— Да кабы все так легко было! — вздохнул поисковик. — Любимов говорит, каждые такие поиски у него много сил отнимают. Да я и сам заметил. Бывает, пока мы до указанного места доберемся, потеряшка оттуда уже уйдет. Следы есть, а самого нет. И второй раз ясновидящий место рассматривает уже с трудом, а иногда и вовсе не может. И на восстановление ему не один день нужен. А так мы бы всех на раз-два находили!
Тем не менее, в телефоне у не совсем трезвого Степашина нашелся номер ясновидящего, а адрес он пусть и не помнил наизусть, но зато подробно объяснил Лосеву, куда надо ехать и как найти нужный дом. Что оказалось весьма кстати, поскольку трубку Любимов не снял.
За то время, что Лосев доедал чебуреки и искал контакты ясновидящего, на улице начало смеркаться, дождь усилился. Редкие пешеходы торопились спрятаться в зданиях, ярко горели окна магазинов и кафе, давно украшенных по-новогоднему. Странное это было сочетание: яркие гирлянды, шары, искусственный снег на подоконниках — и ливень за окном. Странное и неправильное. И еще больше неправильного было в том, что никто не знал: дадут ли ресторанам доработать до Нового года или закроют на карантин раньше.
Засмотревшись на смеющихся людей за столиком у высокого окна, Лосев не посмотрел под ноги и по самую щиколотку провалился в лужу.
— Ч-черт! — громко и эмоционально выругался он.
— Это не черт, мужик, это наши коммунальные службы! — хохотнул проходящий мимо паренек.
Даже возразить на это оказалось нечего. Лосев доковылял до машины, плюхнулся на водительское сиденье и стащил с ноги промокшие насквозь ботинок и носок. Лужа образовалась в выбоине на асфальте, поэтому оказалась настолько глубокой, что вода залилась в ботинок через верх. Лосев вытащил из-под сиденья пару старых стоптанных кроссовок, которые валялись там с незапамятных времен и за которые его вечно ругала Анюта. Вот и пригодились! И пусть надевать их придется на босу ногу, а все лучше, чем ходить в мокрых ботинках.
Любимов жил почти в самом центре, в одном из тех домов, что построены еще в незапамятные времена и находятся под охраной государства. Под охраной, да не под опекой. Ремонтом в таких зданиях никто не утруждал себя уже много лет, крыша протекала, лестница крошилась, а перебои с водой и отоплением были делом настолько обычным, что каждый предпочитал иметь дома и обогреватель, и бойлер. Правда, старые коммуникации частенько не справлялись с такими нагрузками, и жильцы оставались и без электричества в том числе. Лосев это точно знал, поскольку его родители жили в одном из таких домов.
Вот и в подъезде Любимова не горел свет, а перила на лестнице откровенно шатались, пришлось подсвечивать себе дорогу фонариком в мобильном телефоне. Жил ясновидящий на последнем, третьем этаже, под самой крышей. А если учесть высоту этих старых зданий, то к концу пути у Лосева было ощущение, что он пешком взобрался на Останкинскую башню.
Как ранее Любимов не ответил на телефонный звонок, так и теперь не отреагировал на стук в дверь. Может, дома нет? Конечно, на прогулку слепой едва ли отправится: на Лешин взгляд, по такой лестнице нужно спускаться не то что зрячим, а вообще третий глаз в себе открыть, иначе станешь не только слепым, но еще и безногим, однако это не отменяет того факта, что его могли забрать родственники. На выходные, например. Потому и трубку не берет. В семейном кругу люди частенько оставляют телефоны на тумбочке. Если они, конечно, не бьюти-блогеры. И вообще не блогеры.
Пока Лосев барабанил в квартиру Любимова, тихонько приоткрылась соседняя дверь и оттуда выглянула сухонькая старушка.
— Вы к Юрику? — скрипучим голосом поинтересовалась она.
Лосев, ушедший в свои мысли, едва не подпрыгнул на месте.
— Ага, — кивнул он. — Вы не знаете, где он?
Старушка помотала головой, но на площадку не вышла. Оно и правильно: света нет, мужчина стоит незнакомый, а внизу не работает домофон. Кто угодно мог войти.
— Несколько дней его уже не вижу, — сообщила старушка. — И за стенкой тишина. Обычно он радио слушает, а то не включал уже давно.
— Может, родственники забрали на выходные? — предположил Лосев, хотя под ложечкой уже неприятно засосало.
— Нет у него никого.
«Так что ж вы в полицию не звоните?! — хотелось заорать ему. — Ждете, пока вонять начнет?»
Но потом подумал, что в полиции, скорее всего, так и сказали бы: когда вонять начнет, тогда и звоните. Как это ни прискорбно. Далеко не везде сидят такие Саши Сатиновы, у которых папки с бумагами вызывают нервный тик и они согласны даже квартиры вскрывать, только бы не разбирать их.
На утрясание всех вопросов ушло около двух часов, спустя которые квартира Юрия Любимова была наконец вскрыта. И почти сразу Лосев понял, что сделано это не зря: если на площадке еще ничего не чувствовалось, то внутри легкий запах мертвого тела уже присутствовал.
Картина в квартире ясновидящего почти полностью повторяла ту, что полицейские увидели в квартире ведьмы Маргариты Андреевой: мужчина, обнаженный до пояса, лежал на простыне посреди гостиной, широко раскинув руки в стороны. Грудная клетка была вскрыта, сердце отсутствовало.
Еще через час в просторной трехкомнатной квартире было полно народу. Лера на коленках стояла возле тела и ворчала, что ей все мешают, криминалисты по сантиметру обследовали гостиную, а оперативники под начальством следователя Воронова возились в других комнатах. Не то чтобы в этом был какой-то смысл: предыдущие убийства дали понять, что убийца по квартире не ходил, лишнего не трогал. Но ведь что-то надо было делать?
Лера определила, что смерть наступила почти сорок восемь часов назад. Два дня распотрошенное тело пролежало в гостиной, и никому не было до этого дела. Странно только, что сон девчонке в этот раз приснился с таким опозданием. Предыдущие снились до убийства, а этот — после.
Ноутбук и телефон, найденные в спальне, упаковали первыми. С гаджетами Андреевой и Маркес эксперты только начали работать, пока ничего интересного в них не нашли, никаких писем от подозрительных личностей. Едва ли Любимов получал письма, а вот голосовые сообщения мог. Хотя чутье подсказывало Лосеву, что это были обыкновенные телефонные звонки, а потому ничего они не найдут и в этот раз. Чертов Инквизитор на самом деле неуловим!
Как ничего не нашел Лосев и по дате, названной Никитой. Честно говоря, он вообще сомневался, что эти цифры — дата. Они могут значить что угодно. А могут вообще ничего не значить. Потому что, уж извините великодушно, но думать, что призрак реально дает им важную подсказку, по меньшей мере странно.
А вот на соседей в этот раз надежда была. У входной двери обнаружились костыли, да и поисковик, которому Лосев позвонил еще раз, подтвердил, что ясновидящий передвигался на них. Значит, пока он поднялся с дивана или кровати, пока доковылял до двери, убийца продолжительное время стоял на площадке. Дверь не вскрыта, и это еще раз подтверждает, что убийце Любимов открыл сам. А помня, как шустро выглянула на площадку соседка, Лосев полагал, что она могла что-нибудь и заметить. Так же посчитал и Воронов, поэтому Слава Шумаков уже отправился по соседям, благо время было еще не позднее для официальных визитов. Лосев и следователь же осматривали квартиру.
Квартира незрячего человека сильно отличалась от квартиры зрячего. Все здесь было максимально просто, функционально. Никаких лишних вещей, о которые можно споткнуться, никаких пылесборников на столиках, все лежит на своих местах, потому что если и обычные люди умудряются часами искать вещь, брошенную куда-то, то для незрячего сложное задание превращается в невыполнимое. Лосев просматривал бумаги, сам не зная, что собирается в них найти, но внимание его привлекла толстая папка. Оказалось — история болезни. Они уже выяснили, что обычный школьный учитель Юрий Любимов стал незрячим инвалидом в результате хулиганского нападения и избиения. Случилось все темным февральским вечером почти два года назад, нападавших так и не нашли. А вот какая из травм привела к тому, что он стал ясновидящим? Наверное, этот вопрос следовало задать Лере, Лосев сам вряд ли что-то там мог понять, но историю болезни открыл.
Оказался прав: не понял даже половины диагнозов, не то что какой из них сделал Любимова экстрасенсом. Какие-то переломы остевых отростков, субарахноидальные кровоизлияния… Как в этом можно разобраться? Он перевернул страницу, но тут же вернулся обратно. Внимание привлекла маленькая деталь, по которой он сначала лишь скользнул взглядом, важность ее осознал позже. В углу одного листа стояла темно-синяя врачебная печать и размашистым почерком было написано: «В.А. Макаров». Лосев пролистал еще несколько страниц, везде видя одну фамилию. Макаров В.А. — хирург-травматолог — был лечащим врачом Любимова.
Макар — таинственный клиент Андреевой, который должен был прийти к ней прямо перед убийством. Хирург-травматолог наверняка умеет обращаться со скальпелем и знает, как вырезать сердце. Может, не Макар, а Макаров? Ведьма просто сократила фамилию, записывая. Или сам В.А. назвался производным именем, первым, что пришло в голову.
— Петр Михайлович! — позвал Лосев, впрочем, не став дожидаться, пока следователь подойдет. Сам шагнул ему навстречу.
— Что стряслось? — заинтересованно спросил Воронов, видя задумчивый Лешин взгляд.
Тот показал ему папку с фамилией врача.
— Интересненько, — пробормотал Воронов, выслушав его доводы и тоже листая папку, будто в ней могла найтись еще какая-нибудь подсказка. — Первая городская больница… Я ж там список всех врачей наизусть выучил уже, как и в остальных. Нет там никакого Макарова.
— Может, уволился? — предположил Лосев. — Два года прошло. Вон, в недавних выписках уже другие фамилии. А с этим ковидом многие увольняются, нагрузки и пустых обещаний нашего правительства не выдерживают.
Воронов пробормотал еще что-то невнятное, вытащил телефон и посмотрел на время. Очевидно, ехать в больницу смысла не имело. А вот завтра следователь наверняка вызвонит и главврача, и отдел кадров. Даже если Макаров уволился, они должны знать, где он обитает теперь. Город пусть и немаленький, но и не огромная Москва, врачебная братия так или иначе друг с другом знакома.