усыпить. Вы представляете! А если бы мы поступали так же с людьми, если бы мы отправляли на эвтаназию всех пациентов с биполярным расстройством?.. Я отказываюсь верить, что с другими живыми существами нельзя обращаться так же, как с людьми».
Я полностью разделяю это мнение. И прекрасно знаю, что моя позиция может шокировать тех, кто считает, что между животными и человеком лежит огромная пропасть, и они не заслуживают такого же к себе отношения. Для некоторых людей сама идея консолидации видов в лечении психических заболеваний неприемлема по философским или религиозным причинам. Оставим это на их совести: меня шокирует совсем другое.
Порой мы сталкиваемся с чисто техническими сложностями, у нас не хватает средств, знаний, методов, позволяющих справиться с тем или иным расстройством, а в случае опасности, реальной угрозы для семьи, бываем вынуждены сдаться, переставая в этот момент быть человеком, призванным защищать животное. Но все же, с согласия семьи, нам нередко удается опробовать тот или иной вид лечения. Так было с Нугатин.
В то время мне на тестирование попал препарат, который, как предполагалось, обладает тиморегуляторным, то есть регулирующим настроение, действием. Нашей целевой группой были собаки с тревожными расстройствами. Хотелось бы подчеркнуть, что в ветеринарной фармацевтике существует крайне мало медикаментов, разработанных исключительно для кошек, не говоря уже о психотропных препаратах. Нам остаются только наши экспериментальные исследования, публикации экспертов и, в первую очередь, согласие хозяев кошек, которые – в качестве жеста доброй воли и последней надежды – позволяют нам сворачивать с проторенных путей.
Дистимии, как следует из самого названия, представляют собой расстройства настроения, такие как депрессия (некоторые формы которой в медицине человека тоже называются дистимиями).
Поэтому с согласия Катрин я опробовал на Нугатин новый препарат, тиморегулятор, анксиолитик, нейропротектор, не давая при этом никаких гарантий.
Я был не первым, кто пытался помочь Нугатин. Ветеринары общей практики, которые лечили ее, в то время были одними из немногих специалистов, интересовавшихся поведенческими расстройствами, и они уже опробовали несколько медикаментозных подходов. Бензодиазепины и морфолины либо не давали никаких результатов, либо, наоборот, усугубляли состояние в момент обострения.
Демонстрируемые кошкой симптомы поражали воображение: волна ужаса (синдром перекатывающейся кожи, или RSS), подергивание хвостом (во время припадков хвост начинает сильно биться), асоматогнозия[23] (очень часто эти кошки перестают узнавать свой хвост и нападают на него).
Такие приступы вызывают стойкие страдания питомца: кошки не могут этого сказать, но, поверьте, в эти моменты им тяжело не только физически, но и морально.
Как только диагноз установлен, становятся понятны механизмы, лежащие в основе приступов, и с этого момента человек больше не испытывает чувства вины, ибо знает, что у его питомца не зависящее от него душевное расстройство, и ему можно помочь, не неся на плечах бремя ответственности за его появление. Например, семья Нугатин незадолго до ее появления в доме потеряла другого питомца, а однажды Катрин с тревогой сказала: «Из-за этого мы слишком сильно ее опекали». В своей книге «Рискуя полюбить» [8] я уже касался важности проблемы того, как новая собака или кошка становятся суррогатом ушедшего недавно животного. Но никогда до того момента я не наблюдал спровоцированной этим биполярной дистимии! В данном случае чувство вины выросло из ложной причины, состояние Нугатин было спровоцировано только ее болезнью…
Ей было предложено так называемое гуманное лечение: препарат выпускается в больших таблетках, которые кошке трудно проглотить, но Катрин и ее семья в итоге справились с этой задачей. Часто этот фактор становится непреодолимым препятствием, но за годы практики я усвоил, что сильная мотивация позволяет преодолевать многое и резко повышает изобретательность хозяев таких животных, даже если они сталкиваются с активным противостоянием со стороны питомцев.
Нугатин проходила свой курс лечения, и ей становилось лучше. Но расслабляться не стоило, она не излечилась полностью. Появление в доме нового человека, внучатой племянницы, через несколько дней спровоцировало новый приступ, хотя всем казалось, что все наладилось. Во время одного из контрольных визитов Катрин произнесла такую фразу: «Раньше это было несовместимо с жизнью, сейчас все стало вполне терпимо». Конечно, кто же не любит громких заявлений о больших победах, но в случае с диагностированным психическим расстройством даже такая малость вселяет большую надежду. Ведь это означает, что мы отвоевали у болезни право продолжать лечение, искать более оптимальные способы его проведения для обеспечения высокого качества жизни кошки и ее семьи.
До меня еще долго доходили вести от Нугатин: она прожила всю свою кошачью жизнь с болезнью, взятой под контроль, окруженная заботой, пониманием и любовью ее семьи, и отблагодарила им тем же. Если та самая медсестра когда-нибудь прочитает эти строки, я хотел бы вселить в нее уверенность, что все больше и больше людей разделяют нашу точку зрения: мы не знаем, как вылечить все болезни, но это не мешает нам лечить, наблюдать и поддерживать нормальное качество жизни тех питомцев, у хозяев которых порой опускаются руки.
Позже в книге вы прочитаете о других случаях, которые позволяют сделать предположение о существовании психиатрической патологии у кошек, как это было сделано ранее у собак.
В этой главе мы разобрали все стимулы и раздражители, подпитывающие хищническую природу кошки. Некоторые проблемы довольно просты и могут быть решены обычным обогащением окружающей среды и смягчением эмоционально напряженного состояния пациента, другие требуют более комплексного лечения, либо с позиции дефицита самоконтроля, либо потери контакта с реальностью. Но даже в сложных случаях мы можем добиться не гарантированных, но вполне реальных результатов!